— Я не понимаю, о чём ты, — спокойно выдохнула. — Хотя это и не важно. Просто хочу вернуть брата.
На мои слова Минос вновь взорвался безудержным смехом. Настолько сильным, что даже слёзы полились из его глаз. Он не просто смеялся. Он высмеивал меня. Мою суть. Мои слова. И смысл, который кроется за этими словами.
— Должно быть, ты умрёшь первой в этой гонке, принцесса Азалия, — наконец-то просмеявшись, произнёс Минос. — Раз за разом я вижу, как дети Короля Демонов сражаются друг с другом, выдвигая на трон сильнейшего. А после… всё начинается с самого начала. Все умирают, и остаётся один. Один восходит на трон, а после лишается всего — эмоций, чувств, рассудка… Но перед этим наследники, подобно саранче, пожирают друг друга, пока не остаётся всего один. И ты говоришь мне сейчас, что пришла за братом? Чтобы «спасти» его? Ха! Говори уж прямо: чтобы убедиться, что он мёртв, верно?
— Я уже сказала: меня не волнует твоё мнение, Минос, — повторила свои слова, при этом то, что сказал демон, меня сильно обеспокоило.
О чём он говорит? Он что-то знает о Смертных Грехах? Знает о последствиях? Если спрошу, вряд ли ответит. Ему нравится видеть страдания. Нравится судить грешников и наказывать за их проступки. И именно поэтому он не желает видеть, что в других может быть хоть что-то светлое.
Иначе это противоречит всему его естеству.
— Где мой брат? — прямо спросила у демона, на что у того лицо так скривилось, словно его заставили съесть чьи-то экскременты. Лицо, полное злости и отвращения.
— Хорошо, — наконец-то отозвался Минос. — Я покажу тебе, где находится второй принц. Но дальше действовать будешь сама. Если не сможешь до конца дня убедить его пойти с тобой, то он останется здесь до скончания времён.
— Что?.. — ахнула я, удивляясь столь странным условиям.
— В чём дело, принцесса? — оскалился демон. — Испугалась? Трудно принять истину? Ведь Георгин тот ещё грешник. И, скорее всего, его облик уже успел измениться, а тело десятки раз разорвало в клочья. Хочешь видеть такого брата? Или откажешься? Он более не красавец, каким ты его помнишь. Возможно, даже и не человек вовсе.
Очередная провокация со стороны стража. Я чувствую, что вся моя сущность злит Миноса. Злит и раздражает. Он управляет этим кругом Ада. Он его владелец. Его царь, Бог, судья… Но я незваный гость, и он надо мной не властен. И именно это злит того, кто привык управлять.
Уверена, если я оступлюсь, он лишь подтолкнёт меня в пропасть и с радостью понаблюдает, как я падаю. Но даже так мне не страшно.
— Веди, — приказала я, без страха смотря Миносу в глаза.
Тот раздражённо цокнул языком. Он не привык, чтобы с ним так разговаривали.
— Отлично, — бросил он. — Следуй за мной.
***
Я ожидала увидеть многое. Весьма страшные вещи. Я готовилась даже к тому, что мне придётся собирать моего брата по частям. От одной этой мысли начинало всю трясти, а желудок скручивало судорогой, но каждый раз я заставляла себя отбросить сомнения и принять всё, что бы ни случилось.
Однако реальность оказалась весьма удивительна.
Минос привел меня к широкой скале. Она была настолько просторная, что на ней можно было бы построить дом. И именно отсюда был прекрасно виден второй круг Ада. Сверху скалы напоминали бесчисленные клыки некого чудовища, о которых то и дело ударялись грешники.
Но не это привлекло моё внимание.
На скале, на которую мы взобрались, был небольшой домик. Даже не так. Это было больше похоже на убежище, имеющее форму панциря черепахи. У него нет ни окон, ни дверей, ни проёмов, но лазеек. Чистый круглый панцирь.
Но вокруг данного панциря собралось множество обнажённых людей, которые всеми силами стремились проникнуть внутрь. Приблизившись немного к ним, я могла услышать, о чём молят грешники.
— Георгин, почему ты прячешься? Георгин, это же мы! Мы единственные тебя любим! Мы хотим тебя, Георгин. Прошу, выходи. Давай же… Нет никого, кто любил бы тебя так, как мы. Позволь показать тебе всю нашу любовь. Мы будем любить тебя долго… Безумно долго, пока наши тела не сотрутся о скалы. Георгин… Георгин… Георгин, выходи.
Что?.. Так в этом панцире сидит мой брат? И он элементарно прячется ото всех? Что-то явно пошло не так. Да… определённо, что-то пошло не так. И в том, что к панцирю подошло так много грешников, виноват Минос. Уверена в этом.
Тела мужчин и женщин прекрасны. Они юны, чисты, привлекательны и соблазнительны. Минос сделал это намеренно, чтобы совратить Георгина и продемонстрировать его истинную суть. Но зачем? Что-то изменилось в юноше? Что-то не позволило Миносу судить второго принца?
Да… я вижу это. Вижу в его взгляде раздражение. И, хоть ты улыбаешься мне в лицо, демонстрируя своё высокомерие, всё же ты ничего не можешь сделать.
— Ну, что? — усмехнулся страж. — Вот там твой брат. Как и обещал. Иди и убеди его. Но смотри: у тебя до конца дня осталось не так уж много времени. Если не успеешь, то он останется здесь.
Что ж… главную проблему с поисками мы решили. Осталось только пробраться через эти обнажённые тела до панциря и попытаться поговорить с братом. Интересно, как он, в принципе, смог сделать этот панцирь? Из чего он? Камень? Железо? Самое уникальное — то, что это мой знак… И от осознания этого в груди затрепетало.
Поглубже вздохнув, я направилась прямо к возбуждённой толпе.
Времени осталось мало…
Глава 20. Тупик
Это было воистину жуткое зрелище.
Люди, подобно червям, вились вокруг панциря, выискивая хотя бы небольшой проём или щель, чтобы пробраться внутрь. Они были в грязи, потёртые, исцарапанные и абсолютно лишённые чувства такта. Им было плевать на то, что они находились без одежды. Ни стыда, ни страха — одно лишь безумие и желание.
— Георгин… — продолжали они звать его сладострастными голосами. — Георгин, позволь нам любить тебя. Позволь нам показать нашу любовь. Георгин!.. Георгин!..
Я не знала, как избавиться от грешников. Мне даже приближаться к ним не хотелось, а ведь нужно… Поэтому, собрав всю волю в кулак, я направилась к убежищу моего брата.
— Прочь, — приказала я, даже не повышая тона. — Исчезните с моего пути.
Мой голос был ровным, негромким, но в то же время даже ветер, казалось, стих, чтобы меня услышал каждый. Грешники замолчали и обернулись в мою сторону, испытывая удивление и нескрываемое любопытство.
— Ребёнок?.. — протянули они. — Как здесь может быть ребёнок? Это точно ребёнок?
Теперь они, подобно стае гиен, направились ко мне, даже станов на четвереньки. Голодные псы, которые увидели кость. Я даже не смотрела на их лица. Изголодавшиеся взгляды пугали. Сомневаюсь, что от их личностей что-то осталось. Именно так люди и превращаются в бесов.
