– Что такое, сэр! – отозвался Сэм, поднимая голову. – В чем дело, сэр?
– Я надеялся, Сэм, что... ничего, ничего, – стремительно сорвалось с языка у мистера Уинкля.
Было нечто столь резкое и беспокойное в манерах мистера Уинкля, что мистер Пиквик невольно взглянул на своих двух друзей, ожидая объяснения.
– Мы не знаем, – ответил вслух мистер Тапмен на этот немой вопрос. – Последние два дня он был очень возбужден и сам на себя не похож. Мы опасались, не случилось ли чего-нибудь, но он категорически это отрицает.
– Нет, нет, – вмешался мистер Уинкль, краснея под взглядом мистера Пиквика, – право же, ничего не случилось. Уверяю вас, ничего не случилось, дорогой сэр. Мне придется уехать ненадолго из города по личному делу, и я надеялся упросить вас, чтобы вы разрешили Сэму меня сопровождать.
Физиономия мистера Пиквика выразила еще большее удивление.
– Я... я... думаю, – запинаясь, продолжал мистер Уинкль, – что Сэм не стал бы возражать, по теперь, конечно, это невозможно, раз он арестован. Придется ехать мне одному.
Когда мистер Уинкль произнес эти слова, мистер Пиквик с некоторым изумлением почувствовал, что пальцы Сэма, застегивавшего гетры, задрожали, словно он был удивлен или испуган. Сэм посмотрел на мистера Уинкля, когда тот умолк, и хотя они обменялись только мимолетным взглядом, но, по-видимому, поняли друг друга.
– Сэм, вы что-нибудь об этом знаете? – быстро спросил мистер Пиквик.
– Нет, не знаю, сэр, – отозвался мистер Уэллер, начиная с большим усердием застегивать гетры.
– Вы уверены, Сэм? – настаивал мистер Пиквик.
– Видите ли, сэр, – отвечал мистер Уэллер, – я уверен в том, что раньше ни разу об этом не слышал. Если у меня есть какие-то догадки, – добавил Сэм, взглянув на мистера Уинкля, – я не имею никакого права о них говорить, потому что боюсь, знаете ли, ошибиться.
– А я не имею никакого права вмешиваться в личные дела друга, как бы он ни был мне близок, – помолчав, сказал мистер Пиквик. – Разрешите только сказать, что я ровно ничего во всем этом не понимаю. Довольно! Больше мы к этому возвращаться не будем.
Выразив таким образом свою мысль, мистер Пиквик перевел разговор на другие темы, а мистер Уинкль начал постепенно приходить в себя, хотя все еще был очень далек от полного спокойствия. Столько вопросов нужно было им обсудить, что утро пролетело быстро. В три часа, когда Сэм водрузил на маленький обеденный стол жареную баранью ногу и огромный паштет, а блюдо с овощами и кувшины с портером разместил на стульях, на диване и где придется, все почувствовали, что могут отдать должное обеду, хотя мясо было куплено и зажарено, а паштет приготовлен и испечен по соседству, в тюремной кухне.
После этого выпили одну-две бутылки очень хорошего вина, за которым мистер Пиквик послал в кофейню «Кубок» близ Докторс-Коммонс. Пожалуй, вместо «одну-две» правильнее было бы сказать «полдюжины», ибо к тому времени, когда вино было выпито, а чай убран, зазвонил колокол, возвещавший, что настало время расходиться по домам.
Если днем поведение мистера Уинкля казалось необъяснимым, то сейчас, когда под наплывом чувств и своей доли вина – одной из шести бутылок – он начал прощаться с другом, оно стало романтическим и торжественным. Он выждал, пока удалились мистер Тапмен и мистер Снодграсс, схватил руку мистера Пиквика и горячо пожал, выражая всей своей физиономией твердую и непреложную решимость, зловеще сочетавшуюся с глубоким унынием.
– Спокойной ночи, дорогой сэр, – сквозь стиснутые зубы проговорил мистер Уинкль.
– Да благословит вас бог, дорогой мой! – промолвил мягкосердечный мистер Пиквик, отвечая на рукопожатие молодого друга.
– Пора! – крикнул мистер Тапмен из галереи.
– Да, да, сию минуту, – отозвался мистер Уинкль. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи, – сказал мистер Пиквик.
Затем последовала еще одна «спокойная ночь», и еще одна, и еще с полдюжины, а мистер Уинкль продолжал пожимать руку своему другу и с тем же странным выражением смотреть ему в лицо.
– Что случилось? – спросил, наконец, мистер Пиквик, когда рука у него заныла от рукопожатий.
– Ничего, – отвечал мистер Уинкль.
– Ну, спокойной ночи, – сказал мистер Пиквик, пытаясь выдернуть руку.
– Мой друг, мой благодетель, мой высокоуважаемый спутник! – пробормотал мистер Уинкль, уцепившись за его руку. – Не судите меня строго, не судите, когда узнаете, что я, доведенный до крайности непреодолимыми препятствиями...
– Ну, что же вы! – воскликнул мистер Тапмен, появляясь в дверях. – Идите, а не то нас тут запрут!
– Да, да, иду! – ответил мистер Уинкль.
И, собравшись с силами, он выбежал из камеры.
В то время как мистер Пиквик с немым удивлением смотрел им вслед, пока они шли по коридору, на площадке лестницы появился Сэм и шепнул что-то на ухо мистеру Уинклю.
– О, разумеется, положитесь на меня! – громко ответил этот джентльмен.
– Благодарю вас! Вы не забудете, сэр? – осведомился Сэм.
– Конечно, не забуду, – отозвался мистер Уинкль.
– Желаю вам удачи, сэр, – сказал Сэм, притронувшись к шляпе. – Мне бы очень хотелось отправиться с вами, сэр, но, конечно, хозяин – прежде всего.
– Вы остаетесь, и этот поступок делает вам честь, – сказал мистер Уинкль.
С этими словами они расстались внизу лестницы.
– Чрезвычайно странно, – заметил мистер Пиквик, возвращаясь в камеру и задумчиво присаживаясь к столу. – Что мог затеять этот молодой человек?
Он сидел, обдумывая этот вопрос, как вдруг раздался голос тюремщика Рокера, осведомлявшегося, можно ли войти.
– Войдите, – отвечал мистер Пиквик.
– Я вам принес подушку помягче, сэр, – сообщил Рокер, – вместо той временной, какая была у вас прошлой ночью.
– Благодарю вас, – сказал мистер Пиквик. – Не хотите ли стаканчик вина?
– Вы очень добры, сэр, – отвечал мистер Рокер, принимая предложенный стакан. – За ваше здоровье, сэр.
– Благодарю вас, – отозвался мистер Пиквик.
– С сожаленьем должен вам сообщить, сэр, что вашему квартирохозяину сделалось очень худо этой ночью, – сказал Рокер, поставил стакан и стал разглядывать подкладку своей шляпы, приготовляясь вновь ее надеть.
– Как? Арестант Канцлерского суда? – воскликнул мистер Пиквик.
– Ему недолго оставаться арестантом Канцлерского суда, сэр, – отвечал Рокер, поворачивая свою шляпу так, чтобы можно было прочесть имя мастера.
– Вы меня пугаете! – промолвил мистер Пиквик. Что вы хотите сказать?
