Он подошел к одному из шкафов. Ключ торчал в замке; он повернул его и открыл дверцы. Там в самом деле висели штаны. Он засунул руку в карман и извлек письмо – то самое, о котором говорил старый джентльмен!
– Странная штука! – сказал Том Смарт, взглянув сперва на кресло, затем на шкаф, затем на письмо, затем снова на кресло. – Очень странная, повторил Том.
Но так как ни в одном из этих предметов не было ничего, что уменьшало бы эту странность, он решил, что ничто не мешает ему одеться и тотчас же покончить счеты с рослым мужчиною... только бы выйти из затруднительного положения, в каком он очутился.
Спускаясь вниз. Том хозяйским оком осматривал комнаты, попадавшиеся ему на пути, и размышлял о том, что не за горами, пожалуй, тот час, когда это помещение со всей обстановкой сделается его собственностью. Рослый мужчина, совсем как у себя дома, стоял в маленькой уютной буфетной, заложив руки за спину. Он рассеянно осклабился, взглянув на Тома. Посторонний наблюдатель мог бы объяснить эту улыбку желанием показать белые зубы, но Том Смарт подумал, что у рослого мужчины в том месте, где полагается быть мозгам, вспыхнуло сознание торжества. Том засмеялся ему в лицо и послал за хозяйкой.
– Доброе утро, сударыня! – сказал Том Смарт, закрывая дверь маленькой гостиной, как только вошла вдова.
– Доброе утро, сэр! – отвечала вдова. – Что угодно на завтрак, сэр?
Том обдумывал, как приступить к делу, и ничего не ответил.
– Есть очень хорошая ветчина, – сказала вдова, и превосходная холодная птица, нашпигованная салом. – Прикажете подать, сэр?
Эти слова вывели Тома из задумчивости. Его восхищение вдовой росло по мере того, как она говорила. Заботливое создание! Предусмотрительная хозяйка!
– Сударыня, кто этот джентльмен там, в буфетной? – осведомился Том.
– Его зовут Джинкинс, сэр, – слегка краснея, отвечала вдова.
– Рослый мужчина, – заметил Том.
– Очень красивый мужчина, сэр, – отозвалась вдова, – и очень милый джентльмен.
– Вот как! – сказал Том.
– Еще чего-нибудь желаете, сэр? – полюбопытствовала вдова, несколько смущенная замечанием Тома.
– Ну, конечно, – заявил Том, – сударыня, будьте добры, дорогая моя, присядьте на минутку.
Вдова, казалось, была очень удивлена, однако села; Том также присел рядом с нею.
Не знаю, как это случилось, джентльмены, – да и дядя, бывало, говорил мне, что даже Том Смарт не знал, как это случилось, – но, как бы то ни было, ладонь Тома опустилась на руку вдовы, где и оставалась, пока он разговаривал.
– Сударыня, дорогая моя, – начал Том Смарт – он был мастер любезничать, – сударыня, вы заслуживаете самого превосходного супруга... в этом я уверен.
– Ах, боже мой, сэр! – вскрикнула вдова, да и как ей было не вскрикнуть: такая манера вести разговор была довольно необычной, чтобы не сказать – ошеломляющей, в особенности если не упускать из виду того факта, что вплоть до вчерашнего вечера Том в глаза ее не видал. – Ах, боже мой, сэр!
– Я презираю лесть, сударыня, – продолжал Том Смарт. – Вы заслуживаете идеального супруга, и кто бы это ни был, он будет счастливейшим человеком.
С этими словами Том невольно перевел взгляд с лица вдовы на окружавшую обстановку.
Вдова была озадачена еще больше и хотела встать. Том нежно пожал ей руку, словно желая удержать, и она осталась сидеть. Мой дядя, джентльмены, говаривал, что вдовы редко бывают пугливы.
– Право же, я вам очень признательна, сэр, за ваше доброе мнение, – усмехнувшись, сказала пригожая хозяйка, – и если я когда-нибудь выйду еще раз замуж...
– Если, – перебил Том Смарт, пронзительно поглядывая на нее уголком левого глаза. – Если...
– Ну, ладно, – сказала вдова и, не выдержав, рассмеялась. – Когда я выйду замуж, надеюсь, муж у меня будет такой, какого вы мне желаете.
– То есть Джинкинс? – вставил Том.
– Ах, боже мой, сэр! – воскликнула вдова.
– О, не говорите мне, я его знаю, – объявил Том.
– Я уверена, что те, кто его знает, ничего дурного о нем сказать не могут, – заметила вдова, задетая таинственным тоном собеседника.
– Гм!.. – отозвался Том Смарт.
Вдова решила, что настало время расплакаться, и поэтому вынула носовой платок и пожелала узнать, имеет ли Том намерение ее оскорбить и считает ли он достойным джентльмена порочить репутацию другого джентльмена за его спиной; почему – если у него есть что сказать – он не скажет ему этого прямо в лицо, как мужчина мужчине, вместо того чтобы пугать бедную, слабую женщину, и так далее.
– Я и ему успею сказать, – ответил Том, – но сначала хочу, чтобы вы меня выслушали.
– Что же это такое? – осведомилась вдова, пристально глядя в лицо Тому.
– Я вас удивлю, – предупредил Том, опуская руку в карман.
– Если вы скажете, что у него нет денег, – перебила вдова, – мне это известно, и вы можете не трудиться.
– Вздор, чепуха, это мелочь, – возразил Том Смарт, – у меня у самого нет денег. Не в этом дело.
– Ах, боже мой, что же это может быть! – воскликнула бедная вдова.
– Не пугайтесь, – сказал Том Смарт.
Он медленно вытащил письмо, развернул его и недоверчиво спросил:
– Визжать не будете?
– Нет, нет! – отвечала вдова. – Покажите мне.
– В обморок не упадете и никаких глупостей делать не будете? – продолжал Том.
– Нет, нет! – поспешно сказала вдова.
– И не побежите расправляться с ним? – добавил Том. – Я сделаю это за вас, а вы поберегите свои силы.
– Хорошо, хорошо! – перебила вдова. – Покажите.
– Извольте! – сказал Том Смарт и вручил письмо вдове.
Джентльмены, дядя рассказывал, что, по словам Тома Смарта, вопли вдовы, узнавшей содержание письма, могли пронзить каменное сердце. А Том был очень мягкосердечен, и они пронзили его насквозь. Вдова качалась из стороны в сторону и заламывала руки.
– Ох, какие обманщики и негодяи мужчины! – восклицала она.
– Ужасные обманщики, сударыня, но вы не волнуйтесь, дорогая моя, – успокаивал Том Смарт.
– Как мне не волноваться! – вопила вдова. – Никогда не найду я человека, которого могла бы так сильно полюбить!
– О, конечно, найдете, душенька, – отвечал Том Смарт, проливая крупные слезы из жалости к злополучной вдове.
В порыве сострадания он обвил рукою стан вдовы, а вдова, вне себя от горя, сжала ему руку. Потом посмотрела ему в лицо и улыбнулась сквозь слезы. Том наклонился, заглянул ей в глаза и тоже улыбнулся сквозь слезы.
