Так никогда и не удалось мне узнать, джентльмены, поцеловал Том вдову в этот знаменательный момент или не поцеловал. Дяде моему он всегда говорил, что не поцеловал, ну, а я все-таки сомневаюсь. Говоря между нами, джентльмены, я склонен думать, что он ее поцеловал.
Как бы там ни было, по полчаса спустя Том вытолкал за дверь очень рослого мужчину, а месяц спустя женился на вдове. Много лет подряд разъезжал он по округе на своей норовистой кобыле, запряженной в двуколку цвета глины, с красными колесами, а потом бросил свое дело и уехал с женой во Францию; старый дом был тогда снесен».
– Разрешите спросить вас, – осведомился любознательный старый джентльмен, – что сталось с креслом?
– Видите ли, – ответил одноглазый агент, – известно только то, что оно сильно трещало в день свадьбы, но Том Смарт так и не мог узнать, трещало оно от удовольствия или от телесной немощи. Впрочем, он склонен был предположить последнее, так как с тех пор кресло не проронило ни слова.
– И этой истории все поверили? – спросил грязнолицый субъект, набивая трубку.
– Все, кроме врагов Тома, – ответил торговый агент. – Одни утверждали, что Том все выдумал; другие говорили, будто он был пьян, и это ему почудилось, и будто он по ошибке взял чужие штаны, но врагам его никто не верил.
– Том настаивал, что все это правда?
– Все до последнего слова.
– А ваш дядя?
– Верил всему.
– Должно быть, славные были ребята – они оба, – заметил грязнолицый.
– Да, что и говорить, – согласился торговый агент, – ребята были очень славные!
ГЛАВА XV,
в которой даются верные, портреты двух выдающихся особ и точное описание парадного завтрака в их доме и владения, каковой парадный завтрак приводит ко встрече со старыми знакомыми и к началу следующей главы
Мистер Пиквик начал уже испытывать некоторые угрызения совести, вследствие того что позабыл о своих друзьях, находившихся в «Павлине», и на третье утро после выборов он только-только собрался пойти и навестить их, но тут верный слуга подал ему визитную карточку, на которой было выгравировано:
Миссис Лио Хантер.
Логовище Итенсуилл.
– Там ждут, – лаконически доложил Сэм.
– Именно меня, Сэм? – осведомился мистер Пиквик.
– Ему нужны только вы, больше никто ему не нужен, как говорил личный секретарь дьявола, уволакивая доктора Фауста, – ответил мистер Уэллер.
– Ему? Разве это джентльмен? – спросил мистер Пиквик.
– Если не джентльмен, то очень хорошая подделка под пего, – ответил мистер Уэллер.
– Но эта визитная карточка принадлежит леди, – сказал мистер Пиквик.
– Во всяком случае, мне ее дал джентльмен, – возразил Сэм, – он ждет в гостиной, говорит, что готов ждать целый день, только бы вас увидеть.
Узнав о такой решимости, мистер Пиквик спустился в гостиную, где сидел степенный человек, который при его появлении вскочил и с глубоким почтением произнес:
– Если не ошибаюсь, мистер Пикник?
– Он самый.
– Разрешите мне, сэр, удостоиться чести пожать вам руку. Вашу руку! – сказал посетитель.
– Очень приятно! – ответил мистер Пиквик.
Незнакомец пожал протянутую руку и продолжал:
– Сэр, мы слышали о вашей славе. Шум, поднятый вокруг вашей археологической дискуссии, достиг слуха миссис Лио Хантер – моей жены, сэр. Я – мистер Лио Хантер...
Незнакомец приостановился, словно ждал, что мистер Пиквик будет ошеломлен этим сообщением; но тот хранил полное спокойствие, и незнакомец снова заговорил:
– Моя жена, сэр, миссис Лио Хантер, почитает за честь поддерживать знакомство с теми, кто прославился своими трудами и талантами. Разрешите мне, сэр, поместить на почетном месте в этом списке имена мистера Пиквика и его собратьев – членов клуба, им основанного.
– Я буду чрезвычайно рад познакомиться с такой достойной леди, сэр, – отвечал мистер Пиквик.
– Сэр, вы с нею познакомитесь, – отвечал степенный человек. – Завтра, сэр, мы устраиваем торжественный завтрак – une fete champetre – для большого числа лиц, прославившихся своими трудами и талантами. Сэр, доставьте миссис Лио Хантер удовольствие видеть вас в Логовище.
– Весьма охотно, – ответил мистер Пиквик.
– Миссис Лио Хантер часто устраивает такие завтраки, сэр, – продолжал новый знакомый, – «пиры ума», сэр, – «души веселье», как выразился весьма прочувственно и оригинально поэт, поднесший миссис Лио Хантер сонет, посвященный ее завтракам.
– Он тоже прославился своими трудами и талантами? – полюбопытствовал мистер Пиквик.
– Конечно, сэр! – ответил степенный человек. – Все знакомые миссис Лио Хантер – знаменитости. Других знакомых у нее нет – в этом проявляется ее честолюбие.
– Благородное честолюбие, – заметил мистер Пиквик.
– Когда я сообщу миссис Лио Хантер, что эти слова сорвались с ваших уст, сэр, она будет гордиться, – заявил степенный человек. – Кажется, сэр, вас сопровождает джентльмен, создавший несколько прекрасных стихотворений?
– Мой друг мистер Снодграсс питает большое пристрастие к поэзии, – ответил мистер Пиквик.
– Как и миссис Лио Хантер. Поэзию она любит до безумия, сэр, она обожает ее... Могу сказать, что мысли и душа ее проникнуты и насыщены поэзией. Она сама создала несколько восхитительных стихотворений, сэр. Быть может, вам, сэр, встречалась ее «Ода издыхающей лягушке»?
– Боюсь, что... не встречалась, – сказал мистер Пиквик.
– Это удивительно, сэр! – заявил мистер Лио Хантер. – Она произвела сенсацию. Она была подписана буквою «Л» и восемью звездочками и в первый раз напечатана в «Журнале для леди». Начинается она так:
О лягушка! Припадая На живот и замирая, Возлежишь ты, издыхая, На бревне, О, горе мне!
– Превосходно! – сказал мистер Пиквик.
– Восхитительно! – подхватил мистер Лио Хантер. – Так просто!
– Очень просто, – сказал мистер Пиквик.
– Следующая строфа еще трогательнее. Прочесть?
– Пожалуйста, – сказал мистер Пиквик.
– Вот как она звучит, – продолжал степенный мистер Хантер еще более степенным тоном, Детский шум и детский крик До твоих болот проник.
И конец тебя настиг На бревне, О, горе мне!
– Тонко выражено, – сказал мистер Пиквик.
– Безукоризненно, сэр! – сказал мистер Лио Хантер. – Но вы бы послушали, как читает эту оду миссис Лио Хантер! Она умеет показать ее с лучшей стороны. Завтра утром, сэр, она будет декламировать ее в костюме.
