Из выгнутого горла Евдокии вырвались рыдания:
– Отпустите, я сама сниму!
– Трусы снять не забудь, – воткнулся между присевшей девушкой и наклонившимся уродом урод, считавший себя главным хохмачом.
Евдокия совсем сползла на землю, распласталась, надеясь, что насиловать прямо здесь, под окнами старухи-свидетельницы, ее не будут. Тихон выпустил из пальцев девичьи волосы. Дуся, поджимая ноги к животу, скорчившись, как эмбрион, начала снимать с пальца мамин подарок, молилась, чтоб он поскорее снялся! В голове мелькали страшные предположения: эти недопившие скоты в самом деле могут отрубить ей палец.
Как только кольцо снялось и Дуся протянула его вверх Тихону, подошел Митяй с бутылками в каждой руке, бутылочные горлышки торчали и из всех карманов.
– Порядок, братаны. Эту биксу с собой берем?
– Вначале поправимся, – буркнул молчавший доселе четвертый парень. И протянул к Митяю руку. – Давай. Глотнем по маленькой.
Главарь не жадничал. Вручил по бутылке каждому приятелю. Уроды тут же загуляли!
Снизу вверх, лежа на земле под ногами отморозков, Евдокия смотрела, как жадно присосались парни к горлышкам. Молила Небеса направить их на скользкую дорогу, уговорить напиться до чертей! До самого беспамятства, до отключки, чтоб рухнули подкошенными, загнившими столбами!
Не повезло. Основной «шутник» уже завелся на «дамский вальс». Глотнул маленько, утер губы замызганной ладонью. Наклонившись к Евдокии, приказал:
– Рот открой.
– Зачем? – вжав голову в плечи, спросила Дуся.
– Пока только для водки! А потом еще для чего-нибудь откроешь! Обещаю! – заржал урод и посмотрел на друганов, ожидая смеха или одобрительной реакции.
Митяй оторвал горлышко от губ и одобрительно кивнул:
– Правильно. Бери ее с собой, Сашок.
Тихон снова запрокинул голову Евдокии, Сашок протиснул сквозь Дусины зубы горлышко бутылки. Большей частью водка полилась на землю, обливая шею и грудь, стекая на живот под майку.
– Харе бухло на биксу тратить! – разошелся молчальник. – И так сойдет!
Когда Дусю, держа под локти, провели под раздаточным окном толстухи, баба упряталась в темноте жилища. Евдокия отправила ей сумасшедший затравленный взгляд: пожалуйста, помогите! Позвоните в полицию!!
Белое расплывшееся лицо самогонщицы, страдающей базедовой болезнью, совершенно заслонилось темнотой. Сбытчица спиртового палева не позвонит в полицию. Не расскажет, что сегодня ночью к ней пришла заблудившаяся девушка. Не отдаст полиции котят со сверкающими глазками. Не станет воевать со стаей беспредельщиков односельчан.
Молодняк сможет позабавиться с девчонкой и даже закапать ее в лесу. Никто не придет ей на выручку.
И это Дуся понимала совершенно трезво. Проходя мимо приличного новехонького забора, где потявкивала собачонка, Евдокия закричала:
– Помогите!!!
И тут же получила очередной удар в живот.
Дальше ее уже практически тащили волоком.
* * *
Евдокию протиснули за калитку во дворик, окруженный невысоким забором из штакетника. Замешкались маленько.
– Ну чё? В сарай ее или в комнату? – спросил Митяя Тихон и напомнил: – В сарайке лампочка перегорела.
Озабоченный ёрник Сашок на секунду перестал лапать жертву, висевшую на грубых мужских лапах безвольной тряпочкой, и отреагировал очередной скабрезностью:
– Ничё, Тихон, ты мне свечку подержишь!
– Это ты мне подержишь! – злобно буркнул предводитель стаи и приказал: – Тащите в сарай. Ушастый, на кухне макароны остались, перемешай их с тушенкой. Жрать охота.
Парень, названный Ушастым пошел к крыльцу, остальные, волоча поскуливающую Дусю ногами по земле, потащили ее к крепкому сараю на окраине огорода, где, судя по всему, располагалась штаб-квартира деревенских отморозков.
– Пожалуйста… пожалуйста… не надо… – безустанно и слезно умоляла Евдокия.
Но ее не слушали, не слышали. Матерясь и отпуская шуточки, парни упорно тащили девушку к раскрытой двери жилого сарая. У разверстого, как темная пасть, дверного проема Дуся попыталась брыкаться, тут же получила несколько увесистых затрещин по лицу и телу, влетела в темноту вперед спиной и рухнула на какую-то лежанку у стены. Забилась в угол.
– Ну чё? Похаваем сначала? – задумчиво предложил наименее озабоченный сексом, нацеленный на водку Тихон.
«Неужели будет передышка?!» – Затравленно поводя глазами, Евдокия скорчилась на засаленном продавленном диване, подобрала под себя ноги.
Если бы насильников было хотя бы двое! Дуся стала бы сопротивляться, вспомнила приемы дворовой рукопашной схватки, которым обучил ее заботливый начальник Паршин. С двумя пьянющими парнями, бог даст, она бы справилась. Ей ведь не драться надо, а удрать!
Но негодяев было четверо. И хотя один из них пока отсутствовал, роли это практически не играло – чуть освещенный луной дверной проход перегораживала крепкая фигура Тихона. Тут нет сомнений: начнешь сопротивляться, изобьют до полусмерти, но свое получат.
И что будет Дусе толку, если утром в это поселение нагрянет Александр Миронов? Если он перевернет деревню и разыщет изуродованную полумертвую Дусю в сарайке с упившимися отморозками?..
Ей это будет уже без разницы. В лучшем случае она жива останется. В худшем… В худшем случае ни Александр Сергеевич, ни мама с папой не увидят Дусю никогда. Проснувшаяся деревня и не вспомнит приблудившуюся девушку. Самогонщица парней не сдаст. Отморозки набалуются и прикопают мертвую незнакомку на опушке леса.
Может быть, когда-нибудь в полицейских сводках всплывет информация о позолоченных котятах, медальоне и колечке, обнаруженных у скупщиков краденного… Но Дусе это уже не поможет. От нее даже могилки не останется.
Понимая, как жестоко влипла, Евдокия судорожно всхлипнула. Помолилась Богу.
Митяй тем временем шарил по столу и бурчал:
– Ни хрена не видно! Спички не могу найти. Братаны, у кого зажигалка?!
– Ща, – отозвался Тихон. – Принесу из дома.
Судя по тому, как резво он метнулся к дому, побежал Тихон вовсе не за спичками. Помчался к сковородке с макаронами. Спешил похватать со сковородки закуси, пожрать по-быстрому.
Едва спинища Тихона скрылась на улице, Евдокия постаралась сбросить полуобморочное оцепенение. Второго случая может не представиться! Как только сволочи эти притащат закусь и засядут всей компанией в сарае, о побеге и думать нечего!
Дуся быстро, но осторожно поменяла положение тела… Свесила ноги с дивана.
Митяй шарил по замусоренному объедками столу, стоял спиной к сыщице. Сашок, получивший намек от главаря – «право первой ночи» принадлежит ему! – держался от соблазнительной жертвы поодаль.
