Чуть позже, поболтав с Миленой, Евдокия догадалась, что относительно «непутной» аттестации Васильевич слегка не прав. Бойкого, язвительного пера неудавшегося драматурга в городе побаивались, то есть принимали критика всерьез. Но в прочем, во всем, что не касалось театра, Модест, избравший амплуа милого светского сплетника, был славной душкой и отличным парнем.
Евдокия пригляделась к критику и поняла, откуда вырастали корни неприязни «суженого». Стопроцентный натурал Васильевич на дух не выносил бисексуалов с шейными платками! И посему, решила Дуся, был предвзят. Когда за столом ее усадили между Васильевичем и Казимировичем, Землероева здорово обрадовалась. Вероятно, так получилось не случайно: Муромцевы посадили рядом с «погремушкой» наиболее устойчивого к дурам родственника. Но все же, все же – Модест был сплетником и умным собеседником.
3 отрывок
Муромцевы вспоминали папу. Евдокия через плечо озиралась на большую фотографию, перевязанную по уголку траурной ленточкой. Перед портретом по русской традиции стояла рюмка водки, нарытая почерствевшим куском черного хлеба. Дуся смотрела на фотографию и удивлялась, до чего Шаповалов-Мухобой похож на своего наставника Илью Муромца. Почти одно лицо! У обоих крупные лобастые головы, четко очерченные губы, твердокаменные подбородки. Умные серьезные глаза. Наверное, эти смотревшие уже только с фотографии глаза умели, как и у Николая Васильевича, быть одновременно добрыми и строгими. Необидно насмешливыми и нешуточно серьезными.
Евдокия успела неплохо узнать доставшегося ей «суженого» и положа руку на сердце уже не знала, кто на чьем фоне проигрывает. Стройная длинноногая девушка выигрышно смотрится рядом с пожившим мужиком слегка за шестьдесят. Или невысокий кряжистый пенсионер с умными лицом в пух и прах разбивает красоту и легковесность молоденькой партнерши?
По тому, как на нее поглядывали Муромцевы, Евдокия догадывалась: счет идет не в пользу молодости. И не исключено, что каждый из родни прикидывал – на что польстилась эта «погремушка»?! Кроме «Нивы» и дома в Подмосковье с Мухобоя и взять-то нечего! Одни шрамы и награды.
На что польстилась? Может быть, не дура?
Благожелательные для гостей сомнения стали слишком часто появляться на лицах людей от всей души любивших и уважавших дядю Мухобоя. Евдокия чрезмерно долго – из понимания момента – держала рот закрытым. Решила поработать, над образом маленько потрудиться.
Прямо напротив Дуси сидела шатенка невероятной красоты. Задумчиво обгладывала лист салата. Землероева состроила ей благовоспитанную чинную мордашку и, округлив глаза, шепнула:
– Тереза. Вы тоже на диете?
Вторая жена второго сына Муромца окатила взглядом визави, только что умявшую три котлеты-гриль и миску оливье, дернула верхней губой и промолчала. Тонкая гибкая шея под дивной головой качнулась, Тереза отвернулась.
– Инесса, дорогая, – раздался над ухом Дуси вкрадчивый, но довольно слышимый голос стойкого на дур Модеста, – день, когда человечество изобретет таблетки от ожирения, станет траурным для нашей Терезочки. Жизнь потеряет смысл.
Дуся уже поняла, что жену таможенника только что отшлепали за негостеприимство и надменность, но реноме огнеупорной идиотки требовалось подтвердить:
– А почему?
Дуся преданно смотрела на заговорившего с ней человека. Из округленных глаз выплескивались искренность и глупость; критик, вытянув губы дудкой, не менее искренне полюбовался эдаким шедевром и произвел:
– Исчезнет необходимость самоутверждаться в тренажерных залах и диетах. – Дуся своевременно и бестолково похлопала ресницами. В глазах Модеста мелькнуло выражение «Боже мой, какая прелесть». – Если нет других талантов, в сфере применения остаются только пот и голод.
Скорее всего, изобретая мудреные фразы, Модест прицельно бил в Терезу. Поскольку Дусе оставалось лишь глубокомысленно морщить лоб и притворяться понимающей. (Если б в тот момент на веранде находилась Синицына, она б захлопала в ладоши! Евдокия и сама уже поверила, что выглядит «невероятно первозданной прелестью».) По гладкому челу Терезы тучка не промелькнула даже намеком. Подарив родственнику долгий, безмятежный взгляд человека, привыкшего спокойно спать, шатенка подцепила вилкой дольку огурца.
«Самоутверждение посредством физической перенагрузки укрепляет не только мышцы, но также дух и волю», – Землероева при случае сама могла насочинять формулировок.
Но какова жена таможенника! Тереза удар держала – обзавидуешься!
* * *
Вдова Ильи Владимировича к столу так и не вышла. Евдокия слышала, как родственники обсуждали самочувствие Елизаветы Викторовны. Бедняжка слишком сильно переживала смерть супруга, уже почти неделю жила на успокоительных пилюлях и уколах.
Поминальный ужин продолжался недолго. Минут через сорок мужчины дружно потянулись на перекур. Женщины начали убирать закуски. На ненастойчивое Дусино предложение оказать им помощь Тереза, Милена и Алла ответили отказом.
Совсем не опечалившись, Евдокия приступила к выполнению намеченных на первый вечер следственных мероприятий. Ловко подкатилась к бабушке, конфузливо ножкой шаркнула:
– Ираида Генриховна, простите за назойливость… Не могли бы вы мне какие-нибудь фотографии показать? Я ничего не знаю о друзьях Коли… Может быть, вы мне… А я…
Лицо мямлящей «Инессы» пылало от загара и выглядело достоверно заалевшим. Ираида Генриховна на мгновение нахмурилась. Пробуравила Землероеву всевидящим взором и неожиданно гаркнула:
– Милена! Принеси из моей комнаты альбомы с фотографиями! – Поглядывая на Дусю уже вполне приязненно, первая теща Ильи Муромца похлопала подагрической ладонью по ближайшему табурету и сочным басом предложила: – Садитесь, милочка, ко мне поближе. Николашиных фотографий у нас, правда, не много, но кое-что я вам покажу. – И пока Дуся чинно усаживалась и расправляла складочки на юбке, усмехнулась: – Хотите посмотреть, каким бравым молодцем ваш Коля был? Я угадала?
Евдокия смущенно опустила глазки к полу. Именно на подобную «догадливость» Ираиды Генриховны Евдокия и рассчитывала для наведения мостов. Пожилые тетушки обожают листать фотоальбомы и делать комментарии. Достаточно дождаться появления подходящего снимка, сердечно ахнуть, сказать «О, боже, какое на вас платье!», и тетя ваша со всеми потрохами. Желательно не забывать нахваливать детей и внуков, с интересом уточнять детали, а в остальном слушать не перебивая.
Рецепт сработал безотказно. Минут через двадцать «погремушка» Дуся уже вовсю хихикала на табурете, Ираида Генриховна все глубже погружалось в прожитые годы и радовалась присутствию в доме свежих любознательных ушей.
* * *
– Давай, Дусенция, докладывай, чего нарыла, – подкладывая под шею подушечку-валик, пробурчал Николай Васильевич.
– Пока у меня только впечатления, – призналась Евдокия, глядя в белый потолок, разрисованный колышущимися тенями, падающими от ночного фонаря. На секунду Дусе показалось, что она лежит в постели со старым верным супругом и привычно обсуждает прошедший день.
