– Если я… Он может уйти? Если я приеду позже, он скроется?
Крепко взяв Брайна за плечо, я отодвинула его за пределы её поля зрения, а затем прислонилась к дверце машины.
– Верно. Повторяю, выбор за вами, но жить с таким грузом на душе лично я не хотела бы.
Её лицо перекосилось, и я испугалась, что сейчас мы её потеряем, но она прикусила щёку и собралась.
– Хорошо, хорошо, я могу… Ладно. Но… Дадите мне пару минут? Я покурю и тогда отвечу на все ваши вопросы.
– Вы сделали правильный выбор, Кейт. Не торопитесь, мы никуда не уйдем.
Она отошла от машины – неуклюже, словно после операции – и побрела по дороге мимо домов, затем присела на невысокую бетонную стену служившую ограждением цветочных клумб и закурила.
Мы в результате оказались у неё за спиной. Дорогой костюм Брайна не был рассчитан на загородные условия, а именно тут проживала Оливия; он стоял на месте, обхватив себя руками, и пытался делать вид, что пыли на его пиджаке слишком много, поэтому постоянно стряхивал с себя пылинки. «Чертов педант!» – подумала я.
– Собирался отправить её домой? – спросила я тихо.
Он резко дернул головой от удивления.
– Ну да, – осторожно ответил он. – Я подумал…
– Не думай. Только не об этом. Отпустить свидетеля или нет, решаю я, если мы вместе на выезде.
– Мне показалось, она сейчас сорвется.
– И что? Это не значит, что ей можно идти домой. Это значит, что она должна собраться. Еще немного твоей вежливой манеры и она бы точно сорвалась у нас с крючка. Нам нужно как можно скорее собрать все составляющие, чтобы понять картину преступления.
– Я не нарочно. Лучше поговорить с ней через пару часов – ведь если её сейчас расстроить, она придет в себя только завтра.
– Нельзя отправлять её домой, чтобы она выпила чаю с печеньем и выбрала удобное для неё время.
– Я подумал, что должен дать ей выбор. Она только что потеряла…
– Я что, наручники на неё надела? Дай девочке выбор, не вопрос – но она должна выбрать то, что нужно тебе.
– Да, что-то с сегодня слишком сентиментален, – сказал Брайн после небольшой паузы.
Наверное, в ту минуту он меня ненавидел, но с этим я готова мириться. Пусть он используют мои фотографии в качестве мишеней для дартса – лишь бы не нанес ущерб делу или своей карьере.
– Это больше не повторится?
– Нет. То есть да, ты права. Не повторится.
– Отлично. Соберись. Я понимаю, что тебе порой жалко родных и в тебе просыпаются человеческие чувства к ним, но нам нужно выполнять свою работу, а для этого надо оставлять сердце дома. Если ты готов, тогда приступим к допросу.
Брайн поправил галстук и с сомнением оглядел Кейт Браун. Она обмякла – голова опустилась почти до колен, в пальцах повисла забытая сигарета. Издали Кейт казалась тряпкой, которую смяли и выбросили за ненадобностью вместе с прочим мусором.
– Думаешь, она справится? – недоверчиво посмотрел на меня Брайн.
– Без понятия. Это не наша проблема, лишь бы не устраивала истерик во время допроса. Идем.
Не оглядываясь, я пошла по дороге и секунду спустя услышала хруст гравия – Брайн спешил за мной.
Кейт немного собралась: время от времени по её телу всё ещё пробегала дрожь, однако руки уже не тряслись, и тушь с лица она стерла, пусть даже и рукавом рубашки. Я отвела её в дом – подальше от солнечного света, который заливал ей всё лицо и от этого Кейт всё время щурилась.
Мы зашли в небольшую квартирку, в которой жила Оливия, Кейт села на стул за маленький столик, я уселась рядом с ней, а Брайн встал у подоконника, находившимся за моим плечом, чтобы наблюдать за ходом разговора и делать пометки не привлекая особого внимания. Условия не идеальные, но бывало и хуже.
– Может, вам ещё что-нибудь нужно? – спросила я, давая ей прикурить, очередную сигарету. – Хотите стакан воды?
Кейт уставилась на сигарету – крутила её в пальцах и делала быстрые короткие затяжки. Все мышцы девушки были напряжены – к концу дня она устанет так, словно пробежала марафон.
– Ничего не нужно. Давайте закончим с этим побыстрее! Пожалуйста!
– Без проблем, Кейт. Мы всё понимаем. Для начала расскажите мне об Оливии.
– Оливия.. – повторила она. – Оливия для неё слишком чопорно… Близкие её всегда звали Лиф – с самого детства.
– Кто из вас старше?
– Она. Мне двадцать три, ей двадцать пять.
Я так и думала, что Кейт моложе, отчасти из-за комплекции – она худая, невысокая, с узким несимметричным лицом. Но дело ещё и в одежде – в этакой студенческой небрежности. Во времена моей молодости девушки одевались так и после окончания колледжа, однако сейчас основная масса старается принарядиться.
Судя по тому, что мы видели, Оливия наверняка уделяла своей внешности больше внимания, чем ее сидящая напротив сестра.
– Чем она занималась?
– Работает секретарем при спортивном комитете… то есть работала. Последний месяц она была в отпуске.
– Логично. По работе не скучала?
Кейт попыталась покачать головой, однако была так зажата, что движение больше походило на судорогу.
– Вряд ли. Ей нравилось работать, но амбиции у неё завышенные, поэтому она часто спорила с начальством.
– Проблемы на работе? Может, она с кем-то не ладила?
– Нет, нет, ничего серьезного, обычные рабочие моменты, которые есть на каждой работе. Она не любитель скандалов, просто всегда пыталась отстоять свою точку зрения, а иногда, бывала чересчур напориста понимаете? Она не как основная масса людей, которые готовы ровно плыть по течению…
Кейт с шипением выдохнула сквозь зубы, словно на неё накатила волна боли. – Она всегда считала, что, в конце концов, всё будет хорошо.
– Она жила с тобой?
– Да, мы жили вместе какое-то время, – Кейт стряхнула дрожащей рукой пепел прямо на пол.
– У неё был бойфренд?
Кейт пропустила этот вопрос и ничего не ответила. Я её не торопила. Мне было достаточно того, что она молчала, значит решала, говорить праву или утаить.
– Кейт, – повторила я.
– Простите детектив, да она встречалась с парнем, просто это было её личной тайной. Я не знаю, имею ли я теперь право, говорить об её тайнах. Наверное, Лиф бы этого не одобрила.
– Почему?
Кейт замолчала, нерешительно смотря на меня. Конечно, ей не хотелось вставать на эту дорожку и рассказывать детективам о личной жизни её сестры.
– Он был женат?
В глазах Кейт появился мгновенный испуг.
– Вы уже наверняка всё знаете? Тогда зачем меня спрашиваете?
