– Может, дело в том, что я самая умная в отделе?
Он, то ли пожал плечами, то ли замялся.
– Откуда я знаю?
– Иными словами – нет. Может, я ясновидящая – одна из тех, кого показывают по телевизору?
– Я же сказал: откуда…
– Откуда ты знаешь. Точно. Тогда я отвечу за тебя: мозг и инстинкты у меня не лучше, чем у всех остальных.
– Я так не говорил.
В ярком солнечном свете его лицо казалось узким, встревоженным – и отчаянно молодым.
– Знаю. Но это дела не меняет: я не гений. Да, я хотела бы им быть, и какое-то время мне казалось, что я особенная. В этом я не сомневалась.
Рей настороженно следил за мной, пытаясь решить, отчитываю я его или нет.
– А когда…
– Когда я поняла, что я не «чудо-женщина»?
– Ну да. Наверно.
– Значительно позднее, чем следовало, – ответила я. – Точно не помню. Скажем так: это стало очевидно, когда я повзрослела и поумнела. Я делала ошибки, которых можно было избежать, пропускала то, что «чудо-женщина» бы заметила. И, что самое главное, мне довелось работать с парнями, на которых я хотела быть похожа. И оказалось, что я достаточно смышленая, чтобы заметить разницу между ними и мной. Умна настолько, чтобы осознать нехватку ума.
Рей промолчал, но слушал меня внимательно, и выражение настороженности всё больше проявлялось на его лице. Он почти стал похож на полицейского.
– Неприятно было осознавать, что во мне нет ничего особенного, – сказала я. – Но повторяю: нужно работать с тем, что есть, иначе тебя неизбежно ждёт провал.
– Значит, показатель раскрываемости…
– Показатель моей раскрываемости такой по двум причинам: потому что, я работаю как проклятая, и потому что сохраняю контроль над ситуацией. Над свидетелями, над подозреваемыми и, что самое главное, над собой. Если тебе это по силам, остальное можно компенсировать. Если нет, ты теряешь контроль, и вся твоя гениальность не имеет значения – хоть сразу собирай вещи и иди домой. Забудь про галстук, про методы допроса, забудь всё, о чем мы говорили за последние часы и годы. Все это – просто симптомы. Докопайся до сути того, что мы обсуждали, и всё сведется к одному – к контролю. Понимаешь, о чём я?
Губы Рея сжались в прямую линию; именно это я и хотела увидеть.
– Детектив Берч, я умею контролировать ситуацию. Просто доктор Курт сегодня застал меня врасплох.
– Значит, не позволяй себя заставать врасплох.
Он прикусил щеку.
– Да. Хорошо. Я постараюсь, чтобы этого больше не повторилось.
– Не сомневаюсь. – Я похлопала его по плечу. Думай о хорошем, Рей. Вполне возможно, что это худший день в твоей жизни, а ты ничего, живой. Если ты на работе всего год и понимаешь, что ты не супермен, то значит, тебе крупно повезло.
– Возможно.
– Уж поверь мне. Теперь остаток карьеры ты можешь посвятить тому, чтобы стать таким, каким хочешь быть. Воспользуйся этим.
Время перерыва истекало, однако решение должна была принять не я, а Рей.
– В отделе, как только все об этом узнают, мне никогда этого не забудут, верно? – спросил неуверенно он.
– Не беспокойся, никто об этом не узнает, я обо всём позабочусь.
Впервые с начала нашего разговора Рей развернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза:
– Не хочу, чтобы вы за мной присматривали или нянчились со мной детектив Берч. Я не ребенок и сам могу за себя постоять.
–Ты – часть моей команды. Я должна быть в любом случае на твоей стороне.
Эти слова его удивили настолько, что он даже переменился в лице. Немного подумав, он кивнул.
– Я ещё могу? Ну, то есть доктор Курт разрешит мне вернуться?
Я взглянула на часы на его руке:
– Если поторопимся, то да.
– Отлично. – Глубоко вздохнув, Рей пригладил свои волосы и встал. – Идемте.
– Так держать парень! И знаешь…
– Что?
– Этот случай – просто ерунда, забудь о нём. У тебя есть задатки для того, чтобы работать в отделе по расследованию убийств.
Он кивнул.
– Я все равно приложу все усилия. Спасибо, детектив Берч. Спасибо. – Он поправил галстук и мы плечом к плечу – пошли обратно в морг.
Рей продержался до конца вскрытия. Оно выдалось скверным: Курт не торопился, делал все, чтобы мы вдоволь нагляделись на каждую жуткую подробность, и если бы Рей хоть раз отвел глаза, ему была бы крышка. Но он выдержал – наблюдал спокойно, не дергаясь, даже почти не моргая. До Элизабет Эванс очередь так и не дошла, её Курт оставил на вечер и обещал позвонить, как приступит к её вскрытию.
Выйдя через час из этого адского местечка, Рей с облегчением выдохнул. Я не стала больше нагружать парня, сегодня с него было достаточно. Я отпустила его домой, сказав, чтобы он принял душ, выпил пару стаканов виски и хорошенько выспался. Завтра Рей должен будет контролировать слежку офицеров, за Ларри Ковычем.
***
На мобильник пришло сообщение от Брайна, что меня ждут в управлении и майор Броуди, вызывает к себе. Это не сулило мне ничего хорошего.
Через час, сидя перед майором Броуди, я отметила про себя, как он внимательно изучает лежавшие перед ним материалы дела: он был сосредоточен и сведя брови, нахмурившись, кажется скорпулезно вникал в суть написанного. Он был плотного телосложения, высокий афроамериканец с потрясающей выдержкой и силой воли. Майор Тед Броуди был моим наставником в начале моей карьеры, за что я ему буду благодарна до конца своих дней. Думаю, именно Броуди задал курс моей успешной карьеры, это то, чему сейчас я пытаюсь научить Рея Макларена. Быть достойным примером для младших поколений.
Отложив папку на стол, майор поднял на меня свой буравящий взгляд.
– И это всё, что ты можешь мне предложить на сегодняшний день, Глория?
– Майор, сэр, не мне вам рассказывать, что преступление прошло только три дня назад. Да, не буду отрицать: у нас нет пока ни малейшей зацепки, кто бы мог это сделать, все подозреваемые пока «виртуальные», просто жалкая попытка уцепиться хоть за кого-нибудь.
– Сенатор поджаривает меня каждый день на очень большом огне, Глория.
– Я представляю себе сэр, но пока мы не продвинулись.
– Есть у тебя какие-то свои соображения по расследованию?
– Думаю, что мотив личный. Склоняюсь, что из религиозных соображений.
– Этого нам только не хватало! – взмахнув руками, Броуди заложил их себе за голову.
– Мне нечем вас пока порадовать, сэр. Я только из морга, где Эдриан Курт делал вскрытие Макса Эванса и Оливии Браун.
– Какого черта так долго?! – негодовал Броуди. – А когда он собирается поработать с телом Элизы Эванс?
