Я сидел, тупо уставившись на опустевшее сиденье. Куда подевался старик? Неужто, пока я менял колесо, он пришел в себя?
Я выскочил из машины и лихорадочно огляделся по сторонам.
Тьма не позволила различить что-либо дальше, чем в пяти ярдах, и я, ругаясь на чем свет стоит, раскрыл дверцу и включил фары.
Вспыхнувшие лучи света выхватили фигуру Нортона впереди, на темном фоне громады утеса.Он медленно брёл, пошатываясь, прочь от машины, выставив вперед руки, словно слепой.
Он уже отдалился ярдов на сто, и на какое-то мгновение, наблюдая за ним через стекло, я словно оцепенел.
Зубы мои стучали как пулемет, тошнота подступила к горлу. Надо было догонять его. Время истекало.
Я выбрался наружу и припустил вслед за Нортоном. Длинная черная тень в свете мощных фар бежала передо мной.
Старик заметил приближающуюся тень, остановился и повернулся ко мне лицом.
Я, запыхавшись, подбежал к нему.
– Хойт! Хойт! Какое счастье, что ты пришел, – простонал он. – Случилось что-то ужасное. У меня голова раскалывается.
Прежде чем я успел среагировать, он упал в мои объятия и руками схватил меня за шею.
Я резким движением сбросил его руки.
– Хойт! Помоги мне, что с тобой? Что случилось?
Я снова являюсь участником страшной сцены. Теперь мне предстоит добить старика.
Я подавил желание схватить его за горло, поскольку вовремя осознал, что случится, если его найдут задушенной. Нет, он должен погибнуть от падения в бездну глубиной в девятьсот футов.
– Хойт! Что с тобой? Почему ты молчишь?
– Хорошо, хорошо, – сказал я, но ни звука не вылетело из моего рта. Мои губы беззвучно шевелились, пока я лихорадочно придумывал, как убить его.
Должно быть, увидев выражение моего лица, освещенного огнем фар, Нортон понял, что я собираюсь убить его, поэтому вдруг он бросился бежать к машине.
Несколько секунд я стоял неподвижно, словно завороженный.
Потом погнался за ним. Бежать я не мог. Ноги словно парализовало. Я устремился за ним нелепыми кривыми скачками.
Оглянувшись через плечо, он заметил, что я его догоняю. Я услышал, что он слабо взвыл от ужаса и попытался бежать быстрее. Тут он споткнулся о камень и упал навзничь.
Он стоял на четвереньках посередине дороги, ярко освещаемая фарами, и смотрел на меня. Окровавленное лицо исказилось от животного страха.
Подбежав к нему, я заметил на краю дороги крупный булыжник и, не останавливаясь, подхватил его.
Джефф Нортон, не шелохнувшись, следил за мной. Рот у него был открыт, одежда промокла до нитки.
Я медленно надвигался прямо на него.
– Хойт! Пожалуйста! Не трогай меня! – кричал он, умоляюще глядя мне в глаза. – Я все тебе отдам, любые деньги. Только не бей меня!
Я схватил его за руку.
– Хойт!
Этот истошный крик и сейчас стоит у меня в ушах.
Никогда в жизни я не слышал более страшного звука.
Когда я занес руку над головой, Нортон зажмурилась. Он даже не попытался закрыть голову второй рукой. Он безмолвно стоял на коленях и безропотно ждал смерти как парализованный кролик.
Я со всей силы опустил булыжник на его голову.
От удара у меня в руке что-то хрустнуло. Содрогнувшись, я отступил на шаг.
Нортон лежал у моих ног, дергаясь и трепыхаясь. Я знал, что он умирает.
Я не нашел в себе мужества подобрать эту умирающую тряпичную куклу и отнести его на руках в машину. Вместо этого я схватил его за руку и поволок за собой, словно мешок.
Открыв дверцу машины, я затолкал тело Нортона внутрь, потом захлопнул дверцу и несколько мгновений пытался перебороть нахлынувший приступ тошноты.
Дело было сделано; теперь в опасности была уже моя жизнь.
Я вспомнил про булыжник. Пробежав назад, я подобрал его, что было сил швырнул в сторону зияющей пропасти и бегом вернулся к машине. Запустив двигатель, я вывернул руль, чтобы направить «мустанг» на край дороги и, когда машина покатилась в нужном направлении, отступил.
Мощные фары выхватили из темноты белое ограждение. В следующий миг тяжелая машина проломила его, на миг зависла и ухнула вниз.
Я стоял, прислушиваясь к гулким ударам о скалы, пока не раздался последний, самый сильный звук тяжелого удара, и все стихло.
Я подбежал к пролому в ограждении и заглянул вниз.
Машина пролетела примерно двести футов и застряла в щели между двумя огромными валунами. В следующий миг из-под капота вырвался тонкий язычок пламени, и еще через несколько секунд «мустанг» превратился в полыхающий костер.
Глава 12
Перекинув ногу через подоконник, я услышал свой собственный голос, который говорил: «В дополнение к нашему телефонному разговору и письму от сего дня сообщаю, что подтверждаю нашу договоренность относительно данного договора.."
Сладостнее звука мне еще слышать не приходилось за всю жизнь.
Вики стояла возле стола, глядя на меня неестественно расширенными глазами. Магнитная лента медленно ползла мимо записывающей головки; мой голос, который обеспечивает мое алиби, продолжал говорить.
Я вскарабкался на подоконник и тихо сполз на пол. Мой комбинезон вымок до нитки. Ботинки были покрыты грязью. Руки тоже были перепачканы.
Вики схватила полотенце и большую губку со стола и быстро сунула мне.
– Скорее! Он ждет уже больше получаса. Ленты хватит еще на две минуты.
Я поспешно вытер руки и лицо. Потом сорвал комбинезон.
– Как я выгляжу? Она кивнула.
– Одевайся.
Я взял у нее свой пиджак и облачился в него, потом вытер ботинки губкой и причесался.
Ноги мои так одеревенели, что я с трудом стоял. Вики протянула мне полстакана неразбавленного виски.
– Выпей.
Она все предусмотрела. Виски обожгло мне горло, но придало сил.
– Вытри лицо.
Я обтер лицо полотенцем, взял у неё сигарету и прикурил из ее рук.
– Все в порядке, Хойт?
– Да.
– Ты должен идти к нему.
– У тебя все было гладко?
– Да. Я уже начала было волноваться, но ты поспел вовремя.
Я ощутил огромное облегчение.
– О'кей, я готов.
Вики свернула вместе полотенце, губку, комбинезон и шапочку и запихнула в глубину ящика моего стола.
– Я его выключу.
Она остановила магнитофон. Внезапно наступившая тишина оглушила как раскат грома.
