Валерий Роньшин. Кошмары станции «Мартышкино»
Глава I
ТИМЫЧ-ТАРАКАН
Проснувшись однажды утром, Тимыч обнаружил, что он превратился в таракана. С длинными усиками, продолговатым тельцем и шестью тонкими лапками. «Ни фига себе прикол!» — подумал Тимыч, впрочем, без особого испуга. Он сразу понял, что ему это только снится. С ним такое уже бывало и не раз — кажется, будто проснулся, а на самом деле еще дрыхнешь и видишь десятый сон.
В общем, Тимыч ни капельки не испугался, а даже наоборот — решил провести научный эксперимент: проверить на собственном опыте, что чувствуют всякие там букашки-таракашки, когда ползают по потолку вверх ногами.
Но добраться до потолка, даже и во сне, оказалось делом не простым. Сон был очень реалистичным и копировал действительность до самых мельчайших деталей. А поскольку сам Тимыч уменьшился до размеров таракана, соответственно изменилось и его восприятие окружающего мира.
Впрочем, Тимыч довольно быстро освоился со своим новым положением и уже через минуту-другую мог без труда ориентироваться на местности. Пологий склон, на котором он сейчас находился — это, конечно же, была подушка; цепочка холмов, уходящих к горизонту — смятое одеяло, а далекое-предалекое и белое-пребелое небо было тем самым потолком, до которого он собирался добраться.
Короче, Тимыч полез на потолок.
Для этого он перелез с подушки на зелененький пригорочек — прикроватную спинку, а оттуда по бревну-шнуру, тянущемуся от огромного прожектора — настольной лампы, переполз через пропасть, отделяющую кровать от стены. И далее, по стене, казавшейся ему плоской, как блин, равниной, двинулся вертикально вверх…
Ножки проворно передвигались, усики проворно шевелились, а во всем теле ощущалась необычайная легкость… А уж когда Тимыч добрался до потолка и пополз вверх ногами, они вовсе ощутил состояние, близкое к невесомости, будто он не таракан, а космонавт на околоземной орбите. «Ка-а-йф!» — с восторгом подумал Тимыч и тут же сорвался вниз… Но опять же не испугался (ведь это был всего-навсего сон), а мягко приземлился, вернее — прикроватился на свою кровать.
ТРАХ-БАХ-ТАРАРАХ… раздались вдруг громкие раскаты грома. Тимыч посмотрел на «небо»-потолок, с которого он только что свалился. Не собираются ли там грозовые тучи (во сне ведь чего только не бывает)? Но на потолке не было не то что туч, а даже легких облачков. Громыхание между тем продолжалось. Мало того — оно складывалось во вполне понятные фразы. И Тимыч, наконец, врубился, что никакой это не гром, а бабушкин голос, доносящийся из кухни.
— Тимо-о-ошенька-а-а, — грохотала бабушка, — вставай, а то в школу опоздаешь. Я уже напекла блинов и полила их сметанкой.
Когда Тимыч услышал про свои любимые блины со сметаной, у него прямо слюнки потекли. Но не прозрачные, как им полагается, а — черные. Тимычу сразу же стало противно. И от того, что у него слюни черные, и от того, что сам он — таракан. «Блин, — подумал Тимыч с раздражением, — пора бы этому дурацкому сну уже и кончиться».
Но сон все не кончался и не кончался.
Тут дверь отворилась и на пороге появилась бабушка. Но какая!.. Это была бабушка-гора, бабушка-великанша. С огромными ручищами-ножищами и с двумя велосипедными колесами-очками на громаднейшем носу… У Тимыча от такого зрелища даже усики сами собой зашевелились.
— Тимочка, ты где? — прогрохотала бабушка, оглядывая комнату и не находя в ней внука.
— Я здесь, здесь! — закричал в ответ Ти-мыч, но вместо человеческой речи послышалось цвирканье: цвирк-цвирк-цвирк… Ти-мыч на секунду опешил от своего голоса, а затем повторил попытку: — Бабушка, я тут, тут!
А вместо этого снова: цвирк-цвирк…
Первой мыслью Тимыча было подбежать к бабушке и как-то привлечь к себе ее внимание. Но следом за первой Тимыча посетила вторая мысль, более разумная: ни в коем случае нельзя подбегать к бабушке и уж тем более привлекать к себе ее внимание. Бабушка, увидев таракана, сейчас же прихлопнет его тапком. Да Тимыч и сам бы так поступил на ее месте.
Короче, Тимыч понял, что надо не к бабушке бежать, а от бабушки. Можно было бы, конечно, поэкспериментировать —; позволить бабушке себя прихлопнуть. И тогда Тимыч, скорее всего, проснется. А если не проснется?.. «Нет уж, на фиг такие эксперименты», — решил он. Лучше затаиться под одеялом и ждать, пока сон сам собой не закончится.
Но прятаться было уже поздно.
— Фу-у, таракан… — с отвращением загремела великанша-бабушка, заметив Тимыча. — Гадость какая…
В ту же секунду земля под Тимычиными лапками вздыбилась. Это бабушка схватила одеяло и затрясла его, стараясь стряхнуть Тимыча на пол… Тимыч скатился на паркет, и тотчас рядом с ним топнула бабушкина ножища! Да так топнула, что пол буквально ходуном заходил… Тимыч, естественно, не стал дожидаться второй бабушкиной попытки и помчался, не чуя под собой ног, вернее, лапок.
БУМ! БОМ! БАМ!.. — раздавалось справа и с лева, от него. У Тимыча было такое ощущение, будто его обстреливают из артиллерийских орудий. А это бабушка-великанша топала то правой, то левой ногой, норовя растоптать любимого внука. И растоптала бы, если б к Тимычу не пришла спасительная мысль: забраться на стену. Бабушка ведь не побежит за ним по стене, и ногу ей так высоко не поднять — она ж не каратистка.
Тимыч подскочил к стене и понесся вверх.
Бумканье и бомканье сразу прекратились. Тимыч хотел уже остановиться и отдышаться. Но не тут-то было. ХЛОП-ШЛЕП! ШЛЕП-ХЛОП!.. — раздались громкие хлопки и шлепки. Оказывается, бабушка схватила мухобойку и теперь пыталась размазать внука по стене.
«Блин!» — в очередной раз подумал Тимыч и помчался по стене, петляя как заяц, чтоб затруднить бабушке прицельный удар… Но ему было ясно, что бабушка не будет до бесконечности мазать, а рано или поздно попадет точно в цель.
«Надо прыгать!» — принял решение Тимыч. И — прыгнул. Да так удачно; что угодил прямехонько в щель между двумя паркетинами. Ура-а-а!.. Здесь уж бабуль-ка не достанет его ни тапком, ни мухобойкой.
И тут вдруг — ХРРРЯСЬ!.. — что-то блестящее воткнулось рядом с Тимычем. И по новой — ХРРРЯСЬ!..
— Ну, сейчас ты у меня попляшешь, милок, — грохотала бабушка, тыкая в щель острием ножниц.
Тимычу ничего другого не оставалось, как опять спасаться бегством. Он выскочил из щели и понесся, не разбирая дороги. Примчался на кухню и забился в узкий проем между мойкой и электроплитой.
Наконец-то можно было отдышаться.
Только теперь, оказавшись в тараканьей шкуре, Тимыч ощутил всю несправедливость отношения людей к тараканам. К этим, в сущности, безобидным существам. Они даже лишний раз стараются не попасться человеку на глаза, не то что наглые клопы, которые сосут у людей кровь, или назойливые мухи, которые лезут людям буквально в рот… Нет, тараканчики тихонечко копошатся себе на кухне и никого не трогают. И вот ведь какая человеческая подлость: заметив таракана, люди, не раздумывая, — ХЛОП! — его тем, что под руку подвернется. «Гады!» — подумал Тимыч про людей, забыв на секундочку, что он и сам был недавно человеком.
