Он сказал, что вернется утром, но вернулся гораздо раньше.
Часы еще не пробили три ночи, когда он тихо открыл двери, сбросил шубу и автомобильный шлем, и, стараясь не шуметь, прошел сначала в ванную, чтобы смыть с лица пыль и копоть, а потом заглянул в спальню.
Та, другая, сладко спала. И опять заперлась изнутри.
Этьен, как и в прошлый раз, достал складной нож и в два счета открыл дверь, просунув клинок в щель возле косяка.
Женщина, выдающая себя за Розалин, не задернула шторы, и луна, висевшая уже над кромками деревьев, светила ей прямо в лицо.
Можно было и в самом деле переночевать на диванчике в гостиной, но Этьен не смог уйти. Слишком уж нежно лился на бледное лицо женщины лунный свет, и слишком хороша она была в этом лунном свете.
В этот раз она спала на спине, разметавшись по постели, опутанная темными волосами. Ночная рубашка приоткрывала ноги почти до бедер, и Этьен не удержался - вошел в спальню и погладил стройные лодыжки женщины, наслаждаясь прикосновением к шелковистой коже.
Невероятно, как похожа на Розалин. Как будто природа отлила двух женщин в одинаковой форме. Может, они сестры? Одна законная, другая – незаконнорожденная. Лео обо всем разузнает. Он вызнает, кто эта – другая.
Встав перед кроватью на колени, Этьен испытывал самые страшные муки страсти. Как странно, что при мысли о Розалин его так и передергивало от омерзения, а глядя на эту, даже не хотелось вспоминать, что она такая же обманщица. Нет, на самом деле они не похожи – Розалин и вот эта, ее двойник. Совсем разные. Как он сразу не распознал подмену? У этой лицо нежнее. И красивее. И глаза, когда она поднимает ресницы, кажутся бездонными.
Луна спряталась за тучу, и в комнате стало темно, но Этьен не уходил. Не мог уйти от этой женщины.
Когда-то он смотрел в глаза Розалин и думал, что за ними – целая вселенная, а там не оказалось ничего, кроме тупого сладострастия и жадности. А когда посмотрел на эту, думал, что в ее глазах увидит то же самое, а оказалось, за ними – целый мир.
Даже ее поцелуи были совсем другими. Как бы ему хотелось, чтобы они были искренними. С другой стороны - зачем? Надо всего лишь убедить ее дать показания против его жены – и всё закончится.
Но как же ее хотелось…
Хотелось совсем иначе, чем Розалин. Любовь с женой была словно выпитое вино – она лишала разума, зато потом наступало жестокое похмелье. Она умела распалить и пользовалась своей властью тоже умело.
А к этой хотелось тянуться, как к роднику в жару. Чтобы утолить не только жажду тела, но и жажду сердца.
Лео говорит, что не заметил разницы. Что эта женщина ведет себя так же, как вела себя Розалин, когда притворялась скромницей, еще до свадьбы. Но это – не Розалин.
Этьен скользнул ладонью по стройной ноге спящей женщины, медленно приподнимая подол ночной рубашки. Ещё выше… ещё…
Он коснулся пальцами кружевных оборок на ее белье и позволил себе больше – раздвинул разрез на белом шелке. Луна будто решила поддразнить мужчину, страдающего от неутоленной страсти, и выглянула из-за тучи, щедро пролив серебристые лучи на постель.
Картина, представшая перед Этьеном, была прекрасна – треугольный венерин холмик, опушённый курчавыми волосками.
Граф не смог сдержать усмешки - это точно не Розалин. У его жены волосы в этом месте были гораздо темнее. Теперь не оставалось никаких сомнений, что он прав.
Рука его как будто сама нырнула в разрез на женском белье, коснулась нежной кожи, приласкала…
Женщина под его рукой беспокойно зашевелилась и застонала, а потом произнесла его имя, словно позвала:
- Этьен…
Это было самой сладкой музыкой – в сто раз лучше, чем когда незнакомка в облике Розалин напевала вечером в гостиной. Этьен наклонился над женщиной и легко подул ей на лоб - чтобы прогнать кошмары. Так делала его мать, когда он был маленький. Он сам был поражен той нежностью, что почувствовал к мошеннице, и это не особенно ему понравилось.
Но в вырезе ее ночной рубашки виднелся краешек белой груди, и Этьен вмиг забыл про недовольство. Он оставил такое желанное место между чуть разведенных женских ног, и осторожно потянул ворот, открывая женскую грудь уже полностью. Два белоснежных холмика показались в лунном свете – такие невинные и такие соблазнительные, они словно приглашали их приласкать.
Этьен не смог устоять и накрыл один холмик рукой, слегка сжав и погладив. И сразу же почувствовал, как отвердел сосок, уткнувшись ему в ладонь. Этого оказалось достаточно, чтобы потерять голову. Припав к изголовью постели, граф поцеловал спящую женщину в губы. Поцеловал, забыв о благоразумии, полностью поддавшись страсти.
Женщина не открыла глаз, но ответила на поцелуй – медленно, словно нехотя. Продолжая ее целовать, он ласкал ее груди – сдавливал, поглаживал, щекотал напрягшиеся соски, и умирал – как хотелось большего.
В этот миг Розалин была забыта, а вместе с нею – развод, столица и ралли, которое предстояло выиграть. Все перестало существовать, кроме женщины, которая только что назвала его по имени.
Он удвоил пыл, пытаясь проникнуть языком в ее рот, чтобы снова ощутить сладость поцелуя – сладость нежную, такую опасную…
Но лже-Розалин вздрогнула, открыла глаза и взвизгнула, забившись под ним.
- Тише, тише… - зашептал Этьен, прижимая ее к постели. – Не узнала своего мужа?
- Как вы… как вы вошли?! – она пыталась оттолкнуть его, но почему-то не слишком энергично. И упиралась ему в плечо ладонью, как будто гладила.
- Как вошел? – давая ей время, чтобы прийти в себя, Этьен отстранился, скидывая пиджак и рубашку, а потом принимаясь за поясной ремень. – Открыл к чертям крючок – и вошел. А что тебя удивляет?
- А сейчас что делаете? – прошептала она, садясь в постели.
- А сейчас раздеваюсь, потому что ночь и надо спать, - ответил Этьен, глядя в глаза мошенницы – чертовски красивые глаза. Особенно когда луна отражается в них.
Женщина то ли ахнула, то ли всхлипнула и прижала руку к сердцу. Обнаружила, что рубашка на груди расстегнута, и проворно схватила одеяло, чтобы прикрыться.
- Не надо, - приказал Этьен. – Я уже все видел. И даже все трогал, - он уже избавился от обуви и штанов и улегся в постель, пытаясь забраться под одеяло, которое скромница прижимала обеими руками к себе.
- Вы… меня… - она была потрясена и едва выговаривала слова. – Это вы меня…
- Это я тебя целовал, - подсказал ей Этьен. – А что такое? Разве муж не может поцеловать жену? И приласкать ее? – он потянул одеяло сильнее, и оно постепенно выскальзывало из ее рук. – А ты не хочешь приласкать меня? – продолжал он искушать. – Как в прошлый раз?
Взгляд ее заметался из стороны в сторону, она облизнула губы, и Этьен мысленно поздравил себя с маленькой победой – конечно, ей хотелось. Только она боялась… Но почему?.. Если пришла заменить Розалин, то должна была быть готова заменять ее и в постели. К чему разыгрывать скромницу? Розалин никогда не отказывалась покувыркаться в кровати, и если взялась играть ее роль…
