- Хотите, сделаю так же здесь?.. – и погладила налитую кровью головку члена.
Ответить Этьен попросту не смог, смог только кивнуть, но когда девушка чуть наклонилась, убирая мягким жестом распущенные волосы с лица, он схватил ее за плечо и притянул к себе, прижав к груди.
- Не надо, - выдохнул он обманщице в ухо.
Она повернула голову, чтобы посмотреть ему в глаза и тихо произнесла:
- Вам кажутся грязными женщины, которые так делают?
- Нет, не кажутся, - ответил он медленно, понимая, что сейчас произошло что-то важное, для нее. Но что именно?
- Тогда – почему?..
- Ты сама - хочешь?..
- Но вы же целовали меня подобным образом?..
Они переговаривались шепотом, а их руки уже начали обоюдную любовную игру. Пальцы Этьена переплелись с пальцами лже-Розалин, нежно сжали, погладили, приласкали ладонь, прочертили дорожку к запястью. Удивительная игра, тонкая, поэтичная… Этьен погладил локоть девушки, плечо, шею, коснулся подбородка, задрожавших губ…
- Мне нравилось, - сказал он, - хотел бы поцеловать тебя туда еще. Чтобы ты умирала от наслаждения.
- Я тоже хочу, чтобы вы умирали от наслаждения, - она улыбнулась и шутливо прихватила зубами его палец.
- Будешь вести себя так, я умру раньше, чем ты досчитаешь до трех, - пригрозил Этьен.
- Только у меня просьба… - теперь уже она говорила ему на ухо. – Помогайте мне немного… Я была далеко от вас... долго… И от многого отвыкла…
«То есть никогда этого не делала», - мысленно поправил ее Этьен, и в самом деле едва не умер от счастья.
- Я начинаю, - шепнула она и скользнула по нему вниз.
Шелковистые волосы упали ему на бедра, и он приподнял темные пряди, чтобы лучше видеть. Он хотел это видеть. Хотел не пропустить момент, когда нежный девичий рот возьмет его в плен.
- Да… хорошо, - выдохнул он, когда лже-Розалин начала ласкать его языком – действуя, как осторожная кошечка, а потом накрыла головку губами. – Еще… еще!..
Он чуть надавил ей на затылок, показывая, что желал бы почувствовать ее глубже, и она послушно скользнула вниз, а потом вверх.
Ей было неудобно сидеть рядом с ним, и она переменила позу – встала на колени, выгнув спину. Этьен уже не сдерживал стонов, потому что его прекрасная обманщица взялась за него с удвоенным усердием. Она была не слишком умела, и после каждого глубокого проникновения отстранялась, чтобы отдышаться, но Этьен видел, что она увлечена. Еще как увлечена!..
Сбоку находилось зеркало, о чем мошенница совсем позабыла, или не догадывалась, какие сюрпризы преподносит эта замечательная вещь, и Этьен видел, как задирается коротенькая нижняя рубашка, когда девушка подавалась вниз. Тогда тонкая ткань приоткрывала столь желанную нежную щель, опушенную рыжеватыми волосками.
«Это-то и выдало тебя, милая», - мысленно обратился к девушке Этьен, замечая и то, что обманщица хотела его. Она была уже вся мокрая, вся блестящая, и стоило только повалить ее на спину…
- Прости, но уже не могу, - прохрипел Этьен, хватая девушку за плечи и переворачивая, вминая в подушку.
Его обманщица не успела и ахнуть, когда он припал к рыжеватому холмику, показывая, как надо ласкать, и был вознагражден гортанными вскриками, стонами, а потом сладким долгим вздохом, когда она изогнулась в его руках, а потом обмякла, опуская ресницы.
- И еще раз прости, - граф был уже на грани, но доводить сам себя до пика не пожелал, и переместился повыше, положив твердый, как камень, ноющий член между женских грудей, рванув перед этим ворот ночной рубашки, надетой на обманщицу, и обнажив ее до пояса.
Лже-Розалин слабо встрепенулась, но Этьен сжал ее груди, стискивая ими член, и задвигался – бешено, быстро, чувствуя, что разрядка уже близка.
Запрокинув голову и стиснув зубы, он гонял член в этом уютном гнездышке, мечтая, как хорошо было бы погонять его там, где только что хозяйничал языком. Но не следовало… не следовало…
Он ощутил легкое прикосновение, и посмотрел вниз. Его милая обманщица положила ладони ему на бедра – поглаживая, проводя ногтями, подталкивая, и смотрела на него – тоже безумно, широко распахнув затуманенные глаза, и медленно провела языком по полной нижней губе, словно приглашая…
Этьен не успел принять это чертовски привлекательное приглашение, и еле успел накрыть член ладонью, чтобы не выстрелить девушке в лицо, потому что побоялся шокировать ее.
С Розалин он даже не стал бы церемониться…
Но с этой застыдился, как мальчишка…
Вскрикнув, он дернулся всем телом, замер, дернулся еще раз, и скатился с нее, перекатываясь на бок. Чистейшее безумие получать удовольствие от женщины таким полуспособом… Узнай об этом – его бы высмеяли даже попугаи из императорского зверинца… Но с этой даже подобная пытка оказалась мощнее, чем удар в мозг.
На некоторое время Этьен потерял способность думать и что-либо понимать. Он очнулся, только когда к его руке прикоснулось что-то мокрое и прохладное, вытирая следы страсти. Разлепив веки, он увидел лже-Розалин, колдующую над ним с салфеткой.
Девушка вытирала его с такой нежностью, что Этьен не посмел ей мешать. Потом обманщица пригасила лампу, вытянула из-под него покрывало, набросив на них обоих, и свернулась калачиком у него под боком, готовясь уснуть.
Этьен с трудом стряхнул блаженное бессилье, обнял девушку со спины и поцеловал в висок:
- Спасибо тебе, - поблагодарил он тихо. - Правда, очень хотелось.
Она устало и ласково погладила его по руке, и произнесла уже совсем сонно:
- Люблю тебя, Этьен…
- И я люблю тебя, моя нежная роза, - сказал он.
Она назвала его по имени, а он не мог сделать того же в ответ – потому что произносить имя Розалин сейчас было все равно, что бить кирпичом зеркала старинной венецианской работы, а имени обманщицы он не знал.
Глава 19. Модная выставка
Моя жизнь в роли графини де ла Мар продолжалась. Только теперь мне приходилось изображать Розалин не в загородном доме, перед двумя слугами, а в столице, перед прислугой, родственниками и соседями. И хотя я старалась поменьше выходить на улицу и никого не принимала, неожиданные встречи все равно происходили. Дважды мне повезло – подруги Розалин, приехавшие проведать, сразу наскочили на Этьена, и он отправил их восвояси. В третий раз я встретила какую-то неприятную супружескую пару во время прогулки в саду (на улицу я и вовсе опасалась выходить), они заметили меня через решетку ограды и назвали по имени, призывно махая руками. Мне сразу не понравились их лощеные, слишком довольные лица – у женщины был колючий взгляд и натянутая улыбка, а мужчина говорил, странно растягивая слова, и движения его были расслабленными, как у пьяного. Я тоже помахала им рукой, крикнула, что тороплюсь и пожелала им доброго дня, после чего сбежала в дом, приказав прислуге никого не впускать.
