Дверь распахнулась так резко, что мы с Этьеном зажмурились от света, ударившего в глаза.
- Этьен! Что за новости! – услышала я пронзительный женский голос. – Что ты сделал с нашей девочкой?! Почему ты держишь ее взаперти?!
В прихожую вошли двое – мадам и месье средних лет. Она – молодящаяся, довольно красивая дама, одетая пышно и чуть более ярко, чем требовалось для ее возраста, а он – сухощавый, в клетчатом модном пиджаке и лакированных туфлях, со злым и желтым лицом, какие бывают у язвенников и больных разливом желчи.
- Ну вот, Розалин, - произнес Этьен, и объятия его стали еще крепче, - твои родители пожаловали. Добрый день, мама и папа. Могли хотя бы предупредить о визите.
- Почему это мы должны предупреждать, если хотим увидеть дочь?! – возмутилась мадам, проходя в прихожую и по-хозяйски вешая зонтик на вешалку. – Розалин, дорогая! Наши общие знакомые сообщили мне, что ты живешь, как пленница! – она подошла, раскинув руки для объятий, но Этьен и не подумал отпускать меня.
- Как видите, мадам, с вашей дочерью все в порядке, - сказал он. – Как раз сейчас я хотел с ней уединиться, да вы помешали.
- Мать не может помешать своей дочери, - заявила дама с вызовом.
- Пойдем в гостиную, Виоль, - сказал мужчина, снимая шляпу и приглаживая остатки волос на висках. – Я как раз хочу чаю. Не будем мешать… уединению.
Они прошли в гостиную, ничуть не смущаясь и переговариваясь на ходу. Судя по всему, мадам обсуждала туалет какой-то Жаклин, которая встретилась им по дороге. Мадам трещала, как сорока, а ее муж отвечал хмуро и односложно. Они как будто сразу позабыли обо мне – о своей дочери. То есть о Розалин. Но мне придется встретиться с ними в гостиной.
Я смотрела им вслед с ужасом,
- Они хотят чаю, - сказал Этьен, словно извиняясь.
- Д-да… - ответила я.
- Иди, распорядись, - он легонько подтолкнул меня в сторону кухни, - а я разузнаю, надолго ли они приехали.
Я была благодарна, что он, хотя и не зная этого, дал мне несколько минут передышки. Когда я вошла в гостиную, держа поднос с чайными чашками, блюдцами, заварником и прочими принадлежностями чаепития, Этьен сидел напротив родителей Розалин, и вид у него был не слишком дружелюбный. Правда, граф сразу вскочил, чтобы помочь мне поставить чашки на стол, и это дало мне еще пару минут перед очередным выступлением на сцене без знания роли.
- Тебе не следовало носить подносы самой, дорогая, - сказала я апломбом мадам. – Для этого есть слуги.
- Мне не трудно, - ответила я коротко и улыбнулась.
- Я настаиваю! – дама сердито посмотрела на Этьена. – Ты такая нежная, тебе нельзя поднимать ничего тяжелого. Надеюсь, твой муж это понимает.
- Понимаю, мадам, - утешил ее Этьен. – Я сдуваю с вашей дочери пылинки, можете быть уверенной.
- Хм… - мадам Виоль окинула меня взглядом и изволила принять чашку.
Я налила чаю отцу Розалин, а затем и нам с Этьеном.
- Ты хорошо себя чувствуешь, моя дорогая? – участливо спросила мадам Виоль. – Выглядишь немного бледной.
- Все прекрасно, - ответила я, поднося чашку к губам – это избавляло от необходимости продолжать разговор.
- Тогда почему ты прекратила выезжать? – продолжала расспросы мадам. – Мы с твоим отцом очень волновались!
- И теперь убедились, что повода для волнений нет, - сказал Этьен дружелюбно. – Надеюсь, вы разрешите нанять для вас Экипаж? Мы с Розалин как раз…
- Вы как будто нас выгоняете! – сразу же ощетинилась мадам Виоль. – И вообще! Я хочу поговорить с дочерью наедине.
Я вздрогнула, чуть не расплескав чай. На самом деле, я была поражена, что родители Розалин не рассмотрели подмены. Возможно, они не слишком часто видели дочь?..
- Поговорить наедине? – Этьен смотрел на тещу и тестя чуть насмешливо. – Думаю, это лишнее. Эти разговоры можно отложить. Сейчас мы и правда немного заняты…
- Это подозрительно, - мадам Виоль поджала губы.
- С чего бы? – парировал граф. – Вы же видите, что Розалин мне не возражает.
Я выдержала еще один пристальный взгляд мадам, а потом та смягчилась.
- Хорошо, мы слишком переволновались за дочь, только и всего. Пожалуй, наймите для нас экипаж. Мы уезжаем. Так, Жерар?
Ее муж проворчал что-то утвердительное.
- Тогда я об этом позабочусь, с вашего позволения, - Этьен поднялся и подбадривающе мне кивнул. – Постараюсь не заставить вас ждать. Не хочешь пойти со мной, Розалин?
- Да, конечно, - я почти радостно протянулась к нему, но мадам Виоль перехватила мою руку и прижала к своей груди, нежно поглаживая мои пальцы.
- Идите, Этьен, - сказала мадам, глядя на Этьена с улыбкой, - а я как раз поговорю со своей доченькой. Ведь мы так давно не виделись…
- Я тоже скучаю без нее, - Этьен взял меня за другую руку. - Разрешите, я предъявлю права на свою жену.
- Что за настойчивость? Вы что-то скрываете? – улыбка мадам Виоль стала холодной, а глаза прищурились.
Она стала так похожа на Розалин, что я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Настойчивость Этьена и в самом деле выглядела подозрительной… Я до ужаса боялась остаться наедине с родителями Розалин, но мадам вцепилась в меня крепко и выпускать мою руку не собиралась.
- Все хорошо, Этьен, - сказала я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – Поскорее, пожалуйста. Не заставляйте моих родителей ждать.
Он нехотя выпустил мою руку, и сначала медленно, а потом быстрее зашагал из гостиной, оглядываясь через плечо.
Едва его шаги затихли в прихожей, мадам Виоль отпустила меня и уселась лицом ко мне, уперев ладони в колени.
- Что происходит, Розалин? – зашипела она. – Сначала дикие новости про развод, потом ты в деревне, теперь здесь взаперти! Я же просила тебя вести себя поскромнее!
- Я стараюсь, - пробормотала я.
- Я вижу, - строго заявила мадам. – Он насильно тебя удерживает? Принуждает к разводу?
- Нет, - ответила я быстро. – Все хорошо.
- Хорошо?
- Очень хорошо, - заверила я ее.
- Он не говорит больше о разводе? – она подалась вперед с жадной настороженностью.
- Нет, - покачала я головой.
- Замечательно, - мадам Виоль энергично прихлопнула по колену. – Слышал, Жерар?
Ее муж снова что-то проворчал и взял еще печенье.
Но мадам Виоль уже не интересовало его мнение.
- Сейчас ты хорошо одеваешься, - одобрила она мое платье. – Я тебе говорила: не носи откровенных нарядов! Обязательно надень то синее платье, в котором он тебя первый раз увидел. Ты же видишь – он любит скромниц. Попался на это один раз, держи его этим на крючке и дальше.
