– Какой действительности?! – возмутился Мехлис, который также ознакомился с протоколом допроса и был изумлен ничуть не меньше командующего фронта. – Вранье сплошное, да и только!
Заместитель наркома обороны требовательно посмотрел на Зенковича. Мехлис, подобно Рокоссовскому, был знаком с Александром Аверьяновичем с Крымского фронта и был о нем хорошего мнения. Летом сорок второго Зенкович получил тяжелое ранение и был эвакуирован на Большую землю.
После окончания лечения был направлен на работу в тылу, но по протекции Льва Захаровича получил назначение на фронт к Рокоссовскому вместе с генеральским званием. Подобно вождю, Мехлис считал, что стоящих людей следует поощрять.
Зенкович был многим обязан заместителю наркома обороны, который с легкостью мог поменять свое мнение о человеке, но он твердо стоял на своем.
– Я считаю, что пленный говорит правду, товарищ армейский комиссар.
– Но согласно его показаниям в котле не восемьдесят – восемьдесят пять тысяч, как мы предполагаем, а целых двести тысяч! Выходит, что твои предшественники обманулись?!
– Выходит, обманулись.
– В два раза?! Скорее твой майор врет! – возмущался Мехлис.
– Нет, не врет. В его портфеле денежные и продовольственные ведомости с указанием частей и дивизий, общей сложностью двадцать соединений плюс тыловые службы. По ним выходит, что на 1 декабря у Паулюса было двести двадцать тысяч людей, но с учетом боев и эвакуации раненых мы округлили до двухсот тысяч.
– А не может это быть фальшивкой, ловко подброшенной нам немцами? – спросил Рокоссовский.
– Нет, товарищ генерал. Можно составить фальшивое донесение, распоряжение, приказ, карту. Можно все это объединить в пакет для того, чтобы ввести в заблуждение накануне нанесения удара – с этим я полностью согласен. Однако подбросить ворох ведомостей для того, чтобы посеять сомнения относительно численности окруженных войск – это вряд ли. Какой смысл?
– Учтите, Зенкович, вопрос очень важен, и если выяснится, что все это дезинформация, вы лично вы пойдете под суд, вместе с вашими орлами, по всей строгости военного времени, – предупредил Мехлис. Предупреждение было грозным, но генерал сразу почувствовал, что заместитель наркома его не пугает, а предупреждает, ибо уже поверил сказанным словам.
– Я готов ответить по всей строгости военного времени, товарищ армейский комиссар.
– Да, знатного зверя мы поймали, – вступил в разговор начштаба Малинин, – тут не только 6-я армия Паулюса, тут и половина 4-й танковой армии генерала Гота. Теперь мне понятна причина неудач нашего наступления в начале декабря. Имея такую плотность войск на малой площади, противник может легко перебрасывать резервы в любое место кольца окружения.
– А это что за карта? – Рокоссовский указал на лист бумаги, который Зенкович положил отдельно от протокола допроса.
– Это места расположения немецких аэродромов, составленные согласно показаниям майора Штиглица и его бумагам. С его слов, воздушный мост снабжения окруженных войск покрывает только половину их потребностей, но Берлин обещает в ближайшее время вдвое увеличить число бортов в Сталинград.
– Аэродромы – самое уязвимое место для немцев, и если эти данные верны, то нам следует пересмотреть направление наших ударов, – твердо заявил Малинин, и командующий вынужден был с ним согласиться.
– Задали вы нам работу, Александр Аверьянович. Все наши расчеты и планы идут псу под хвост, но все равно, спасибо за добытые сведения. От лица командования объявляю вам благодарность, – комфронта крепко пожал руку Зенковичу и отпустил генерала. Предстояла большая работа.
Глава IV
Неудачный восход «Марса» и «Юпитера»
Не только операцию «Уран» в излучине Дона и Волги готовило советское Верховное Главнокомандование в конце 1942 года. Был запланирован и ряд других операций на всем протяжении огромного советско-германского фронта, начиная от хладных вод Балтики и заканчивая предгорьями Кавказа.
Столь широкий размах планов Верховного командования был обусловлен расчетом, что немцы зимой, как правило, хуже воюют, чем летом, и на то, что у противника не хватит сил одновременно отражать наступление советских войск на столь огромном пространстве. Удачное проведение операции «Уран» должно было стать тем толчком, который срывает лавину и поможет раз и навсегда перехватить у противника наступательную инициативу.
В числе этих зимних операций была и операция «Марс», которая должна была быть проведена в конце ноября силами двух фронтов, Калининского и Западного, против противостоящей им 9-й армии генерал-полковника Моделя.
Суть её заключалось в нанесении двух мощных встречных ударов под основание Ржевского выступа в районе городов Белый и Печора. Предполагалось прорвать оборону врага и в ходе последующих боев окружить и уничтожить находящиеся на Ржевском выступе войска противника.
Одновременно с главными ударами были запланированы два вспомогательных удара, призванных отвлечь внимание противника от основного направления советского наступления и ввести генерала Моделя в заблуждение. Калининский фронт должен был нанести отвлекающий удар в районе Кривцов и Урдома, Западный фронт собирался вести наступление к западу от Зубцова, важного транспортного пункта, с таким большим трудом взятого во время летнего наступления.
В случае удачного исхода операции «Марс» Ставка ВГК предполагала развить полученный успех и продолжить наступление на Вязьму и Смоленск. Эта часть советского наступления получила название операция «Юпитер» и должна была кардинальным образом изменить расстановку сил на Московском направлении двух советских фронтов против группы армий «Центр».
Ставка ВГК изначально придавала операции «Марс» большое значение, так как длительно терпеть нависшую над столицей угрозу было весьма чревато, как с военной, так и с политической точки зрения. По этой причине в этой операции было задействовано больше войск, чем под Сталинградом, и подготовка с проведением её были возложены на первого заместителя наркома обороны генерала армии Жукова.
Вместе с этим операция «Марс» имела ещё и двойное дно. Утверждая сроки начала операции, Сталин специально настоял на том, чтобы «Марс» начался примерно в одно время с операцией «Уран».
– Гитлер придает очень большое значение Ржеву, провозгласив его воротами на Берлин. Это очень хорошо. Вот пусть товарищ Жуков как можно сильнее ударит по этой больной мозоли германского фюрера. Пусть как можно прочнее прикует своими действиями внимание Гитлера к Ржеву, чтобы потом немцы не смогли перебросить на юг ни одной дивизии, ни одного полка и эскадрильи. Чем больше их будет здесь, тем легче воевать товарищу Василевскому там, – пояснил вождь свой замысел генералу Антонову, вновь назначенному начальником оперативного отдела.
– Вы так уверены в успехе операции «Уран», товарищ Сталин? – не смог скрыть своего удивления Антонов.
– Я верю в военный талант товарища Василевского, – последовал короткий ответ, и генерал больше не стал задавать ненужных вопросов.
