Красота
Работая над портретом, мы испытываем искушение угодить, «сделать красиво» и герою, и зрителю (включая заказчика), и себе. Добиться этого легко, и в учебных материалах нет недостатка, но это ловушка: красота, так же как и сходство, может блокировать развитие портрета, раньше времени насытив визуальный голод художника. Вопросу о красоте посвящено множество философских, искусствоведческих, культурологических текстов; меня она интересует только в контексте этого искушения и борьбы с ним.
Понятно, что «красота» – понятие многозначное: изображение может быть красивой идеей, визуальным ходом, цветовым решением, орнаментом, фактурой. Опасность состоит в желании перенести привлекательность с портрета в целом на героя. Стереотипы красоты требуют жертв. Образ и нарратив портрета могут сильно пострадать, если поддаться им, начать сглаживать углы, убирать дефекты кожи, морщины, тени под глазами и т. п. Любой образ интересен отличием от идеала. Углы, которые хочется сгладить, требуют внимания в первую очередь, в них и находится характер. Устранять их нельзя, наоборот – нужно искать остроумный способ их изобразить.
Любовь Березина
Портрет Дэнни Трехо
Трехо трудно назвать красавцем, хотя его обаяние несомненно. Многие авторы, пытаясь сделать комплиментарный портрет Трехо (погуглите Раппу Trejo caricature), сглаживают его внешность в целом и в частности убирают дефекты кожи, лишая героя одной из важнейших характерных примет. Березина делает акцент именно на этой черте, но с любовью, не ужасается, а умиляется ей, и в результате красота и уродство оказываются ложной дилеммой. В этой ситуации коллаж становится незаменимой техникой, открывает новую территорию интеллектуальной игры.
Здесь важен выбор техники. Скажем, если используется контур, то носогубные складки, даже очень деликатно нарисованные, могут добавить герою или героине пару десятков лет. Но это означает, что стоит отказаться не от носогубных складок, которые могут быть очень важной деталью внешности, а скорее от контуров, поискать более гибкую технику.
Выбор свойств, которыми художник неизбежно (нельзя объять необъятное!) пренебрегает в пользу других – огромная ответственность не только перед героем, зрителем, самим собой, но и перед всем человечеством. Каждый портрет – часть процесса осмысления человечеством самого себя, поиска ответа на вопрос «кто мы?» Стереотипы в этом контексте – опасное вранье себе. Идеалы красоты оправдывают отлучение от будущего тех, кто им не соответствует, через вербальное и физическое насилие, от травли в школе до концлагерей. На таком фоне популярный жанр диснеизированного (симпсонизированного, анимезированного и т. д.) портрета не кажется чем-то опасным, но в конечном счете это родственные вещи. Даже если такой портрет максимально комплиментарен в глазах рисующего, диснеизация – тоже род дегуманизации.
Хороший портрет всегда движется в противоположном направлении. Он всегда про человека и его уникальность. Человек имеет право быть таким, какой есть, со всеми недостатками, сложностями и странностями. Рисуя портреты, мы учимся смеяться над собой, удивляться себе, любить себя. Герой портрета заведомо заслуживает любви, но это не значит, что художник должен отсечь то, что считает неправильным, некрасивым. Он должен знать героя лучше, чем родная мать, для которой особенности героя совершенно привычны. Любовь в данном случае означает безраздельное внимание.
Нет лиц, которые нравились бы всем без исключения, универсальной красоты не существует. Небесной красоты модели в гламурных журналах могут казаться кому-то уродливыми, отталкивающими из-за неестественного совершенства кожи, подыгрывания сексистским стереотипам, томного выражения лица. Красота всегда привлекательна, но не равна ухоженности, визуальному комфорту, гармонии. Представления о красоте эволюционируют и меняются даже в пределах одного поколения. В разных стратах общества могут существовать несколько принципиально разных идеалов красоты, а в визуальном поле могут одновременно присутствовать их конкретные воплощения, часто коллективные (модели от-кутюр, «муклы» и т. п.). Возможно, диверсификация представлений о красоте бережет человечество от вымирания, иначе половой отбор постепенно сделал бы нас одинаковыми. Чем вид разнообразнее, тем он более устойчив к внешним переменам, тем вероятнее в нем найдутся мутации, которые позволят выжить при опасной перемене условий.
Уильям Стиг
Иллюстрация к «Шреку»
Стремление к обобщенной красоте играет злые шутки с визуальной культурой и в целом обедняет ее. Выразительный пример – эволюция Шрека.
Герой оригинальной книги Уильяма Стига, изданной в 1990-м и полюбившейся всему англоязычному миру; – отвратительный и ужасный огр. Фокус книжки в том, что читатели, пережив вместе с героем кучу приключений, неизбежно влюбляются в него, несмотря на фурункулы, кариес и злобное выражение лица. Переосмысливая Шрека для Dreamworks, Том Хестер заменил всё это огромными глазами с длинными ресницами, по сути лишив историю главной интриги: она заключается не в том, полюбит ли Шрека принцесса, а в том, полюбим ли его мы.
Как и в случае со сходством, я бы выделил два пути восприятия красоты: выученный путь сопоставления героя с известными нам стереотипами – тот, что называется «вкусом», – и подсознательную, «животную» притягательность юности, силы и сексапильности. У такой красоты есть понятный адаптивный смысл: нас привлекает то, что для нас хорошо и полезно. Она усиливает эмпатию (привлекательному человеку больше хочется подражать), формирует доверие и привязанность.
Привлекательность юности и детства – это чистая кожа, большая голова по отношению к телу, большой лоб и глаза, маленькое расстояние между ртом и носом, изящные нос, нижняя челюсть, шея и плечи. Представления о женской красоте сильно разнятся между обществами, но во всем мире люди называют красивыми женские лица с крупными глазами, высокими бровями, маленьким подбородком, тонкой нижней челюстью, – всё это характерно для лиц детей. В биологии такие черты называют ювенильными.
Ник Статопулос (Nicholas Stathopoulos)
Урод. Портрет Роберта Хоге
Хоге – австралийский писатель, родившийся с лицевой опухолью и перенесший множество хирургических операций. «Урод» – название его автобиографии.
