— На нас заявок скорее всего нет, — сказала
Крутая.
— Тогда я вас пропустить не могу. — Милиционер
взглянул на Генку. — А ты, мальчик, можешь пройти.
Ребята отошли посовещаться.
— Иди один, Самокат, — сказал Горохов.
— Еще чего, — сдрейфил Генка.
— Спокойно, — сказала Любка. — Я сейчас поколдую,
и мент нас всех пропустит.
— Ну-ну, — скептически хмыкнул Макс.
Крутая что-то пошептала себе в ладони.
— Молодые люди, — окликнул их милиционер. — Ну
что вы там стоите? Проходите... — И он, щелкнув каблуками, отдал ребятам честь.
— Как это тебе удалось? — спросил Горохов у
Любки, когда они уже поднимались на лифте.
— Долго ли умеючи, — усмехнулась Крутая.
В длинный-предлинный коридор третьего этажа выходило
множество дверей с табличками: отдел по борьбе с тем, отдел по борьбе с этим...
И лишь на дверях 309-го кабинета было просто написано:
ОСОБЫЙ ОТДЕЛ
Мальчишки, оробев, затоптались. А Любка уверенно
постучала в дверь.
— Да, да, — послышался мужской голос. —
Входите.
Ребята вошли в кабинет. И увидели двух
офицеров. Майора и капитана. Майор был похож на Колобка с усами. А капитан — на
штык без усов.
— Здрасьте, — поздоровались ребята.
— Здравия желаю, — ответил майор. — Чем можем
служить?
— Я Гена Самокатов, — робко промолвил Генка.
— А-а, — припомнил майор. — Это ты мне только
что звонил?
— Да, я.
— Понятно... — Майор взглянул на Любку. — Вот
так номер, чтоб я помер, — подкрутил он усы. — Да это никак первая красавица
нашего города.
— Она самая, — бойко откликнулась Крутая, со
смаком чмокнув жвачкой.
Майор перевел взгляд на Макса.
— Ну а ты, конечно, Горохов, по прозвищу
Горох.
— А откуда вы знаете? — изумился Макс, напрочь
забыв, что Генка и про него по телефону рассказывал.
— Я еще и не то, парень, знаю. Ну-ка, колись,
кто позвонил в милицию и сообщил, что дом на Лиговке заминирован?
Тут до Горохова дошло.
— А-а, это вы Самоката по телефону слушали.
— Так точно! — Майор указал на стулья, стоящие
вокруг стола. — Проходите, орлы, садитесь.
Ребята прошли. Сели.
— Меня зовут майор Гвоздь, — представился усатый.
— Петр Трофимыч. Я начальник Особого отдела. А это — капитан Кипятков, — указал
он на безусого. — Мой заместитель.
Капитан молча козырнул.
— Ну что, удивлены? — подмигнул майор ребятам.
— Звонили по телефону желания, а попали в ФСБ.
— Да уж, — ответила за всех Любка.
— На самом деле, ничего удивительного в этом
нет. Служба безопасности просто-напросто прослушивает телефон желаний.
— А зачем? — спросил Макс.
— По долгу службы, — пояснил Гвоздь. — ФСБ обязана
знать, какие у граждан желания... Ну, а теперь к делу. — Майор повернулся к
Генке. — Меня заинтересовал твой рассказ, парень. Он как раз по нашей части.
— В каком смысле? — не понял Самокатов.
— В самом прямом. Особый отдел занимается паранормальными
явлениями. Проще говоря, всякой чертовщиной... — Гвоздь достал из кителя мятую
пачку «Беломора» и, выбив папироску, закурил. — Припомни-ка, сынок, как
выглядела рука, что к тебе в форточку залетела?..
— Рука как рука, — сказал Генка. — Только
черная.
— Абсолютно черная?
— Да пожалуй, нет. Скорее темно-коричневая.
— Пальцев у нее сколько было?
— Пять.
— А может, шесть?
— Нет, пять.
— Длинная, короткая?..
— Примерно, как ваша.
— И такая же волосатая?
— Нет, совсем без волос.
— А ты бы ее узнал, если б снова увидел?
— Еще бы! Конечно.
Майор выдвинул ящик стола и достал фотографию.
— Эта?
Самокатов взглянул на снимок.
— Ни фига себе! — воскликнул он. — Да, эта!
— Смотри внимательней.
— Она, она! На сто процентов!..
Макс с Любкой тоже взглянули на фото.
— Фу, какая противная, — поморщилась Крутая.
— Будто от мумии, — добавил Горохов.
— Угадал, парень, — сказал майор Гвоздь. —
Перед вами фрагмент фотоснимка мумии египетского жреца Па Ди Иста. Мумия
находится в Египетском зале Эрмитажа. На прошлой неделе кто-то отрезал ей правую
руку. Вот эту самую... — майор постучал ногтем по снимку. — Я тогда сразу
смекнул, что это не банальная уголовщина, а действия черных магов, знающих
обряд под названием «Рука Смерти»... — Гвоздь помолчал, выпустив из ноздрей
густое облако дыма.
— А что это за обряд? — спросили ребята.
— Ровно в полночь руку мумии приносят на
кладбище, — начал рассказывать майор, — и зарывают в свежую могилу. Потом
зажигают свечи и произносят магическое заклинание. Если рука вылезет из могилы
— обряд удался. С этого момента она превращается в Руку Смерти и по приказу
черных магов может задушить кого угодно...
По мере того, как Гвоздь говорил, в душе у
Самокатова нарастал страх. А когда майор закончил, Генка громко воскликнул:
— Ни фига себе! Значит, меня кто-то хочет
убить?!
— Судя по всему, нет, парень. Иначе мы бы с
тобой сейчас не беседовали. Рукой Смерти тебя просто попугали.
— Попугали?! — еще громче вскричал Самокатов.
— Да если б я ее сковородкой не огрел, она бы меня, точно, задушила!
— Ты, конечно, геройский парень, — отметил
Гвоздь. — Да только Руку Смерти сковородкой не остановишь. Ее вообще ничем
нельзя остановить. Это идеальное орудие убийства. Она проникает куда угодно и
смыкает свои мертвые пальцы на горле намеченной жертвы, а после убийства
возвращается к хозяину.
— А кто ее хозяин?! — выпалил Генка. — И для
чего ему меня пугать?!
Майор Гвоздь пожевал папиросу.
— Ответы на эти вопросы надо искать в твоих
кошмарах.
— А как же лявры? — встряла в разговор Любка.
— Ведь от них же все кошмары.
— Это обычное заблуждение, — сказал майор. —
Лявр я знаю. Они, в сущности, безобидные твари. Так, припугнут маленько... А у
тебя, парень, — Гвоздь вновь глянул на Самокатова, — ужасы первого сорта. Тебя
и под поезд толкали, и сердце из груди вынимали, и в паучьих лапах ты
побывал... Не-е-т, — щурился майор сквозь папиросный дым. — Тут действует
нечисть высшего разряда.
