Самокатов вернулся в комнату.
— Все о'кей, Горох! Завтра можем залезть.
— Никаких завтра! — решительно отверг Макс. —
У меня другой планчик появился. Покруче первого.
— Выкладывай.
— Мы сегодня полезем! — выпалил Горохов.
Генка слегка опешил.
— Так ведь мужик дома.
— А мы звякнем в милицию и скажем, что дом
заминирован. Менты приедут, всех жильцов вытурят и станут бомбу искать. В это
время мы и проникнем в квартирку.
— А ты уверен, что жильцов вытурят? — с
сомнением спросил Самокатов.
— Да они сами выскочат, как угорелые!
Генка почесал ухо.
— Вообще-то не фонтан, Горох.
— Что — не фонтан?
— Люди из-за нас дергаться станут.
Макс хлопнул друга по плечу.
— Не будь занудой, Самокат! Знаешь, как это
называется? Учебная тревога! Пусть потренируются. Потом нам же спасибо скажут,
если в дом по-настоящему бомбу подложат.
Но Самокатов продолжал сомневаться. Впрочем,
уже по другому поводу.
— А если нас вычислят?
— Не вычислят! — уверенно сказал Горохов. — Мы
же из автомата звякнем.
— А если все же вычислят? Что тогда?
Макс на секунду задумался.
— В тюрягу, во всяком случае, не посадят...
— А что сделают?
— Скорее всего штраф с родичей сдерут.
— Родичи будут в полном восторге, — фыркнул
Генка.
— Ой, да брось ты, Самокат! Никто нас не
вычислит.
— Давай все же до завтра подождем. Мужик
поедет на кладбище, а мы...
Горохов перебил:
— А где гарантия, что он через пять минут не
вернется?
— Зачем ему возвращаться?
— Мало ли зачем. Часы забудет... кошелек...
Вернется и накроет нас. Тогда уж точно штрафом не отделаешься. Это тебе не
телефонное хулиганство, а взлом квартиры... Короче, я пошел звонить.
И Макс направился в прихожую. Но с полпути вернулся.
— Чуть не забыл. У тебя деньги есть?
— Деньги?
— Ну да. Придется же таксофонную карточку покупать.
Генка дал Максу денег, и тот убежал. А через
десять минут прибежал.
— Аллес-нормалес! — гордо объявил он.
— Позвонил?
— Ага. Сказал, что дом №10 на Лиговском
проспекте заминирован.
— И чего тебе ответили?
— Что я, дурак — ответа дожидаться?
Протараторил по-быстрому и смотался.
— Значит, сейчас приедут.
— Ага.
В ту же секунду на улице завыла милицейская
сирена: ВАУВАУ-ВАУ... А вслед за ней послышался голос, усиленный мегафоном:
«ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! ЖИЛЬЦАМ ДОМА №10 ПО
ЛИГОВСКОМУ ПРОСПЕКТУ СРОЧНО ПОКИНУТЬ СВОИ КВАРТИРЫ!»
— Вот это скорость, — восхитился Горохов.
Дом №10 сразу стал похож на растревоженный муравейник.
Все засуетились, засобирались... А мальчишки, поочередно глядя в дверной
«глазок», ждали, когда из соседней квартиры выйдет мужчина в черном. Он не
заставил себя долго ждать.
— Вышел, — прошептал Генка. — Вниз побежал.
— Ну что, идем?
— Подожди, пускай все смотаются.
Вскоре дом опустел. Перестали хлопать двери,
смолкли голоса... Слышался лишь лай собак, натренированных на поиск взрывчатки.
— Погнали, Самокат, — нетерпеливо сказал Макс
и первым ринулся в коридор.
И тотчас, нос к носу, столкнулся с
милиционером.
— А ты, пацан, чего телишься?! — заорал на
него милиционер. — Ну-ка, быстро на улицу!
— Да я... — растерялся Макс.
— Дома кто-нибудь есть?
— Нет, никого.
— Закрывай квартиру и пошли.
Горохов захлопнул дверь и поплелся за
милиционером. А что ему еще оставалось делать?..
«Вот блин, — с досадой подумал Самокатов,
слыша удаляющиеся шаги друга. — Придется одному лезть». Сунув в карман фонарик,
Генка осторожно вышел на лестничную площадку. Сердце тревожно колотилось. Руки
дрожали. Да что там дрожали — они прямо тряслись как в лихорадке. Самокатову
только с третьей попытки удалось попасть ключом в замочную скважину.
«Трик-трак», — повернулся ключ в замке. И Генка вошел в квартиру старухи
Красавцевой.
Глава VII. ГРОБ НА КОЛЕСИКАХ
И сразу же Самокатова окутала темнота. Да
такая густая, что хоть ножом ее режь. Генка зажег фонарик. Яркий луч выхватил
из мрака настенное зеркало, тумбочку для обуви... Сердце продолжало тревожно
колотиться. Оно и понятно — Самокатову ведь никогда не приходилось лазить по
чужим квартирам. А что, если его сейчас милиция накроет?.. Поди объясняй им,
что ты не вор. Да они и слушать не станут.
Надо, конечно, скорее осматривать квартиру и
линять отсюда.
Генка двинулся по узкому коридорчику. Шел-шел,
шел-шел... А коридорчик все не кончается и не кончается. То направо свернет, то
налево... «Что за фигня?» — недоумевает Самокатов. Он точно помнил: у старухи
Красавцевой крохотная однокомнатная квартирка. Причем без коридора.
Может, ему опять сон снится?.. Генка больно
ущипнул себя за руку. Да нет, вроде не сон.
Наконец коридор закончился дверью. Заглянув в
щелку, Самокатов увидел знакомую комнату Красавцевой с обшарпанной мебелью.
Генка открыл дверь и вошел. И чуть было не споткнулся о черный открытый гроб,
стоявший на полу.
В гробу лежала Рита Курочкина.
— Ой! — испуганно ойкнул Самокатов.
— Ай! — хихикнула в ответ Курочкина.
Генка глядел на девочку выпученными от страха
глазами.
— Приветик, — сказала Рита, поднимаясь из
гроба. — Ну что ты на меня, Геночка, уставился? Мертвецов никогда не видел?
Самокатов в ужасе отступил.
— Куда же ты? — пошла на него Курочкина. — Давай
поцелуемся.
Генка продолжал отступать. А Рита наступать.
Все повторялось, как тогда — на платформе.
— Иди ко мне, Генчик, — манила его девочка. —
Ты же хотел меня поцеловать.
— Я... пе-передумал, — с трудом выдавил Самокатов.
— Нет, дурачок, — погрозила ему Курочкина пальцем.
— Первое слово дороже второго.
Генка уперся спиной в книжный шкаф. Рита обхватила
его шею холодными руками. Самокатов весь напрягся.
