– Маразм какой-то, – пробормотала Кира.
– Так что завтра вы все получите фирменные рубашки. А Вениамин должен закончить развешивать плакаты. Через недельку ожидайте прихода прессы, – сказал Востриков, выдвинув вперед челюсть, уже совершенно успокоившись.
– И будьте так добры, господин Торопов, наладьте дисциплину у себя в ячейке! – подвела итог Обозова-Вострикова, тряхнув серьгами с большими красными камнями.
И делегация в полном составе покинула «Искру».
– Слава богу, умотались, – проворчала Глафира.
Торопов подошел к Кириному столу и присвистнул:
– Что это за красотка на фотке? Прямо модель!
– Невестка Зои Павловны. Старуха тыкала мне в лицо этой фотографией, пытаясь убедить, что на ней запечатлена шалава, – покачала головой Кира.
Все сгрудились вокруг Торопова, пытаясь разглядеть красавицу-модель.
На фото была изображена настоящая сирена: зеленые глаза (могли быть линзы), густые темные волосы (могли быть наращены), загнутые ресницы (явно наращены), полные губы (возможно, накачаны), большая грудь (без комментариев). И, несмотря на всю ненатуральность, а может быть, именно поэтому, она выглядела потрясающе.
– Обалдеть! – присвистнул восхищенный Вениамин.
– Резиновая кукла, – вынесла вердикт Глафира.
– Ухоженная, – тихо сказала Кира.
– Я ж говорю – модель! – подвел итог Торопов.
И только Алла промолчала.
Глава 7
Назира, подруга Глафиры, впервые в жизни не знала, что делать. Ей хотелось удачно выйти замуж, то есть быть богатой, ходить по тусовкам, спать до обеда, одеваться в брэнды. При этом она понимала: чтобы захомутать крутого мужика, нужно из себя что-то представлять.
Девочкой она была умной, хваткой и оборотистой. И понимала, где крутятся большие деньги.
Поэтому решила делать карьеру в политике, в хитросплетениях которой ничегошеньки не понимала. Да в принципе, это абсолютно неважно. Нужно было всеми правдами-неправдами сделать так, чтобы ее заметили и взяли в правление партии. Ну, или как у них называется самая верхушка. Только там можно найти достойный экземпляр для замужества.
Чтобы продвинуться по партийной лестнице, необходимо проявлять себя сейчас, до выборов. Потому что после них рядового партийца просто забудут.
Значит, нужно выслуживаться, мелькать у начальства перед глазами, создавать видимость деятельности, хвататься за самые трудные задачи… А ее поставили работать с жалобами граждан в приемной. И вот это полная засада: откажешься – на карьере крест, не откажешься – тоже крест. Ну кто там тебя увидит, кто оценит? И что делать?
Назире нравилось приходить к Глашке в «Искру». Там было как-то по-домашнему. Не то, что в ее филиале. А вот интересно, как правильно назвать то, чем они занимаются? Ведут прием? Работают? Наверное, все-таки, работают. Вернее, пашут.
В «Искре» тетки не занудные. И мужичок неплохой. Назира положила на него глаз. У него интересный вид: седые виски, морщинки вокруг глаз… Чем-то на Мэла Гибсона похож, хотя, у того глаза жестче. А этот клевый, девчонки обзавидовались бы. А то, что он женат – это еще круче. Правда, машина у него никуда не годится. Какой-то Опель. Они с Глашкой его так и прозвали: Опель-Попель.
«Надо подождать», – решила она. Во-первых, осмотреться, вдруг кто покруче на горизонте нарисуется. Во-вторых, посмотреть перспективы Попеля, вдруг он не собирается делать карьеру в партии, а и правда думает людям помогать. Вдруг он блаженный какой-то. Хорошо бы, конечно, Похлебкина захомутать. Но Назира была реалисткой. Олег Витальевич, как говорила бабушка, «не твой размерчик».
Глафиры все не было, и Назира стала рыться у нее в столе. Сейчас закончится обеденный перерыв, и «Искра» заполнится людьми. Вон сколько страждущих в коридоре! И на что только надеются? Назира презирала таких людей, она привыкла всего добиваться сама. Ходить попрошайничать – точно не для нее. На верхней полке тумбочки лежал блокнот. Назира только начала его пролистывать, как в кабинет вбежала Глафира. Увидев, чем занята ее подруга, она закричала:
– Ты что, оборзела?! Ты че по моим вещам шаришься?
– Чего ты орешь? Подумаешь, на полках порылась. Мне просто нечего было делать. Ты моя подруга, и у нас с тобой нет секретов друг от друга. Или у тебя есть?
Глафира смешалась. Вот так всегда. Назира действовала на нее парализующе. Она была такой уверенной в себе, такой самодостаточной. Она всегда знала, чего хочет, и всегда добивалась этого. Рядом с ней Глаша чувствовала себя какой-то слабой, второсортной.
– Ладно, замяли. А ты чего пришла-то? – сбавила она тон.
– Просто. Пришла на вашего Попеля посмотреть. Ничего мужик, вроде, – заинтересованно сказала Назира.
– Ты что? Он же старый! – оторопела Глаша.
– Дура ты, Глафира Радова. Тут вопрос не в старый – не старый, а в том, состоятельный или не состоятельный, а вернее, перспективный или нет. Мы зачем в партию пришли? – Назира закинула Глашин блокнот в тумбочку, захлопнула дверцу и прошлась по офису. – Мы пришли, чтобы устроить свою жизнь. И нам нужно пробиться туда, наверх.
Она подняла указательный палец, показывая, куда следует стремиться.
Если бы она только могла знать, чем закончится это ее стремление.
– Не вечно же в общественной приемной сидеть, – Назира презрительно скривила губы. – А это значит, что нас интересуют перспективные мужики.
– Разве Опель-Попель перспективный? – спросила Глафира.
– Да не знаю. Надо выяснить. Если нет, то и время тратить не будем.
В это время в офис зашел объект Назириного интереса. Кивнув головой, он включил телевизор и прошел на свое место.
Назира уставилась на него немигающим взглядом. Да, он весьма и весьма…
Сразу же появились Тетка и Памела. Кира – моль бесцветная, ни груди на попы, зато у Аллы, или Аллочки, как ее все тут называют, всего с избытком. Оборжаться! Глашка рассказывала, что недавно с этой Аллочкой сцепилась. А что, подруга права. Ни одна из этих баб не замужем, похоже, что и с любовниками не очень. Неудачницы! А еще других учат.
Зашла еще одна бабенка, подруги прозвали ее Врачихой.
– Ой, Татьяна Митрофановна, добрый день. Как вас давно не было, – обрадовалась Кира, то есть, Тетка.
«Блаженная», – в который раз подумала о ней Назира.
– У меня очень много дежурств. Сейчас же время отпусков. Я, честно говоря, по вам уже соскучилась. Вот, по дороге пирожков купила. Так что ставьте кофе.
Назира подошла к столу, покрутилась там, надкусила пирожок, внимательно посмотрела, как Попель отреагировал на Врачиху и, успокоившись, плюхнулась на стул рядом с Тороповым.
В это время в офис вбежал Вениамин. Зыркнул по сторонам, отыскал взглядом Глафиру, улыбнулся ей и закричал:
