– Быстро включайте телик!
– Да включен он, что ты кричишь? – осадила его Сологубова.
– Тихо! – крикнул Торопов, делая телевизор громче.
На экране что-то происходило: из окна какой-то квартиры вырывался огонь, рядом с домом стояла куча зевак. Подъехали две пожарные машины, полиция, скорые. На переднем плане появился Похлебкин и решительно двинулся к журналистам. Все сотрудники офиса «Искра» сгрудились перед экраном телевизора.
Сергей Торопов окаменел. Он узнал место пожара. Это полыхала та «точка», которую партия «Народная власть» поклялась закрыть. И теперь она горела ясным пламенем!
Лидер партии «Народная власть» стоял перед камерами с мужественным лицом, испачканным копотью. Эта копоть чудесным образом сочеталась с небольшой щетиной, голубыми глазами, белозубой улыбкой и закатанным рукавом рубашки Олега Витальевича. Не хватало только ребенка на руках, вынесенного мужественным красавцем из горящей квартиры.
– Серьезный пожар возник на улице Победы. Хотим предоставить слово очевидцу происшествия, лидеру партии «Народная власть» Олегу Витальевичу Похлебкину, – журналистка резко протянула руку с микрофоном к его лицу.
– Наша партия «Народная власть» никогда не занималась популизмом. Мы всегда обещали решить вроде небольшие, но такие важные для обычного человека проблемы. Одна из таких проблем – так называемая «точка» на улице Победы. С недавнего времени она стала настоящей проблемой Первомайского района.
– Жильцы жаловались вам на безобразие, творящееся там? – спросила журналистка. Это была рослая мужеподобная девица лет двадцати пяти. На ней была линялая майка и широкие джинсы, только каким-то чудом держащиеся на бедрах.
Похлебкин горько усмехнулся:
– Жаловались! Они стучались во все двери уже давно. Но никто эту проблему не решал. Неделю назад жильцы этого многострадального дома обратились к нам, в одну из приемных партии «Народная власть». И за урегулирование этого вопроса взялись мы. И мы вскрыли этот нарыв, эту язву! – его глаза горели праведным гневом.
Однопартийцы из «Искры» невольно им залюбовались.
– Так что же случилось сегодня? – журналистка микрофоном лезла ему прямо в рот.
– Сегодня мы пришли с рейдом в этот рассадник зла. Не в первый раз, между прочим. И увидели, как из-под двери выбивается огонь. Я бросился тушить, и к моменту приезда пожарных пламя было локализовано.
Похлебкин устало вытер тыльной стороной ладони безупречный лоб.
– Как же вам это удалось? – журналистка проявляла заинтересованность, хотя видно было, как у нее от скуки сводит скулы.
– Я ворвался в квартиру, сорвал занавеску и начал ею сбивать пламя, – Олег Витальевич скромно потупил глаза.
– Но это не главное, – вскинулся он. – Главное, чтобы эта «точка» больше никогда не возобновляла свою работу. Поэтому мы с товарищами выставим у квартиры десант.
Похлебкин подвинулся, и рядом с ним в кадре возник Антон Семенович Востриков.
– Возможно, это поджог, и мы не знаем, кто это сделал. Или отчаявшиеся найти правду жители района, или выплакавшие все слезы матери и жены, чьи мужья несли последнюю копейку в этот притон, – это уже выступил с заявлениями Востриков. – А может, это сами преступники, спаивающие народ, захотели уничтожить следы преступной деятельности. Понимали, раз за них взялась партия «Народная власть», она не отступит. Поэтому мы требуем, чтобы расследование было проведено тщательнейшим образом.
– То есть, вы выполнили обещание, данное потенциальным избирателям? – с подвохом спросил журналистка.
Похлебкин засмеялся невеселым смехом:
– Ну что вы?! Мы привыкли ставить точки над «и» при выполнении своего задания. А здесь еще многоточие. Но мы обещаем, что партия «Народная власть» это дело просто так не оставит.
– А вас не пугает, – хитрым голосом спросила журналистка, – слух о том, что это вы, «Народная власть», сами и подожгли этот притон?
– Нас не пугает, – ответил Востриков, хотя вопрос был адресован Похлебкину. – Как говорится «на чужой роток не накинешь платок». Пусть думают, что хотят. А мы в «Народной власти» радеем за родной город и его жителей.
И он смахнул с глаза невидимую слезу.
– Во дают, – восторженно присвистнула Назира. – Вот это, я понимаю, пиар. Сейчас рейтинг вверх поползет.
– Да ты что, вдруг на нас подумают, какой тут рейтинг? – возмутилась Кира.
– Я вас умоляю! Попомните мое слово. Рейтинг взлетит до небес. Народ решит, что мы крутые. Да эти подпольные «точки» каждый второй мечтает поджечь. Только это уголовщина, не каждый решится. А мы, получается, молодцы. Да стопудово это нам на руку! – просветила собравшихся Назира.
– Боже мой, какой цинизм у такой юной дамы, – печально констатировала Сологубова.
Назира окинула ее цепким взглядом:
– А такой наив в вашем, далеко не юном возрасте, – это прискорбно. Тем более, у человека, занимающегося политикой.
– Немедленно извинись перед Татьяной Митрофановной, – чеканя слова, произнес Торопов.
– Еще чего! – пыхнула Назира, поднимаясь. – Да ну вас всех! Скучные вы.
И она, не прощаясь, хлопнула дверью.
Глава 8
– Я, безусловно, тронута тем, что ты в кои-то веки послушалась меня и пошла в партию. Хотя, конечно, нужно было идти в раскрученную. Желательно – в партию власти, на худой конец, к Жириновскому. Ну да ладно. Пусть будет «Народная власть». Есть шанс достичь в жизни чего-то стоящего. Но работать-то ты собираешься?
Тон Кириной мамы, Алисы Витальевны Кораблевой, был недовольным, как всегда в разговоре с дочерью.
– Мама, я работаю. Просто у меня накопилось двадцать пять дней отпуска только за прошлый год. А уже середина этого. Поэтому взяла отпуск и почти все время сижу в общественной приемной.
– То, что ты сидишь в приемной, меня не удивляет. Тебя куда ни направь, ты там и будешь сидеть. Сама никакой инициативы не проявишь, – Алиса Витальевна окинула дочь пренебрежительным взглядом.
– Про какую инициативу ты говоришь? – удивилась Кира.
– Да про такую! Это что, твоя программа максимум – сирым да убогим помогать? А карьеру ты делать собираешься? Ты сейчас все отпускные потратишь и опять без денег останешься. Хотя, какие там деньги? Старший помощник младшего дворника, – Алиса Витальевна с досадой махнула рукой.
– Мама! Я бухгалтер! – выкрикнула Кира со слезами в голосе.
– Ой, бухгалтер на рынке… Там только с молдаванами и можно познакомиться, – презрению матери не было предела.
Кира окаменела. Эта тема была запретной. Рана чуть зарубцевалась, но тронь ее, как сейчас мама, и снова откроется, закровоточит. Алиса Витальевна тем временем продолжала:
