И она выложила на стол несколько толстых голубых книжиц.
– Август Майский – наша гордость! Изобретатель! Вот смотрите – номер за шестьдесят седьмой год. Читаем. «Дистракционно-компрессирующий аппарат». Дистракционно-компрессирующий аппарат, содержащий скобы для скелетного вытяжения, спицы и резьбовые пальцы, отличающийся тем, что с целью дозированной стабильной компрессии или дистракции в нем установлена подпружиненная винтовая стяжка, соединенная со скобами, которым придана Г-образная форма…».
– Или вот, аппарат для разработки локтевого сустава, или аппараты для стабилизации крови… Вот это и многое-многое другое изобретено Августом Майским. Слова-то какие, и не выговоришь! А человек это придумал, изобрел, – сказала Борн с гордостью. – Это сейчас кажется, что все это древность, а в шестидесятые годы такой прорыв был.
Да к тому же не все его работы были запатентованы, он же человек такой был. Как говорится, блаженный. Обо всех своих изобретениях мог первому встречному рассказать. Придумает что-нибудь и давай всем излагать, делиться… Ну а люди не все такие порядочные, как Август, возьмут и получат патент, как будто свой. А он никогда не возмущался, посмеется только. Говорит: «Ну так людям же на здоровье. А на чье имя патент будет, неважно». Святой человек, – вздохнула Аделаида Фрицевна.
– А скажите, пожалуйста, они с Ниной хорошей парой были? – поинтересовалась Кира.
– Ой, да что вы говорите, хорошей. Это же самый настоящий мезальянс! Послушайте, что я вам расскажу, – и она начала рассказ.
Семья Майских переехала в Томлево сразу после войны. Хотя, семья – это слишком громко сказано. Из всей семьи была мама Галина, да пятилетний сынок с диковинным именем Август. Мужа убило на войне, такое горе коснулось чуть ли не каждого дома.
Мать устроилась работать на железную дорогу обходчицей, часто отсутствовала дома, и мальчишка был предоставлен сам себе. И хотя Август носился по улице вместе со всеми пацанами, он умудрялся еще посещать кружок юного техника, который находился во дворе школы. Его вел учитель физики на общественных началах, и вечерами кружок заполнялся пытливыми мальчишками. Оттуда, наверное, и страсть к изобретательству.
Первый свой многоскоростной редуктор ручной электросверлилки он изобрел, еще учась в школе. А потом пошло-поехало. Изобретение за изобретением. Когда Нина с ним познакомилась, он работал главным инженером завода.
Несмотря на то, что в науке он был дока, а возможно, именно поэтому, в женщинах он совсем не разбирался. Вокруг него всегда кружили особы, которые безбожно пользовались его рассеянностью и неконфликтностью. И поэтому, хоть он и хорошо зарабатывал, деньги у него никогда не водились.
Так было до тех пор, пока он не познакомился с молодой красавицей Ниной Стениной. Та быстро взяла его в оборот. События развивались стремительно. Она моментально развелась с нынешним супругом, и не успел Август опомниться, как оказался окольцованным. Через год его перевели в Москву, где он и продолжил свою блестящую карьеру изобретателя.
– Это все, что я знаю. Как сложилась их судьба дальше, я могу судить только по слухам. Говорят, потом у него что-то там не заладилось, и Нина бросила Майского, выйдя замуж за другого. Честно говоря, я бы не удивилась, если бы она закончила свою жизнь на помойке, – поджала губы Аделаида Фрицевна. – От таких женщин никогда не знаешь, чего ожидать.
– А скажите, пожалуйста, Август Нинину дочку удочерял? – поинтересовалась Кира.
– Удочерял? Нет, конечно, с чего вы взяли, – удивилась Борн.
– Значит фамилия девочки осталась прежней?
– Безусловно. Нина стала Майской, а девочка осталась Стениной, – уверенно сказала Аделаида Фрицевна.
– Странно, а нам сказали по-другому, – пожала плечами Глафира.
– Не знаю, что вам сказали, но я знаю точно. Все происходило на моих глазах. Я ж тогда начальником отдела кадров была. И таких вот «кадров», как Майский, у нас было всего ничего. Раз, два и обчелся. Он на доске почета сколько лет висел! А Нинка эта никому не нравилась, но мы ее жалели. И Август тоже жалел, оттого и женился. Ее же старый муж бил. И ее, и девочку, – с грустью сказала Борн.
– Да вы что? – возмутилась Кира. – Нам сказали, что ее бывший муж мухи не обидит. И это она его бросила из-за более выгодной партии.
Борн всплеснула руками и задумчиво проговорила:
– А ведь это может быть! Да, пожалуй. Нинка такая врунья была, всегда про всех наговаривала, сплетни собирала… Да и что ей еще было делать? Она же не работала, да и сама была довольно примитивной. Так что, вполне возможно, что Нинон все наврала, чтобы заполучить Майского.
– Ну и что теперь делать, где искать их следы? Москва большая, – расстроилась Кира.
– Да, но Август Майский – не Иван Иванович Иванов, – резонно заметила Борн.
– Это точно, – согласилась с ней Кира, – отдам сведения детективщикам, пусть ищут.
– И то правда, – согласилась с ней Аделаида Фрицевна, – надо отдать дело в руки профессионалов. Пусть они и занимаются.
Кира поднялась со стула, следом за ней встали Глафира и Вениамин. Ребята тепло распрощались с хозяйкой и, наконец, отбыли домой.
Глава 23
Наталья Торопова рыдала, уткнувшись в подушку. Сергей обещал поехать к ее маме на дачу. Вместе с ней. На целую неделю. Его ведь нужно срочно увозить из города: эти взрывы, поджоги, убийства…
Она так хорошо все придумала: подговорила маму сказаться больной. А кто должен помочь справиться с хозяйством, как ни дочка с зятем? И муж согласился ехать, даже отпуск взял и в «Народной власти» договорился. А сегодня сказал, что никуда не едет.
– Ничего страшного, если ты погостишь у мамы одна. Я тебе уже объяснил, что мне нужно остаться здесь, – сказал Сергей с раздражением.
– Зачем? Чтобы тебя еще раз взорвали? – прогундосила Наталья в подушку.
Торопов сел рядом с женой, широко расставив ноги и свесив голову. Все аргументы у него закончились. Он очень устал, был абсолютно опустошен. Супруга, которая всегда его понимала, и на поддержку которой он рассчитывал, сегодня не хотела ничего слушать. Известие о том, что муж чуть не погиб, выбило ее из колеи.
– Наташ, ну хватит. Ничего не случилось. Я вот он, жив-здоров. Мне сейчас не до кого, не усугубляй, – устало проговорил он.
– А тебе всегда было не до кого, – подняв лицо от подушки, проговорила Наташа. – Ты всю жизнь думал только о себе, никогда со мной не считался. И в партию свою долбаную пошел сам, меня не спросив!
Это было новостью. Сергею казалось, что они с супругой живут душа в душу, между ними нет и не может быть никаких разногласий. Он почти всегда советовался с Натальей, они сообща принимали решения. А тут на тебе! Оказывается, он «всю жизнь думал только о себе». Несправедливо. Хотя, возможно, она сказала это сгоряча. В запале чего только не ляпнешь!
