– Какой кошмар! – только и смогла сказать Кира.
– Да, Кира, кошмар. Карен, как только узнал об этом, бросился на самолет и полетел домой. Он родился и жил в Спитаке, потом уехал учиться в Ереван, но вся родня осталась там, где случилась беда. Мобильных телефонов тогда не было, и он позвонил из таксофона аэропорта своей любимой Алисе. Но трубку сняла ее мать. Сбивчиво объяснив причину своего срочного отъезда, Карен отбыл на родину.
То, что он пережил, не объяснить словами. Во время землетрясения он потерял практически всю семью. На его глазах извлекли из-под обломков тела родителей, брата, сестры, которая ждала ребенка, достали пятилетнего племянника. Тот оказался жив, но сильно ранен. Это был единственный выживший из большой, дружной и веселой семьи Миликянов. За пару дней Карен поседел и в тридцать лет превратился в старика.
Роман рассказывал, Кира слушала и все отчетливей понимала – вот где настоящая беда. И только она дает право человеку чувствовать себя несчастным. А у нее что за горе? Подумаешь, бедненькая какая! Как же – с Эмилом рассталась, с мамой поругалась, зарплата маленькая… Вспоминать стыдно.
Роман тем временем продолжал:
– Звонить было неоткуда, все разрушено. Как-то раз он вырвался в Ленинакан и уже оттуда позвонил Алисе. Но трубку снова сняла ее мать. Она просила больше их не тревожить, сказала, что ее дочь выходит замуж. Больше он и не тревожил.
– Как?! Как замуж? – растерялась Кира.
– А вот так. Вернулся Карен года через два. Сразу поехал к дому любимой, ходил вокруг, неизвестно, на что надеясь. И однажды он увидел, как дверь подъезда открылась, показалась согнутая мужская спина. Мужчина пятился, держа перед собой коляску. Второй ее край держала Алиса. Они вышли, поставили детский экипаж на землю и склонились над ребенком. Карен ушел. Все.
Роман замолчал, затянулся сигаретой, медленно помахивая спичкой, чтобы ее потушить.
– А что было дальше? – спросила совершенно деморализованная Кораблева.
– А ничего. Карен Миликян – ваш отец, Кира.
Она ошарашенно молчала, никак не могла взять в толк, почему она, в таком случае, Анатольевна. И за кого вышла замуж ее мама. И с чего детективы решили, что ее отец Карен, а не мамин муж, с которым она коляску тащила. Возможно, он и был Анатолием.
– Предвижу ваши вопросы, – продолжил Роман. – Замуж ваша мама не выходила и не собиралась. Скажите спасибо своей бабушке. Кто был мужчина с коляской, неясно, возможно, сосед. Больше никаких мужчин вокруг Алисы Витальевны в это время не наблюдалось. Когда Миликян уезжал в Спитак, у его любимой была беременность пару недель. Мать ей о звонке Карена не сказала, и Алиса была уверена, что он ее бросил.
Мы встретились с Кареном Суреновичем. Когда он узнал дату вашего рождения, чуть с ума не сошел от радости. Мы его уговариваем сдать тест на ДНК, он согласен, но готов принять все на веру. Жаждет вас увидеть как можно скорее.
– А может, все-таки дождемся ДНК? А то мало ли что, – робко предложила Кира.
– Проверить вашу генетическую связь можно, конечно, но не обязательно, – с полуулыбкой сказал Роман.
– Это еще почему? – Кира уже не знала, каких еще сюрпризов ей ожидать.
– Сама увидишь, почему. Давай, поехали. Отец тебя ждет, – перешел на
ты Роман Славин.
Кира встала, судорожно вздохнула и схватила сыщика за рукав.
– А он женат? И дети, дети есть? – спросила она, чуть запнувшись.
– Есть, сын и дочка. Сам Миликян разведен, но и с женой и детьми отношения прекрасные. Поехали, – он слегка приобнял Киру и, мягко подталкивая, повел ее к выходу.
Глава 28
Аллочка собиралась на свидание. Она сидела перед зеркалом, красила глаза и думала, что бы такое надеть. Они с Владимиром встречались уже несколько дней, и за это время он видел весь ее небогатый гардероб. Второй раз одно и то же надевать не хотелось, но ничего нового в ее шкафу не было. Поэтому нужно состряпать наряд из того, что есть, просто по-новому скомбинировав. Какой-нибудь платочек на шею повязать, что ли? В интернете она видела десятки вариантов, как это сделать, чтобы и красиво и не как у всех.
Владимир в нее влюблен, это было видно. Он беспрестанно ей звонил, в любую свободную минуту забегал. Но такое в ее бурной личной жизни уже случалось не раз. А вот позавчера действительно произошло из ряда вон выходящее событие.
Они сидели в кафе, перед ними стояло по бокалу вина, но оба к нему не притрагивались. В их разговорах и даже молчании было нечто чрезвычайно волнительное. Кучинская просто чувствовала, что должно что-то произойти. И оно произошло. Алла потянулась за салфеткой, Владимир перехватил ее руку и сказал:
– Алла, у меня был очень неудачный опыт брака. Не хочу обвинять Нику, виноваты оба. Да я уже об этом говорил. И я по пальцам могу сосчитать дни, когда был счастлив. Я так разочаровался в семейной жизни, что решил с нею завязать. Навсегда. Тем более, что моим моделькам прекрасно удалось избавить меня от иллюзий о женской верности и бескорыстии.
После этих слов Владимир отпустил ее руку. Пару минут он был в смятении, и Алла с испугом решила, что он сейчас ее бросит. Но Орефьев успокоился и продолжил:
– Но ты совсем другая. Ты, как Натали Давыдофф. Ты настоящая. И я не хочу тебя потерять.
Он снова взял Аллины ладони в свои.
– Я не могу тебе пока сделать предложение руки и сердца, надо соблюсти траур. Но мне бы хотелось, чтобы мы были вместе.
Это было, конечно, еще не официальное предложение, но что-то похожее на него.
Алла столько лет жаждала услышать эти слова, ей казалось, что их музыка будет сродни пению ангельских труб. Но обыденность случившегося ее удивила. Как будто в районе сердца сформировался блок из предыдущих разочарований. И он не давал ощутить радость в полном объеме. Вдруг Владимир так говорит, пока свежи чувства, а повстречаются они еще немного, и отношения сойдут на нет? Как всегда.
Но все равно, слова «предложение руки и сердца» в Аллиной жизни прозвучали впервые. Когда-то она представляла себе красавца типа Антонио Бандераса с кольцом от Тиффани. Потом ее мечты стали более конкретными, и в роли женихов она видела своих ухажеров. Далее был только Артем. Затем ее желания стали гораздо скромнее, и в качестве будущего мужа она воображала даже своего соседа, бывшего военнослужащего, хотя тот давно перешагнул шестидесятилетний порог.
А с недавних пор она перестала мечтать, сказала себе, что от мужчин одни неприятности, она видит их насквозь, и сто лет они ей сдались. И вот только перестала циклиться на замужестве, как вожделенное кольцо на безымянный палец, наконец, замаячило на горизонте. Но Алла решила не слишком обольщаться. Как будет, так будет.
Кучинская кинула свитер на кровать, добавила к нему джинсы, шарфик, и все – комплект готов. Она приняла душ, накрутила на голове тюрбан из полотенца, заварила кофе, села в свое любимое кресло и стала вспоминать вчерашний день.
