Еще в сумке лежали молоток для отбивания мяса, бутылочка с маслом, газовый баллончик и шприц, наполненный витамином «В». Это все ей нужно для самозащиты. Вот, например, витамины группы «В» очень болезненны, поэтому, если она сделает такой укольчик Селиванову, тому мало не покажется.
Вениамин помог погрузить сумку в багажник, и они тронулись в путь. Всю дорогу он пытался развеселить подругу, но та угрюмо молчала. Наконец, он не выдержал:
– Послушай, Глашка, давай, пока не поздно, повернем назад. А все твои подозрения расскажем полиции, пусть они разбираются.
– Так, если ты струсил, вали отсюда, сама справлюсь, – неожиданно заорала Глафира и ударила кулаком по панели автомобиля. – Вам, мужикам, вообще веры нет. Сначала обещаете, а потом в кусты.
– Да, Глаш, успокойся, я не в кусты, просто ты такая грустная, я подумал, что, может, ты испугалась! А я нет, я пойду, я не против, – лепетал он, испугавшись ярости подруги.
– Я не грустная, – продолжала орать та, – я просто сосредоточилась и репетирую свою речь! А тут ты со своим занудством! Отстань от меня!
– Все, отстал, – обиделся Вениамин, но Глафира этого не заметила. Она снова замкнулась, и до места назначения никто из них не проронил ни слова.
Здание, к которому они подъехали, выглядело зловеще: пустые глазницы окон, ввалившаяся внутрь кровля, зияющие проемы дверей…
«Нужно было какое-нибудь другое место для встречи выбрать, – подумала Глафира. – А с другой стороны, я все детство тут провела. Каждый угол знаю».
Этот дом выселили в конце восьмидесятых годов прошлого века. Пришло время делать капремонт, вот жильцов и переселили в другое, временное жилье. Но тут грянула перестройка, временное жилье превратилось в постоянное, а дом так и остался разрушаться. Дети облазили его вдоль и поперек. Одно время здание облюбовали бомжи, но сейчас оно было в таком состоянии, что даже бездомные покинули его некогда гостеприимные стены.
До назначенной встречи оставалось еще много времени, но Глафире необходимо было подготовиться. Она вытащила свой «бронежилет», и Вениамин помог его прилаживать. Вид у Глаши был настолько смешной, что Веня время от времени фыркал, как лошадь. В своем «наряде» она была похожа на броненосца. Торчащая голова казалась слишком маленькой, а тело, обложенное книгами, непропорционально большим.
– Теперь помоги мне кофту сверху натянуть, – попросила Глаша.
Вениамин взял безразмерную хламиду, лежащую на сумке и натянул ее поверх Глашиного «бронежилета».
– Ну все, Венька, иди прячься, и проверь, как работает твоя техника.
– Глаш, – замешкался он. – Ты бы поосторожней. Хочешь, я вот прямо тут спрячусь, за этим выступом. А то я пока со второго этажа спущусь… А лучше вообще встречусь с ним сам, а ты будешь за камерой.
– Вот еще, – вскинулась Глаша, но такая забота со стороны Вениамина была ей приятна.
– Нет, в самом деле! Неправильно, когда женщина идет на опасное дело, а мужик прячется, – в сердцах воскликнул он.
– Венька, – с угрозой в голосе произнесла Радова. – Ты меня лучше не расслабляй. Я это должна сделать сама, а ты меня подстрахуешь. А если не можешь это видеть, то лучше уйди. И дай мне настроиться.
Вениамин немного поколебался, хотел еще что-то сказать, но Глафира показала ему кулак, и он ушел. Вернее, вернулся на место дислокации. Вчера он исследовал это ветхое строение и нашел самое лучшее, как ему показалось, укрытие. Деревянные балки здания насквозь прогнили, и Веня установил камеру в дыре пола на втором этаже. Под ним как на ладони была комната, где Глаша должна будет встретиться с Селивановым.
Прошло несколько томительных минут, Вениамин напряженно смотрел в камеру. Глаша тяжело прошлась по комнате, проделала какие-то манипуляции с шеей, достала из сумки молоток, засунула его в нашитый на джинсы, прямо поверху, карман. Взяла в руку шприц. Сделала несколько выпадов, пытаясь уколоть невидимого врага. И вдруг, словно из-под земли, появился Селиванов. Он уставился на Глафиру во все глаза и оторопело произнес:
– А что это с вами, вернее на вас? Что это? – повысил он голос. – Что на вас надето?
– Вам какое дело? Что надо, то и надето. На себя лучше полюбуйтесь – приперлись в бомжатник в белом плаще. А я одета согласно обстоятельствам. И хватит об этом. Наверняка знаете, зачем я вас позвала?! – с вызовом спросила Глаша.
– Я не знаю, девушка, о чем вы собираетесь говорить. А пришел сюда, так как понимаю, что вы нуждаетесь в помощи. А мы – партия, которая помогает. И поэтому готов выслушать, что у вас на сердце.
– О как! Ну что ж, слушайте. Только отойдите подальше на всякий случай, а то еще пришибете меня, как Николь и Назиру, – махнула ему рукой Глафира.
Селиванов сделал осторожный шаг ей навстречу, выставив вперед руки ладонями вверх, как бы демонстрируя чистоту своих помыслов.
– Стоять! – Глаша выхватила из кармана молоток для отбивания мяса. – Я за себя постоять сумею.
Артем от неожиданности дернулся назад. Потом увидел предмет, который держала в руках Глафира, и в сердцах сплюнул:
– Тьфу ты, господи. От вас, девушка, с ума можно сойти. Кстати, не мешало бы представиться.
Глаша отрицательно покачала головой.
– Ну нет, так нет, – он притворно вздохнул. – Хорошо, я отошел, а теперь слушаю ваш рассказ.
Глафира ужасно волновалась. Ей было неудобно в самодельном «бронежилете», он был тяжелым, острые углы книг давили на тело, от их тяжести болели плечи. К тому же, в нем Глаша стала ужасно неповоротливой. Вдобавок, ей было страшно. Успокаивало одно – она знала, что над ней на втором этаже находится Венька.
– Хорошо, слушайте, я постараюсь обо всем рассказать быстро. Жил-был мальчик Артем. У него были богатые предки, и они для своего единственного сыночка делали все-все. И все у этого мальчика было зашибись, Он был красавчик и богатенький Буратино. Ну и бабы к нему липли, естественно. А однажды он крепко выпил на тусовке и поехал кататься с девушкой Никой.
Тут Глаша сделала специальную паузу, во все глаза наблюдая за Селивановым.
Тот вначале слушал расслабленно, с усмешкой. Но как только она произнесла имя модели, напрягся, и взгляд у него стал острый и злой. Глафира продолжила:
– В ту ночь шел дождь, – Глаша нашла эту информацию в интернете, – асфальт был мокрый, скорость большая, девушка веселая, а шофер пьяный. Короче, кончилось все тем, что он сбил мужика, Григория Водовозова.
Услышав это имя, Селиванов расстегнул плащ, оттянул пальцами ворот рубашки и повел шеей из стороны в сторону. Растерянно похлопал по карманам, достал портсигар, слегка подрагивающей рукой вытащил сигарету, вставил ее табаком в рот и нервно попытался поджечь фильтр. Потом опомнился, выплюнул сигарету и засунул руки глубоко в карман плаща. Глаша уже увереннее продолжила обличительную речь:
