Глаша обиженно замолчала, и дальнейший путь они проехали, думая каждый о своем.
Около дома Михаила творилось настоящее столпотворение. Вениамину пришлось искать место, где бы припарковать машину. Востриков с трудом протиснулся сквозь толпу зевак. Там он заметил нескольких представителей разных партий, кое с кем из них приходилось встречаться на дискуссионных площадках и ток-шоу.
– Привет, Семеныч. Что, приехал павшего соперника носком ботинка пнуть? – весело спросил один из членов правящей партии.
– Привет, Андрей Гаврилыч, – поздоровался Востриков, пожимая ему руку. – Так и ты, смотрю, за этим же сюда явился.
– Да брось, «Ориентация-Запад» нам не конкуренты. Это ваше с ними поле борьбы, – он хохотнул. – А это правда, что Селиванов кого-то замочить хотел?
– Понятия не имею. Мне позвонили, я сразу сюда, – пожал плечами Востриков. – А где Олег-то, не видел?
– Видел, вон перед камерой рисуется. Красава! – и Андрей Гаврилович подбородком указал на Похлебкина.
Тот стоял перед оператором и давал интервью:
– …и я сразу же приехал. Ну а как же?! Ведь эти люди рвутся к власти, а партии «Народная власть» совсем небезразлично, кто хочет править народом.
Журналистка в бейсболке, надетой козырьком назад, казалось, совсем его не слушает. Она дергала микрофоном и постоянно бросала взгляды на подъездную дверь. Вдруг та широко отворилась, одна из створок ударилась о косяк, и из парадной появилась целая делегация.
Первым вышел полицейский, следом за ним в наручниках вывели Селиванова. В ту же секунду, подобно рою пчел, летящему за маткой, к ним ринулась толпа молодых и не очень людей с микрофонами и камерами. Плотный мужчина в светлом костюме, обеими руками прижимающий к животу портфель, оказался в их окружении.
– Разрешите пройти! Меня зовут Борис Львович Голдберг. Я адвокат господина Селиванова, – завопил он.
Микрофоны, как по команде, повернулись к нему.
– Борис Львович, считаете ли вы, что арест господина Селиванова инспирирован конкурентами? – выкрикнула девица, которая минуту назад интервьюировала Похлебкина.
– Господин Голдберг! Каковы шансы на освобождение Артема Игоревича под залог? Возможен ли домашний арест? – поинтересовался высокий красавец с федерального канала.
– Обвинения против господина Селиванова абсурдны. Мы будем ходатайствовать о полном освобождении без всяких условий, – сказал Борис Львович, пробившись к своему подзащитному.
Полицейские растолкали толпу и сделали для подозреваемого «коридор», по которому тот прошел к уазику. Борис Львович семенил рядом, что-то нашептывая Селиванову на ухо. Тот слушал советы адвоката с отрешенным видом, около машины на секунду задержался, окинул зевак пустым взглядом, посмотрел вверх, тяжело вздохнул и полез в автомобиль.
«Рой» журналистов развернулся и «полетел» собирать информацию дальше. Интервью раздавали все: коммунисты и справедливороссы, единороссы и либералы, национал-патриоты и демократы.
Востриков выбрался из толпы и направился к кучкующимся «искровцам».
– Вот смотри, Сергей Ефимыч, ни «Возрождение», ни «Светлый путь», ни «Молодая гвардия», ни еще какой-нибудь другой наш офис здесь не присутствует. А ваши все тут как тут, только Сологубовой не хватает. Вы что, не работаете нигде? И прием не ведете?
– Мы все в «Искре» были, когда это произошло, – стал оправдываться Торопов. – Мы с Аллой сразу сюда, Глаша с Веней с вами приехали, а Татьяна Митрофановна в «Искре» осталась.
– У вас на все есть объяснение, как я погляжу, – сбавил тон Востриков. – Ладно. Проехали. Рассказывайте, откуда узнали, что произошло.
Аллочка провела руками по плотно облегающей блузке, пожала плечами:
– Дело в том, что я Мишу Клепикова очень хорошо знаю. Еще по молодости. И на днях была у него в гостях. Поэтому когда все случилось, он мне сразу позвонил.
– Ой, что-то ты мутишь, Кучинская. Вы у Торопова совсем от рук отбились. Рассказывай лучше все. Зачем ты поперлась к этому другу молодости? – Востриков снова разгорячился, но заметив, что на него стали обращать внимание зеваки, в конце предложения голос приглушил.
– Вы не волнуйтесь так. Я рассказываю. Несколько лет назад я встречалась с Селивановым, – продолжила Алла.
– О господи! Я от вас с ума сойду! – Востриков схватился за голову. – Куда смотрела служба безопасности? Ведь говорили же, под лупой нужно рассматривать анкеты кандидатов в партию. Под лупой! Все их амуры!
Внезапно он сник и устало махнул рукой.
– Года четыре назад мы расстались, и он стал встречаться с Николь, – медленно продолжила Алла, – которую убили.
Востриков застонал.
– Антон Семенович, не нервничайте. В принципе ничего страшного не произошло. Ну встречались, так давно расстались, – Торопов постарался говорить нарочито беспечным тоном.
– Да, конечно, не произошло, – ернически согласился с ним Востриков. – Просто одна дама взяла фото убитой модели и выцарапала той глаза, а другая попыталась поймать убийцу с помощью шприца с витаминами, самодельного бронежилета и подсолнечного масла!
И он глянул на притихшую Глафиру.
– Как это? Кого поймать, какого убийцу? Какой еще шприц? – не понял Торопов.
– А это нам всем потом расскажет Радова, – вкрадчиво сказал Востриков. – Продолжай, Кучинская.
– Ну вот. Когда я встречалась с Селивановым, мы часто проводили время вместе с Михаилом, – начала было Аллочка, но ее прервал телефонный звонок.
Она поднесла трубку к уху, сказала в нее:
– Я не одна, – через секунду добавила, – поняла.
И обернулась к однопартийцам.
– Звонил Михаил Клепиков. Сказал, чтобы мы поднимались к нему. Нужно только, чтобы журналисты за нами не увязались.
– Мы им Похлебкина оставим, – сказал Востриков. – А сами тихонечко по одному прошмыгнем в подъезд.
– Давайте, – заговорщически прошептала Аллочка. – Второй этаж.
Около открытых дверей квартиры их ждала Дора Исаевна.
– Ой, деточка, – узнала она Аллу, – у нас тут такие дела происходят! Павлин этот хвостоперый, дружок Мишин, чуть моего мальчика на тот свет не отправил!
– Да почему павлин-то? Да еще и хвостоперый, – вышел к гостям Михаил.
– А кто же еще? Все такой важный ходил, футы-нуты, ноги гнуты! Хвост свой распускал. А как наша Фанечка Раневская говорила, даже под самым красивым хвостом павлина, всегда скрывается самая обыкновенная ж… попа.
– Давайте, проходите за стол, – не выдержал Михаил.
И обратился к сестре:
– Ты долго гостей будешь в прихожей держать-то?
Та всплеснула руками и засеменила вглубь квартиры, приговаривая:
