– Ну у вас, ребята, и работка! – возмутился Вениамин. – Скорей бы уж я свое наказание отбыл. Какие люди тяжелые, претензии, главное, высказывают, как будто это я в их проблемах виноват. Чума вообще!
– Ой, да подумаешь! – вспылила Глаша. – Не хочешь здесь сидеть, так и вали отсюда. Около начальства, конечно, работка поинтереснее.
– Да ладно, ну что ты, Глаш, я ж просто так сказал, чтоб разговор поддержать. А давайте я кофейку сделаю.
И Вениамин, не дожидаясь ответа, ринулся в кухонный закуток. Глаша немного посомневалась и пошла за ним.
– А у Николь в квартире нашли кучу отпечатков Селиванова, – сказал Торопов Алле, как только они остались одни, – так что теперь не отвертится.
– Бог в помощь, – раздался тихий голос, и в приемную бесшумно вошел Возницкий.
Алла дернулась от неожиданности, никак не могла привыкнуть к манере этого человека появляться будто ниоткуда. Интересно, а его фамилия от слова возникнуть? «Возник Возницкий» хмыкнула про себя Кучинская.
– Дождь начинается, – сказал Станислав. – Уже закапало.
– У меня зонтик всегда с собой. Такое лето, в любую минуту может пригодиться, – сказала Аллочка.
– А что, разве вас, таких красавиц, не возят на машинах? – спросил Возницкий.
Алла неопределенно пожала плечами, мол, это ее дело.
– У меня для вас новости. Наша служба безопасности обнаружила в ванной Ники Орефьевой видеокамеру. Девушкой она была, скажем так, сексуально раскованной, и любила фиксировать свои развлечения. Мы люди законопослушные, – сказал Возницкий с кривой ухмылкой, – поэтому камеру сами трогать не будем. Завтра скажем об этом полиции, пусть по закону изымают, да записи смотрят, там наверняка убийца будет запечатлен.
– Чего там смотреть? Ведь ясно, что это Селиванов, – пожал плечами Торопов.
– Не знаю, не знаю… Я слышал, что полиция снова все алиби перепроверяет, – равнодушно сказал Возницкий, стрельнув острым взглядом в сторону Кучинской.
Алла встала, дернула раму и открыла окно. В помещение сразу ворвался холодный ветер.
– Алла, что случилось? Ты чего расстроилась? – встал из-за своего стола Торопов.
– Ничего! – Алла отвернулась от окна. В ее глазах блеснули слезы. – Вы зачем сюда пришли? – обратилась она к Станиславу. – Думаете, я не понимаю? Вы же на Владимира намекаете. Это его алиби перепроверяют. Никто и не удивился! – выкрикнула она. – Селиванов – он же не может быть виноват, у него связи, бабки! Небось, сверху надавили и потребовали найти какого-нибудь козла отпущения. А муж – лучший козел.
И она закрыла лицо руками. Из-за перегородки вынырнула Глаша и бросилась с кулаками на Возницкого.
– Это что такое? – закричала она. – Теперь уже свои наезжают? Сколько можно Алке плакать?
– В самом деле, Станислав. Что за ерунда? – поддержал Глафиру Сергей Ефимович. – Ведь Селиванова взяли на горячем. Я сейчас же позвоню Антону Семеновичу.
– Я прошу всех успокоиться. Чего вы раскричались, – Возницкий приобнял Глашу. Та дернулась и высвободилась из объятий. – Что я такого сказал? Появились новые обстоятельства, полиция разбирается.
Станислав пожал плечами.
– Стас, при чем тут Орефьев? – попытался выяснить Торопов.
– Да ни при чем. Я просто рассказал, что перепроверяются все алиби. И Вострикову об этом сказал, и Похлебкину, и Капельману, и даже Самохину. Продолжать список? – приподнял брови Возницкий. – На ровном месте проблему создали. Раскудахтались, такие нежные, как будто и не в политике.
Алла устало опустилась на стул и зажала коленями кисти рук.
– Алка, не бери в голову. Ты-то знаешь, что Владимир ни при чем. Ну и пусть себе проверяют алиби, это их работа, – сказала Глафира.
– Вот! – Станислав поднял вверх указательный палец. – Слушайте умного человека
Уходя из приемной, он позвонил по телефону, и «искровцы» услышали, как он сказал в трубку: «Алло, Борис Львович, появились новые вводные…».
Глава 42
Возницкий второй раз пришел в квартиру убитой модели. Если он все правильно рассчитал, то скоро здесь должен появиться преступник. Дезинформация по поводу камеры, найденной в ванной комнате жертвы, уже должна дойти до убийцы.
Станислав налево и направо рассказывал об этой находке, вот и Кучинской доложил, она наверняка с Орефьевым поделится. И Самохина попросил Кацей оповестить, и Голдберга слить инфу внутренней оппозиции «Ориентации—Запад».
После поставленной Востриковым задачи Возницкому пришлось отложить расследование, связанное с подменой таблеток Самохину и заняться делом Селиванова. Главной сложностью была невозможность встретиться и переговорить лично с Артемом. Все сведения предоставлялись его адвокатом Голдбергом. А это все-таки разные вещи.
Информации в распоряжении Стаса было минимум. Если исходить из того, что Селиванов говорит правду, получается, что Николь убили в период между первым и вторым приходом к ней Артема. Как-то это по-киношному. Не хватало только убийства в запертой комнате без окон. Банальщина. Кто-то караулил, поджидал под дверью, чтобы убить модель?
А почему ее хотели прикончить? Ника Орефьева была крайне неприятной женщиной, но за это не убивают, а вот за то, что она была шантажисткой, убивают еще как. То есть, снова упираемся в Селиванова.
Но исходим из того, что Артем, как сказал Голдберг, не виноват априори. Тогда кто, если не он? Любовник? Жена любовника? Или муж Ники? Да, муж – это прекрасный подозреваемый, идеальный! Какая жалость, что у него есть алиби. Да, алиби, алиби… А насколько оно безупречно? Насколько тщательно проверялось? Мог ли он приехать из командировки, убить и вернуться назад? Или киллера нанять. А почему бы и нет?
Ладно, дальше. Ника узнает, что ее бывший ухажер, на которого у нее есть компромат, идет в политику. И решает увеличить свое содержание. Селиванов приходит, разговаривает с ней, уходит. А в это время тот, кто стоит за дверью – любовник, жена любовника, муж или кто-то другой – дожидается, пока Артем уходит и убивает Орефьеву, принимающую ванну. Ника видит, кто к ней заходит, но не пугается, не пытается выскочить, а лежит себе спокойненько в пене. Так что, все-таки убийца – мужчина, муж или любовник. Нынешний или прошлый.
Версия номер два. Голдберг подозревает, что Нику убили, чтобы подставить Селиванова. Значит, кто-то или знал, что Артем идет встречаться с Никой, или следил за ним. Если следил, то убийство должно быть спонтанным. Да, предположение слабовато. Если бы Селиванова хотели подставить, то подбросили бы улики против него.
Ну что ж, скоро все станет ясно. Скоро придет настоящий убийца, Стас в этом абсолютно убежден.
Идея спровоцировать преступника пришла к Возницкому после того, как он понял, что иначе доказать непричастность Селиванова он не сможет. Получить информацию напрямую от Артема нельзя, договориться с внутренней оппозицией партии «Ориентация-Запад» нереально. А полномочий, чтобы поспрашивать остальных, связанных с Никой, никаких.
