Возницкий заметил непонимающий взгляд молодежи, осуждающе приподнял брови и продолжил:
– Вошел, а там Кира. Прямо мистика какая-то.
– А я как увидела Макара Евграфовича, так и екнуло что-то внутри. И так мне его жалко стало… Но это все детективы из «Мегрэ». Они все раскопали, – пояснила Кира и неуверенно улыбнулась.
– А про Кацев? – вскинулась Глаша. – Почему ты про Кацев не рассказываешь?
– Про них я ничего особенно не знаю. Только то, что они проведали об отсутствии родственников у Самохина и уговорили его написать на них завещание.
– Так в собесе же сказали, что Самохин не одинок, – удивился Вениамин.
– Они там все перепутали, разгильдяи. М.Е. Самохин – это Матвей Егорович Самохин. Представляете? Какова судьба-злодейка, – хмыкнул Станислав.
Все удивленно зашумели, загалдели. В самом деле, ведь если бы соцработник не вздумала увольняться, если бы нерадивый сотрудник службы социального обеспечения не перепутал персональные данные Самохина, если бы «Искра» не была расположена рядом с домом Макара Евграфовича, если бы за поиски не взялась Кира, если бы не «Мегрэ»…
– Я продолжу, если позволите, – сказал Возницкий.
Народ согласно загудел.
– Тогда слушайте. Соломон Исаевич Кац работал в больнице, куда однажды попал Самохин. Узнав, что он одинок и далеко не беден, Кац и его супруга Софья Борисовна начали старика обрабатывать. И через некоторое время уговорили его написать завещание в их пользу. А они, дескать, за это обязуются до конца его дней за ним ухаживать. Но тут появляется Кира, которая спутала преступной парочке все планы.
Кира смутилась, увидев повернутые в ее сторону головы. Эмил ободряюще пожал ей руку и она заговорила:
– У Макара Евграфовича очень сильный тремор, ну руки трясутся, – пояснила она для тех, кто не знал этого медицинского термина. – А трясущимися руками не очень-то удобно таблетки из упаковок выдавливать. Поэтому ему все подряд помогали выщелкать пилюли и ссыпать их в пузырек. Я за время знакомства с… прадедом, – сказала она после легкой заминки, – привыкла видеть его лекарство в склянке. Когда я вызывала ему неотложку, то заметила на тумбочке упаковку с несколькими выдавленными таблетками. А ведь этого быть не могло.
– Не могло, – согласился с ней Возницкий. – Кира поэтому и пузырек, и блистер показала Татьяне Митрофановне, доктору нашему драгоценному. Она-то подмену таблеток и обнаружила. В баночке каким-то образом оказались таблетки, замедляющие сердечный ритм, вместо ускоряющих. Ну или наоборот, неважно.
– Что значит «каким-то образом»? Это же гады Кацы подменили, – возмутилась Глафира, жаждавшая отмщения.
– Мы можем только догадываться об этом. Сами они не признались, – сказал Станислав.
Он откашлялся, налил в стакан воды, а потом долго и с наслаждением пил.
– Теперь начинается «вторая часть Марлезонского балета». Она хвостиком затрагивает наш предыдущий рассказ, – продолжил он, отдышавшись. – Это история про Николь, которая оказалась соседкой Макара Евграфовича. Кира пришла к Самохину и увидела, что квартиру того заливает водой. Пошла наверх, позвонила в дверь, ей не открыли, и она вызвала работников ЖЭКа. А они там обнаружили убитую Николь и обратились в полицию.
Возницкий поднес руку к глазам и посмотрел на часы.
Кира почувствовала себя неуютно. Она вообще не любила врать, а тут ощутила себя просто преступницей. Надо же: обнаружила труп, а Торопов вынужден был улаживать ситуацию. И непонятно, действительно ли Возницкий не знает, что тело нашла Кира?
– Кстати, Орефьева, Никина свекровь, в «Искру» тоже попала по причине географической расположенности. Повторюсь, «Искра» находится рядом с домом Самохина, а соответственно, и Николь. Зоя Павловна сходила к своей непутевой невестке, попыталась ее увещевать. А назад идет – смотрит «Искра».
– Я вот удивляюсь, сколько в этой истории совпадений, – задумчиво проговорила Аллочка. – Если бы я такое в книжке прочитала, то ни за что бы не поверила.
– А я пока в органах работал, и не такого насмотрелся! Уже ничему не удивляюсь. Хотя, история с Самохиным даже меня проняла, – ответил Алле Возницкий. – Я бы вам понарассказал много чего, но времени в обрез. Давайте продолжу наш третий рассказ.
– Скорее всего, новеллу, – поправила его Кира.
Тот уставился на нее не мигая. Все головы повернулись в ее сторону, она смутилась и в который раз выругала себя за занудство.
– Пусть будет третья новелла, – покладисто согласился Станислав. – Посвящена она Артему Селиванову, одному из лидеров партии «Ориентация-Запад». Несколько лет назад он встречался с Никой.
– А до этого встречался с Аллочкой. Мы все выяснили, – гордо сказала Глафира.
Возницкий развернулся к ней всем телом, набрал полную грудь воздуха, но возмутиться не успел. Раздув щеки и выдвинув вперед подбородок, в наступление пошел Востриков:
– Вы меня не бесите! Тоже мне, детективное агентство «Лунный свет»! Что за самодеятельное расследование? Я считал, что в нашей партии дисциплинированные люди. А тут… – он развел руками. – Вот раньше говорили «партия – наш рулевой». Рулевой! – он поднял указательный палец кверху. – А теперь?
– А теперь «партия, дай порулить», – как всегда невозмутимо подытожил Похлебкин.
Все засмеялись и обстановка сразу разрядилась.
– Вот именно, демократы, етить их! – ни к селу ни к городу ляпнул Востриков.
Стало еще смешнее. Прошло несколько минут, пока, наконец, все успокоились.
Станислав пригладил волосы, откашлялся, и продолжил:
– Значит так. Однажды Артем с Никой были в гостях, выпили, и Селиванов сбил насмерть молодого мужчину, Григория Водовозова. Машину они утопили, в ужасном состоянии добрались до Клепикова. Только Ника оказалась ушлой бабой. Сначала запаниковала, а потом поняла – ей-то чего бояться? А выгоду из этого можно поиметь. И стала шантажировать Селиванова. Тот все четыре года каждый месяц переводил ей деньги. Так бы она и жила, если бы не жадность. Николь узнала, что ее бывший кавалер идет на выборы, позвонила ему и потребовала увеличить содержание.
– Жадность фраера сгубила, – выкрикнула Глаша. – И не боялась, что ее после таких словечек грохнут!
– Не одна она такая смелая, – ернически сказал Востриков. – Ты, Радова, у нас тоже отважная, как Петя Клыпа.
– А кто у нас Петя Клыпа? – спросил Вениамин.
– Ну, мы сейчас просвещением заниматься не будем. А если захочешь расширить свой кругозор – милости просим на политинформацию, – подвел итог Антон Семенович. – Для «поколения Пепси» и гаджетов скажу: Петя Клыпа – активный участник обороны Брестской крепости. Давай, Станислав, продолжай.
– На чем я остановился? – спросил Возницкий, окидывая взглядом несколько пар внимательно смотрящих на него глаз.
