– А почему тогда за камерой пришел Орефьев? – удивился Вениамин.
– Владимир, как узнал, что Николь снимала свои утехи, пошел, чтобы записи забрать и уничтожить. Он сказал, что супруга его убита, и он не позволит, чтобы в полиции веселились, на это порно глядя, – опустив глаза сказала Алла.
– Но почему Кац не прибежал за гаджетом сразу, а только на следующий день? – удивилась Сологубова.
– Мы с Сергеем Ефимовичем вместе были, когда мне позвонил Самохин, – пояснил Возницкий. – Он чуть не плакал, когда каялся, что забыл сообщить Кацу и передать информацию о камере в ванной. А как вспомнил, позвонил Соломону Исаевичу, ну и говорит, так, мол и так, Моня, забыл тебе сказать, что сейчас полиция приедет и камеру заберет. Тот как заорет, типа: «Ах ты, старый маразматик», – и трубку кинул. Самохин расстроился, пошел за лекарством, потом к окну подходит и видит, что подъехала машина Каца. Ну и позвонил мне, а дальше вы знаете.
– А с нашими приемными что все время случалось? – спросила Сологубова у Вострикова, перекрикивая шум. – То взрывы, по разгромы. И Киру кто ранил?
На мгновение стало тихо, а потом со всех сторон раздалось: «Да, кстати!», «Вот-вот, а Киру-то кто?», «А взрыв в «Возрождении?»…
– Не слишком ли много вопросов? – Вострикову не очень хотелось распространяться о событиях, связанных с этими трагедиями. Но он понимал, что объяснения рано или поздно все равно давать придется.
– Ладно, пока пьете кофе, я в двух словах расскажу. Сергею Ефимовичу нужно было по поручению зайти в квартиру 39, а он завернул в 38. Говорит, почерк у меня неразборчивый, – Востриков с неудовольствием глянул в сторону Торопова. – И ему случайно попали в руки очень серьезные документы. Помните, когда у нас первый раз подожгли офис, и у Ефимовича перед камерами брали интервью? Наркоман, передавший ему по ошибке документы, увидел его по телеку, узнал и показал своим дружкам, мол смотрите, это ему я бумаги отдал. Машину Торопова заминировали, но погиб не он, а другой человек. Потом разгромили наш офис, ничего не нашли. И тогда подумали, раз Торопов руководит «Искрой», то нужно идти искать компромат туда. Вот Кира и попала под молотки этих ребят. Пожалуй, и все.
– Как это все? – не успокаивалась Сологубова. – А мы сейчас разве застрахованы от подобных проблем? Вдруг еще кто-нибудь пострадает!
– Не пострадает. Эти люди, от которых у нас были неприятности… одним словом, мы уладили с ними все вопросы. Мы поняли друг друга, так что все в порядке, – закончил свою речь Востриков.
– Как говорится, это гора с горой не сходится, а человек с человеком всегда сойдутся, – ввернул Похлебкин.
– Ну и слава богу, – усмехнулась Татьяна Митрофановна. – Значит, в понедельник встречаемся в приемной и все будет по-прежнему.
Прошло полгода…
Алиса Витальевна сидела на стуле, стоящем в стороне от стола, и смотрела на гостей, кучкующихся вокруг ее дочери. Она предлагала Кире купить свадебное платье цвета слоновой кости, но та, словно упрямая ослица, приобрела все-таки белое. И надо сказать, что дочь оказалась права. Белый цвет более нарядный, и в бежевом она скорее всего потерялась бы. Вместо привычных локонов ей гладко зачесали волосы и нанесли яркий макияж. И, надо же, она стала почти хорошенькой.
К Кире просто намертво прицепилась дочь Карена, одиннадцатилетняя Микаэла. Она висела у нее на руке, постоянно ее тормошила, рассматривала платье, фату, а потом обхватила за талию и прижалась к груди. Какие все-таки южане эмоциональные! И Карен явно ее избаловал.
Кира погладила Микаэлу по голове. Эмил подошел к невесте и обнял ее за плечи. Так они и стояли втроем, пока к ним не подошел Георгий. Хотя сам Карен называл его сыном, на самом деле тот был сыном его сестры, погибшей в Спитаке. Карен забрал его к себе и вырастил, как родного. Сейчас тому было уже под сорок. Зазвонил телефон, Микаэла взяла трубку, сказала что-то по-армянски и передала ее Кире.
– Кто? – удивилась та.
– Саная, – ответила Мика. – Мама моя. Ну, бери трубку, – и всунула в руки остолбеневшей Киры мобильник.
Алиса Витальевна вспыхнула. Саная! Эта женщина целых десять лет жила с ее Кареном, а теперь подбирается к их дочери.
Кира некоторое время молча слушала, потом напряжение с ее лица спало, оно разгладилось, засветилось. В конце разговора она засмеялась, поблагодарила за поздравление и вернула трубку Микаэле.
Алиса Витальевна не могла поверить, что окружающие радуются за Киру искренне. Она же им совершенно чужой человек. Странно как-то.
Свадебный стол был роскошным. Его организовал Самохин. Удивительно, но как своего деда Алиса Витальевна его не воспринимала, а вот как прадеда дочери вполне. Та прямо помешалась на нем. Вот и сейчас машет ему рукой. Тот сидит величественный, положив чуть подрагивающие руки на трость.
Кира с Эмилом забрали его жить к себе, в малюсенькую квартирку Чореску. Странные они люди, тут у них любовь, а они берут к себе старого, больного, практически незнакомого человека. Правда, в квартире Самохина сейчас делается ремонт, а потом они собираются все вместе переехать туда. В таком случае хоть площадь будет достойная, но все равно странно.
Ну бог с ними. Кораблева-старшая перевела взгляд на гостей. Эмила пришли поздравить его коллеги по предыдущему месту работы. То есть с рынка. Двое, насколько она помнила, были грузчиками. Когда она ходила скандалить на базар, они там ошивались.
Остальные, видимо, врачи и медсестры. Они были очень веселы и держались отдельной группкой. Кстати, две девицы слишком пристально смотрели на Эмила, что Алисе Витальевне очень не понравилось. Она решила за ними понаблюдать и при случае поставить их на место. Что-что, а это она умела.
И третья кучка гостей жениха – многочисленные молдавские родственники. Короче, никого достойного.
А вот Кирины гости были поинтересней. Конечно, не ее школьные подруги и коллеги-бухгалтеры. Однопартийцы – вот кто заслуживал внимания. У зеркала крутилась молодая женщина, похожая на Мишель Мерсье в роли Анжелики. Кажется, ее зовут Алла. Рядом с ней стоял рослый красавец. Кира говорила, что у них в следующую пятницу свадьба. И именно из-за этого события Кира с Эмилом отложили свадебное путешествие в Доминикану – подарок Карена. Сказали, сначала сходят на свадьбу к Орефьевым, а потом полетят.
Около Киры стояла несуразная девчонка, похожая на Гавроша и рыжий паренек, густо усыпанный веснушками. По-видимому, это и есть Глафира, благодаря которой вывели на чистую воду одного из лидеров партии «Ориентация-Запад». Как обидно, что тот оказался преступником! Алисе Витальевне он так нравился. Она читала его биографию. Из приличной семьи, ну надо же!
С улицы вошла элегантная, похожая на учительницу, женщина. Это врач, Татьяна Митрофановна Сологубова. Следом за ней вошел ее муж, а-ля Стивен Сигал. Интересный мужик, но Кира говорила, что он вроде как шофер на скорой. Скажите, пожалуйста, какой мезальянс!
