— Не знаю. Ты обеспечила мне безбедную жизнь, — вдруг признается она. – Но твое взросление показало мне, как быстро это может закончиться. Та Ника. Про которую говорил сын Черепанова. Она была любовницей твоего отца.
Что? Ника?
Меня пробирает дрожь неверия, и я пытаюсь найти ложь в идеальном лице матери.
— Когда? — спрашиваю и пытаюсь понять, почему имя Ника мне так знакомо.
— Два года назад. Она только школу закончила.
— Почему ты мне это говоришь сейчас?
— Наверное, чтобы ты меня пожалела, — признается она.
— Но этот факт не отменяет твоего отношения ко мне.
— Не отменяет, — тягостно тянет она. – Может быть у меня просто отсутствует материнский инстинкт? Возможно когда-нибудь ты сможешь меня понять?
— Отличной оправдание Мам, — зло выговариваю и пытаюсь найти в себе обиду на отца за измену матери. И не нахожу. Между ними уже все было сломано. Роман отца, пусть даже с молодой девушкой был лишь вопросом времени.
— Знаю, что ты по сути выросла без меня. Но очень надеюсь, что ты не будешь держать на меня зла.
— Я не держу, мам. На самом деле мне давно все равно, — смотрю ей в глаза и киваю на поезд. Разве что сложно осознавать, что у меня больше никого нет. Никто даже не пытается остановить меня и сказать, я буду по тебе скучать. Даже Паша и тот решил, что так будет лучше.
Для кого?
– Я лишь надеюсь, что ты сможешь принять себя такой какая есть, — говорю матери. – Тебе только тридцать шесть. Пара морщин тебя не старят.
Она тут же в испуге вскидывает руку к лицу, и я усмехаюсь. Ну что за женщина.
Что ей сказать. Спасибо, что дала жизнь.
— На самом деле я желаю тебе того же. Твой лишний вес не портит тебя. Да и парень тот смотрел на тебя, так как никогда не смотрел на меня ни один мужчина.
— Как? — спрашиваю, пока сердце отсчитывает пару ударов.
— Как человек нашедший настоящий клад. Жаль, если у вас ничего не получится. Он из богатой семьи?
Просто прекрасно. Мне смешно, и я прикрываю глаза, глотая слезы. Мама не исправима.
— Нет, мама.
— Жаль.
А мне все равно. С ним я бы готова была жить и в комнате общаги «два на два», только бы знать, что он будет моим, а не общественным.
Только моим.
— До свидания, мама, — целую ее прохладную щеку, чувствуя приторный запах ягодного парфюма.
Наверное пора просто смириться, что она такая вот. Но другой у меня и не будет никогда.
Быстро смахнув надоевшие слезы, делаю несколько шагов, чтобы дойти до отца. Он только убрал телефон от уха и заговорил по-деловому.
— Деньги на твоей карте всегда в свободном доступе. Не смей морить себя голодом из-за нелепой моды.
— И не собираюсь.
— И я надеюсь, что твоя депрессия закончится и ты придешь в себя, — хочет он меня обнять, но только хлопает по плечу. В своем репертуаре. Никакой близости, кроме самой необходимой.
— Спасибо, пап, — беру сумку у него из рук.
— Если решишь остаться там, я договорюсь. Тебя переведут в любой вуз.
— И не сомневалась, - натянуто улыбаюсь и хочу спросить про «Нику» но не решаюсь.
Да и поезд гудит, готовый к отбытию. Игнорирую внезапную вибрацию телефона и захожу в вагон, последний раз махнув таким родным и таким чужим родителям.
Пора. Пора двигаться дальше без людей, что причиняют только боль.
Уже делаю шаг вглубь вагона, как чувствую рывок сумки, словно зацепилась за что-то.
Оборачиваюсь резко и шумно выдыхаю не веря, что это происходит в реальности.
Что не во сне на меня смотрят ставшие родными синие глаза.
— Синицын…
— Я прибрался, а секса так и не получил.
Глава 71.
Районами-кварталами / Марсель. ( Мне кажется снимай по этому роману фильм, Марк бы бежал под эту песню) Люблю этого артиста.
****
Кожа моментально откликается на его присутствие. И мурашки самое безобидное... Ее начинает буквально жечь в тех местах, что еще накануне трогал Марк. А про то, что творится внутри даже думать не хочется. Есть ощущение, что ураган «Катрина» раскурочивает внутренности, от чего душа давно стекла в пятки.
И самое тошнотворное - это радость, застрявшая комком слез в горле.
Но так быть не должно. Я же все решила, верно?
— Твои шутки, — выговариваю я еле-еле, онемевшими губами. Замечаю на себе любопытные взгляды и сжимаю ручку сумки сильнее. – Ни к месту. Я уезжаю.
Пытаюсь дернуть её, но Марк вцепился мертвой хваткой.
— Поезд отравляется! – кричит сзади проводник, но Марк раздраженно прикрикивает на нее:
— Да, закрой пасть! Еще три минуты!
— Не орите на меня! Я вызываю охрану!
— Марк! – Его агрессия и напор пугают до дрожи. Его ведь и арестовать могут. – Уходи! Я все решила.
— Только вот забыла спросить себя, чего ты хочешь на самом деле...
Не надо…
Марк кидает сумку, и в одно движение забирается на ступень вагона, заполняя собой весь проем. Заслоняя свет. Погружая меня в мрак порочной зависимости. Сглатываю, когда он обхватает мое лицо ладонями. Сдавливает, когда пытаюсь дернуться и стирает дорожки слез, большими пальцами.
От его касаний ожоги на коже. От заполошного, как после бега, дыхания... Стягивает грудь, не говоря уже об оглушительной пульсации в висках. И вопроса, что бьет прямо в цель.
— Чего ты хочешь, Даша?
Зачем он приехал? Зачем мучает меня? Этим чернильным острым взглядом. И тем желанием, что искрами плещется на дне.
— А хочешь, скажу, чего хочу я? – в голову приходит только одно, но Марк умеет удивить: — Слышать, как ты язвишь и смеешься. Видеть, как блестят твои волос в лучах солнца. Как ты отчитываешь меня за очередную глупость. Как грудь подпрыгивает в такт ходьбе и как идеально смотрится в моих ладонях.
И его голос с каждой невероятной фразой все глуше, а губы так близко, что я вижу капельки пота на висках Марка.
— Зачем ты это все мне говоришь? Зачем ты это делаешь? — сжимаю руки, не знаю куда от стыда деть взгляд. - Хватит! Прошу хватит!
Щеки пылают, словно я напротив печки стою. И внутри все от страха сжимается. И то, что за нами наблюдают другие не прибавляет спокойствия.
А еще от каждого слова, что звуками битов добираются до нужных отделов мозга, я задыхаюсь.
— Я не романтик. Мне сложно говорить красиво. Но я скажу правду. Ведь я никогда тебе не врал. Ты зараза, Малышева. Проникла неожиданно. И мысли стали об тебя спотыкаться. Тот спор. Думай что хочешь, но мне кажется я нашел причину поиметь тебя без борьбы с собственным эго. Нашел способ быть с тобой, не взирая, на мнение.
