— К ней.
— Помню, как она злилась, когда мы… Ну. Спали… — говорит она с улыбкой, словно рассказывает что-то хорошее.
Хотя не спали мы ни разу… Раза три я нагнул ее в туалете, трахнул и даже не взял номер. Она сама каждый раз меня находила.
— Ты знала, что я нравлюсь ей?
— Нравишься — это мягко сказано. Она была твоей фанаткой.
— Но ты все равно под меня легла? — выплевываю, поднимаясь, вытираю руки тряпкой. — Разве вы не были подругами?
— Соседками, — поправляет она. — И я тоже тебя любила.
Да ну?
Внезапно, я даже не успеваю осознать происходящее, она прижимается ко мне всем телом. Рукой дергает ширинку и довольно профессионально достает член, пока ее губы скользят по губам. Отвожу назад голову, пытаясь понять, чего она добиться-то пытается?
— И сейчас люблю, Марк… И ты хочешь меня. Посмотри, какой он твердый.
— Это лишь значит, что твои руки хорошо выполняют свою работу, — легонько отстраняюсь и пихаю член обратно в штаны.
Обида на Дашу жжет грудь, но желания трахнуть Нику нет.
— Не трогай.
— Разве мы не должны бороться за то, что мы хотим больше всего?
— Должны. И больше всего я хочу Дашу. Извини, Ника, мне надо ехать.
Иду убирать спущенное колесо в багажник и слышу голос, что начинает уже раздражать. Настолько, что я жалею, что спас ее.
— Марк…
— Ну?
— Ты выпил. Давай я довезу тебя до города, а оттуда вызову такси?
Смотрю внимательно в красивое некогда лицо и качаю головой. Хитра. Но я хитрее.
— Спасибо, я тогда вызову водителя. Слышала о такой чудесной функции?
— Слышала, — поджимает она губы точно так же как отец, но все равно довольно резво садится в машину… — Но мне все равно надо в город.
И выкинуть эту шмару хочется из машины и не совсем прилично делать это под камерами видеонаблюдения, что натыканы на каждом углу.
Ладно, что мне стоит довезти ее до города?
Ничего.
Иду к водительскому месту, как вдруг на краткий миг глаза слепит свет фар. Но не издалека, а как будто машину только что завели и тут же на ней уехали. Слежка? Но кому это надо в такой час?
Неприятное чувство, что терзало еще в доме, усиливается. Но я сажусь в тачку и почти сразу газую с места.
По дороге любые попытки начать разговор со стороны Ники заканчивались усилением уровня звука динамиков.
Уже в Москве она с размаху хлопает дверьми и подходит со стороны окна.
Задом не виляет, но взгляд блядский.
Открываю окно.
— Ну?
— Это из-за шрама?
— Какого… — сначала не понимаю, о чем она, и только потом доходит.
От шеи до подбородка тянется еле заметная линия. В ночном освещении ее почти не видно, но в дневном можно рассмотреть.
— Она тебя не портит.
— Тогда почему ты не хочешь меня забрать. Ты сам меня спас, ты сам вернул меня отцу! Меня даже твои отношения с Дашей волноваться не будут! Мне секс с тобой не нужен! Марк! — начинает она частить, кричать, и ощущение пиздеца начинает закручивать в жгут внутренности. — Тебе срать на нас, да? Тебе бы побыстрее член в Дашу засунуть? Ты никогда не задумывался, почему я жила в общежитии? Почему я сбежала с таким как Ломоносов, почему я ложилась под каждого, кто предложит?
А должен был?
— Нет, Ника, не задумывался. Но, если тебе есть, что сказать, говори. Или убери руки, — она держала стекло, чтобы я не закрывал его.
— Всем наплевать на меня. Лучше бы я в том борделе сдохла. Там я хоть что-то стоила.
Она отпускает стекло и уходит, напоследок горько усмехнувшись, а меня колотит, потому что я не знаю, о чем она. Я ненавижу загадки. Терпеть не могу, если честно. Но говорила она так, словно боится, словно я своим спасением сделал только хуже.
Ну бред же?
Долго сижу, смотря в одну точку… Мне надо ехать к брату морду бить, а я сижу. Сижу и думаю.
Мы в ответе за тех, кого спасли?
Почему даже спустя два месяца я чувствую ответственность за Черепа и Нику. Почему у меня сидит таракан, которой показывает мне табличку с дальнейшим планом действий, а я не могу ее прочитать. Не вижу букв. Все размыто.
Пытаюсь вспомнить рассказ Ники в больнице и не могу. Не получается. Не о том в тот момент думал.
И меркантильная сторона вопроса как будто неоном светит.
Харитонов опасен — это факт.
И навредить он может, просто потому что ему этого хочется.
А где у меня слабое место?
Да везде, блять!
Начиная от матери и всей семьи, заканчивая Дашей и ее семьей. Заебись, встрял.
Завожу двигатель и еду к брату. Только вот настроения драться нет, скорее настроение выяснить все раз и навсегда. Но сначала.
— Чип, привет…
— Я тут занят, как бы…
— Подрочишь потом. Скажи, а ты можешь выяснить сферу деятельности Черепанова Геннадия? Ты мне еще номер его давал.
— Я тебе и без выяснений скажу. Сфера сетевой безопасности и менеджмента.
— Поясни, — закуриваю на светофоре.
— Он внедряет своих людей в компании для того, чтобы защитить их сервер от взлома. А на самом деле ворует информацию, затем шантажирует владельцев.
— Хакерство?
— Только законное. Круто придумано?
— Ясно, — башка кругом, я думал, он просто бандит. — Тогда вот какой вопрос. Откуда он берет спецов? Не думаю, что в России много, кто в этом разбирается.
— Он вербует их в игровых клубах еще подростками, отправляет учиться за границу. Что делает их рабами его компании ИнетИндестриз.
— Куда заграницу? — по телу пробегает волна страха. Ты не мог так попасть, брат. Не мог….
— В Англии и Японии лучшие вузы сетевого менеджмента.
Блять! Дымом закашливаюсь, выкидываю в окно сигарету. Зеленый свет светофора и я сразу газую со словами:
— Я перезвоню тебе, Чип. Найди инфу, где работает мой брат. Кирилл Синицын.
— Срочно?
— Время десять вечера! Конечно, срочно! Свой хер ты подрочить успеешь в любое время, а если завтра меня прихлопнут, времени не найдешь.
— Почему?
— Потому что смены в магазине ДНС по 12 часов! Живее!
Прости, Дашуль, но, кажется, одним соперником стало меньше.
Глава 31
Бан, как пинок под зад. Причем в каждой из возможных социальных сетей. В ВК я теперь Даше даже заявку отправить не могу. В телеграмме в блоке. По телефону короткие гудки.
