– Я вообще-то ещё утром без сознания лежал от дел таких, – пожал плечами, – только случайно узнал, что его забрали.
– Представьте, пришёл к своей зазнобе свататься, – дьяк плеснул нам ещё настоечки, – а как ему от ворот поворот дали, мебель сломал и окно выбил. И ладно бы он просто имуществу вред нанёс да сбежал, как все приличные люди делают, так нет, решил возместить, так сказать, ущерб, швырнул деньги прямо хозяйке гостиницы. А та возьми их и проверь, и оказалось – фальшивки.
– Дурак, – резюмировал я.
– Точно, – согласился дьяк. – И вот что интересно, пытали его, грозили карами всякими, или наоборот – прощением за признание, где он эти бумажки взял, говорит, на улице нашёл, прямо на дороге. Обещали, если сдаст того, кто ему эти фальшивки подкинул, отпустить на волю, стоит на своём. Только винится, что за вами не углядел, прям трогательно.
– А Белосельские что?
– Приходил от них человек, обещал, если обратно к хозяйке пойдёт, та его из тюрьмы вытащит, так этот ваш Шуш его даже слушать не стал, плюнул.
– Как плюнул?
– Слюной, – дьяк рассмеялся. – Прямо в глаз попал, паразит. Метко так.
– Может, знал, что за ним наблюдают?
– Нет, не того склада этот парень, чтобы так играть.
Я положил на стол две бумажки. Дьяк покачал головой и пододвинул деньги поближе ко мне.
– Того, что вы оставили, вполне достаточно. И мне хватило, и приказные довольны. Те, что в допросной лежат, вам вернуть?
– Да на что они мне, фальшивки, – я пододвинул бумажки обратно. – Думаю, что в вашем приказе лучше знают, как их использовать. И у вас как обычно – извиняются, если преступник вроде как и не преступником оказался?
– Только что могут без пинка обойтись, когда выгонят, – Феодор сгрёб деньги и кинул все в тот же ящик. Вот бы в его содержимом порыться.
– Ну и правильно, нечего баловать. Тогда завтра пусть ещё посидит, подумает о своём поведении, заодно успокоится, а вот послезавтра с утра и выпускайте, хватит ему без дела груши околачивать. И пусть скажут ему, что с гостиницей я все уладил, а то пойдёт ещё снова расплачиваться.
– Думаете, не сбежит с такими деньжищами? – Дьяк хитро прищурился.
– А если и сбежит, – пожал я плечами, – невелика беда, хотя жалко парня, пропадёт без меня. Но всех жалеть – жалейка отвалится. Значит, договорились?
– Да, – дьяк встал, протягивая мне руку. – Приятно иметь с вами дело, Марк Львович.
– И не одно, – подмигнул я ему. – Поеду, заодно, может быть, завтра навещу нашего общего друга.
– Привет Милославу передавайте и племяннице его, – дьяк подмигнул в ответ и расплылся в доброй, радостной улыбке. Вот ведь зараза.
После таких треволнений мне нужен был отдых. Шутка ли, побывал в застенках местного гестапо, поручкался с самим тиуном, или кто он там, местной рейхсканцелярии, наследство вот почти получил. Как говорил д’Артаньян в одной из книг великого Дюма: «Дождь продолжается. Подставим ладони».
Делать это лучше было отдохнувшим, поэтому и вечером у камина посидел, и ночью, большей её частью, покойно спал аки младенец. С утра, после полудня, вышел на улицу – погода стояла отличная, солнце, лёгкий морозец, ветра почти не было. Погулял по базару, прикупил всяких мелочей, заодно сходил в место тайное, а проще говоря – в съёмную каморку, там отсортировал то, что нужно, упаковал для переезда.
По дороге к оценщику в банк зашёл погреться и заодно оставил брошь в сейфе, под опись, опечатанную семейным перстнем, с наказом перевезти вместе с остальными ценностями и хранившимися деньгами в столичное отделение. Управляющий банка аж расцвёл, то ли ему премию платили за клиентов, то ли я был слишком беспокойным вкладчиком, но, провожая меня, этот колобок в чёрном сюртуке и оранжевой бабочке рассыпался в пожеланиях и чуть ли не ноги мне целовал.
До дома оценщика я добрался на санях. Не люблю лошадей, особенно зимой – снег из-под копыт летит прямо в возок, правда, больше всего достаётся извозчику, но и мне несколько снежных плюшек перепало, хорошо, что без видимых включений, а то потом не только от грязи отчищаться, но и от запаха.
Зато возле дома оценщика все было расчищено, холопы с лопатами и мётлами разбрасывали снег на дорогу, где проезжающие повозки утрамбовывали его до состояния льда.
Нежданный гость хуже татарина. Тут татар не было, то ли перебили всех, то ли они ассимилировались до полного растворения в славяно-финноугорском социуме, но на месте Казани было какое-то княжество. Населявшие те места болгары, а по римским понятиям – гунны, не покорившиеся Империи после смерти Атиллы, были римскими легионами вместе с другими бунтующими племенами оттеснены на северо-восток, где частично смешались с местным населением, а потом пришёл Рюрик и вовсе прогнал не влившихся в общий социум обратно за Урал, на освободившееся место пришли западные соседи – венеды, славяне, финноугры и готы, так что солянка получилась знатная, вот только гостей с монгольских степей в ней не оказалось.
По-хорошему, Драгошич вполне мог и на порог не пустить, приличные люди о своём приходе предупреждают заранее, но видимо, слухи неслись впереди меня, время-то я дал почти сутки на это, так что приняли с распростёртыми объятиями.
– Дядя ждёт вас, – милая девушка с белыми волосами и голубыми глазами улыбнулась мне чуть печально. Везёт мне на улыбчивых людей, прям что не день, так праздник какой-то.
Проводила меня, задев невзначай выступающими частями девичьего тела, покраснела мило.
– Марк Львович, очень рад, – хозяин кабинета чуть не задушил меня в объятьях, впрочем, тут же извинившись за фамильярность, – Беляночка, быстренько распорядись, чтобы нам кофий принесли, вы ведь не откажетесь, ваше благородие, чашечку ароматного напитка испить?
– Не откажусь, – согласился я. Вот, значит, как зовут её. Беляночка. А что, подходит, стройная блондинка, фигурка что надо. Лицо как у порочного ангелочка, черты тонкие, высокие скулы, большие голубые глаза, пухлые губы. Жаль, что уезжаю уже, не то чтобы сердце трепетало от любви, но симпатия определённая возникла, может быть, даже взаимная. – Я ненадолго.
– Время в компании хороших людей бежит незаметно, – философски заметил оценщик, приглашая меня присесть в удобное, хорошо знакомое мне кресло и сам усаживаясь за стол. – А если его ещё скрасить хорошим напитком, то пролетает так, что и не заметишь.
– Золотые слова, Милослав… как вас по батюшке?
– Да просто по имени, мы люди маленькие, на отчество не претендуем.
– Ну и меня тогда просто зовите, как раньше – Марк.
– Премного обязан, ваше благородие.
Я вздохнул. Посмотрел на стройную фигурку девушки, расставляющую на столе чашки с кофе, и вздохнул ещё раз.
– Да будет вам. Я благородием себя недавно ощущаю, ещё не привык. Так что уж помогите мне.
