– Постараюсь. Так что привело вас, Марк, к скромному оценщику?
Окинув взглядом кабинет, приметил несколько новых украшений, ещё более великолепную хрустальную люстру и золотую инкрустацию на столе.
– Вот скажите, Милослав, я тут человек новый. Если в этом городке так скромно живут, что мне в столице ждать?
Драгошич усмехнулся.
– Городок как городок. Дома повыше, да мостовые погрязнее, а так всё одинаково. Наш хоть и древний удел, но не у дел, как, впрочем, и все Северское княжество. А вот если в Смоленское переберётесь, к родственникам вашим, там народ побогаче живёт. Опять же, Империя ближе и Пограничье.
– А стоит ли?
– Это уж вам решать. Но вот что скажу, – оценщик хитро улыбнулся и чуть наклонился ко мне. – Говорят, смоленский князь уж очень лют, не чета Северскому. Людишек своих, кто дела мимо казны княжеской мутит, на кол сажает и не смотрит, кто там – боярин или холоп. Для смоленских князей, почитай, все вокруг холопы, хоть и говорят, что все Рюриковичи равны, а есть те, кто равнее. Недаром они Пинское княжество, прабабкой нынешнего князя в приданое принесённое небольшой частью, так и не отдают, уж на что Туровские рядились, и в Княжий ряд жалобу слали, и отвоевать пытались, а все без толку. А северский князь, да продлят предки его годы, хоть и скромен, да людишкам своим щедр, на торговцев как на грязь под ногами не смотрит, а уж колдунам в княжестве почёт да уважение, почти как в Империи.
– Спасибо за совет. Так вот, прямо по вашей части к вам с этим и пришёл. Хочу прицениться, вроде бы наследство мне досталось в Смоленске.
– Неужто травинское подворье? – не слишком натурально изумился оценщик.
– Оно самое.
– А вы, стало быть, действительно из боярского рода…
Я достал из кармана кольцо с печаткой, повертел у оценщика перед носом, убрал обратно.
– Да, – вздохнул Драгошич, полез в ящик стола, достал распечатанный конверт. – Вот, только сегодня утром от брата пришло из Смоленска. Я уж думал, совпадение, но чем леший не шутит, а тут, оказывается, правда.
– А брат ваш?
– Служилый дворянин Кирилл Феофилатович Драгошич, тоже оценщик, – улыбнулся Милослав. – У князя Вяземского служит, они с Фоминскими не очень ладят. Так что, думаю, цену хорошую он у вас выбьет.
– Так вот почему князя так перекосило, когда я фамилию вашу упомянул.
Мы вместе рассмеялись.
– Точно хотите продавать? – оценщик разложил передо мной листы бумаги, занявшие почти треть его немаленького стола. – Смотрите, от чего отказываетесь.
Я пригляделся к местным аналогам фотографий.
Трёхэтажный кирпичный дом, обветшалый и неухоженный, в окружении заросшего сада. Окна большей частью выбиты, а те, что остались, с трещинами. Черепичная крыша заросла травой, потеки воды на стенах говорили о косяках в системе водостока. Основательный такой геморрой, это сколько денег надо, чтобы в порядок его привести.
Однако, судя по выражению лица оценщика, у дома и положительные стороны были. Настолько, что примиряли и с неряшливым внешним (и наверняка внутренним) видом, и с загаженным садом, и с начинающими разрушаться стенами.
– Насчёт продажи, наверное, рано ещё говорить, только на словах пока мне эта развалюха досталась. Смоленский князь небось пока ни сном, ни духом про нового подданного, а без его разрешения, да без решения думы боярской я наследник только в мечтах, – блеснул знаниями местного права.
– Что касаемо процедуры самой, тут верно – неизвестно, как ещё дело повернётся. Хотя раз брат прислал мне это все, значит, считает, что шансы у вас есть. А насчёт дома вы, ваше благородие, поторопились. Дом тут не важен. Место, место и ещё раз место, вот что главное в недвижимости, – многозначительно кивнул Драгошич. – Старый дом можно снести, разрешение на три этажа остаётся в силе, а вот десятина земли в серебряном поясе города стоит дорого, а от дома землица по указу 760 года, который до сих пор действует, не отделяется. Раньше-то дом в медном поясе стоял, но столица растёт, границы сдвигаются, князей все больше, а земли все меньше, вот и превратился домишко рядовой в лакомый кусочек.
– Насколько лакомый? – поинтересовался я. Гектар земли в городе – это неплохо.
– А сейчас прикинем, – оценщик достал лист бумаги, толстую книгу и, сверяясь с её содержимым, стал что-то быстро писать. Ему понадобилась буквально минута, чтобы сделать расчёты. – Пожалуйста.
Он протянул мне лист бумаги, где много цифр со стрелочками создавали впечатление арифметического хаоса.
– Объясните тупому наследнику бояр, сколько это будет в гривнах. Или хотя бы в ауреях.
– Можно и в ауреях, – оценщик улыбнулся, забрал лист обратно, – но лучше в местных медведях, в центральных княжествах ауреи не в ходу, патриотизм, понимаете ли, а гривны – они везде разные. Вот смотрите, главное ваше достояние – земля. Она и пять тысяч золотом может стоить, и семь, как повезёт. Подать за неё платилась исправно, потому как дом к удельному владению приписан был, из его доходов, собственно, и погашалось. А вот обслуживание дома на владельце было, а поскольку имущество выморочное, никто особо им не занимался, у Фоминских своя десятина есть, поближе к княжьему дворцу. Так что налог не вычитаем. Дом можно не считать, он под снос, думаю, что могли украсть из него, все вытащили давно. Да и что там тащить, доски пола, двери, если их оставили, остальное ваш предок на хранение отдал родственникам, так что и люстры, и картины, и даже обивку стен вы получите.
– Было бы что обивать.
– Ну это найдёте. Так что дом – он, считай, только в убыток, раз сносить надо. Это лучше сделать самому, стоить будет недорого, до пятидесяти золотых с вывозом мусора строительного, и ещё столько же ремонт фундамента. Ремонт стены обойдётся вместе с садом в сотню, но если вы все это как скидку покупателю обозначите, втрое дороже встанет.
– А разве оценщик цену на вещь не устанавливает? – спросил я.
– Так на вещь – да, а вот на дома и участки, это только через торги. Мы минимальную сумму прописываем, и следим, чтобы на торгах не обманули, а ещё цену, за которую могут до торгов купить по княжьему изволению, вот как раз шесть триста будет. Но на торгах больше можно получить, может быть даже восемь – восемь с половиной, хотя есть риск получить меньше – бывало, что и по минимальной цене никто не покупал, хотя это редкость, мы перед оценкой всегда учитываем, есть ли покупатели. Но опять же, вам решать. Сами торги стоят сто золотых. С торгов князь берет десятину, с прямой продажи – двадцатую часть, ну а если сам решит выкупить, чтобы наградить кого, то тут вычета не будет, получите полную оценочную стоимость. Советую приложить список вещей, которые вам не нужны будут, старинные люстры со светильниками колдовскими сейчас хорошо идут, по двадцать, а то и тридцать золотых.
– А ваш интерес?
– Оценщик получает двадцать золотых за каждую полную и неполную тысячу при продаже, так что и на эти деньги рассчитывайте.
