А тут меня и на допрос выдернули. Что за изменившиеся обстоятельства, мне почти прямо с порога и рассказали – это была пресловутая записка Славика, найденная у него в кармане штанов. А что в ней было? Уууу, чего там только не было, Славик никого не забыл, но мне досталось больше всех – короче говоря, последняя фраза там была «Если со мной что-то случится, это точно подстроит Сергуня Сорокалет!».
- Ну очень замечательно, - сказал я, выслушав капитана Дубова, - только я не хуже могу написать и не меньше. И обо всём на свете. С реальностью-то оно как соотносится? Есть какие-то улики, вещественные доказательства, уличающие меня показания?
С уликами и вещдоками, как выяснилось, было совсем плохо, а показания вот они, потряс скреплёнными скрепкой бумажками капитан. Твой кореш Андрей Кузин много чего про тебя наговорил.
- Ну и что же он там про меня наговорил?
- Да пожалуйста, слушай, - и Дубов зачитал наиболее интересные с его точки зрения места.
Короче говоря, отношения у меня со Славиком были отвратительные, в частных беседах с Андреем я отзывался о нём нехорошо, более того, не далее, как вчера вечером он видел наш разговор со Славой на повышенных тонах возле восьмого подъезда.
- Не может быть! – воскликнул тут я, - не разговаривал я с ним дня три наверно, а возле восьмого подъезда кто-то другой стоял, это Андрей ошибся…
И тут распахнулась дверь и в неё вошли директор киностудии имени Горького товарищ Герасимов Сергей Апполинарьевич, а с ним под ручку Вячеслав Васильевич Тихонов, заслуженный Штирлиц всего Советского Союза. А где-то там за ними ещё и Гальперина маячила.
- Здддравствуйте… ттоварищ Штирлиц, - начал заикаться от неожиданности капитан, - вы как тут у нас оказались?
- Здравствуйте, товарищ Дубов, - просто ответил ему Тихонов, наверно справки навел перед тем, как сюда идти, - мы по поводу товарища Сорокалета.
И он сел на свободный стул рядом со мной.
- Это директор киностудии Горького товарищ Герасимов, а это отвественный редактор той же киностудии товарищ Гальперина, - представил он спутников, - и у нас у всех есть к вам, товарищ Дубов, одно деловое предложение.
- С большим интересом ознакомлюсь, - немного пришёл в себя капитан.
- Дело в том, что на нашей студии сейчас снимается многосерийный фильм… ну или сериал под названием «Дом», в котором заняты практически все жители дома номер 18, в котором и произошло это прискорбное происшествие, кое вы сейчас пытаетесь раскрыть, верно?
- Так точно, - подтвердил капитан, - пытаемся.
- А предложение наше будет таким – само преступление и процесс его раскрытия будут встроены в сценарий нашего сериала, в результате чего вы, например, ну и другие сотрудники внутренних органов, имеющие отношение к этому делу, станут действующими лицами. В результате мы раскроем дело в прямом, можно сказать, эфире… а насчёт товарища Сорокалета есть предложение выпустить его хотя бы под подписку о невыезде – кто же будет преступление раскрывать, если он за решёткой окажется, верно?
- Я должен согласовать этот вопрос с руководством, - твёрдо заявил наконец оправившийся капитан.
- Так в чём вопрос-то, вот телефон у вас стоит, садитесь и согласовывайте, - вежливо сказал ему Тихонов.
- Так он не работает, - извиняющимся голосом ответил Дубов, - на прошлой неделе замолчал, всё никак не починят.
- Так берите мой мобильник, - и Тихонов вытащил из кармана пиджака понтовый красный аппарат.
Капитан осторожно взял его и начал набирать номер… короче говоря, граждане, согласовал он этот вопрос со свистом – после упоминания имени народного артиста, сыгравшего партайгеноссе Штирлица, всё решилось со скоростью художественного свиста. Пришлось ещё правда всем нам вместе зайти к начальнику того самого отделения майору Краснову… майор был багров лицом, оправдывая свою фамилию, он некоторое время таращился на Тихонова, после чего попросил у него автограф, и на этом вопрос был закрыт. На улицу мы вывалились все одновременно, оживлённо обсуждая детали случившегося.
- Теперь яваш должник, Вячеслав Васильич, - твёрдо сказал я ему, - а долг, как хорошо известно, платежом красен.
- А ты раскрой дело в прямом эфире, так свой долг и погасишь, - вежливо ответил он мне, - к тому же идея-то Елене Владимировне принадлежит, её и благодари в первую очередь.
- Ой, спасибо, Елена Владимировна, - немедленно откликнулся я, - долги отдам с процентами.
- Ты лучше сценарий оперативно поправь и посвяти меня в детали, мне же тоже интересно, - ответила она. – И ещё Васильичу «Чужого» покажи, а то все видели, а он ещё нет.
- Делов-то, - ответил я, - хотите, прямо сейчас организую.
- Хочу, - просто ответил он, - организуй. А ещё в сериал меня встрой, мне тоже интересно стало, чем оно всё закончится. К тому же у меня сейчас творческий простой, забыли про меня все, никуда не зовут, - поделился он своими проблемами.
- Вот гады, - ответил я, - чтобы Штирлица забыть, это кем же быть надо. А встроить можно, чего уж, я постараюсь… в течение недели например. Ну пойдемте тогда смотреть «Чужого» что ли…
- Я пожалуй тоже ещё раз пересмотрю, - сказала Гальперина, - фильм уж очень мощный.
- И я тоже, - подключился молчавший до сих пор Герасимов, - заинтриговали вы меня. А ты (и он показал на меня) по дороге расскажешь, как будешь ловить преступника.
- Преступников, Сергей Апполинарьевич, - поправил его я, - на мой взгляд их несколько должно быть.
- Хорошо, как ты собираешься ловить преступников?
И по дороге к нашему дому, это не так, чтобы далеко было, но и не два шага, минут десять неспешной ходьбы, я разливался соловьём по заданному вопросу, ухитрившись ничего конкретного так и не сказать – я, если совсем честно, понятия ещё не имел, с чего начинать и как действовать… и вообще был ли тут хоть один преступник, всё-таки повесить человека против его воли сложновато, тогда как самому повеситься, это как два пальца об асфальт…
Усадил народ смотреть шедевр Ридли Скотта, а сам вышел во двор – там на скамейке маячил одинокий Андрей Кузькин.
- Слушай, Андрюха, - сказал я ему, подойдя поближе, - я всё конечно понимаю, но эти вот последние твои показания окончательно надломили верблюда.
- Какого верблюда? – непонимающе уточнил он.
- Двугорбого, блять, монгольского… короче я тебя теперь знать не знаю, исключаешься ты из числа пайщиков-мушкетеров. В сериале тоже больше не снимаешься. Свободен.
И я поднялся к себе в квартиру – Инна чем-то гремела на кухне, а Алёны не было. Ну ладно, поговорим для начала с Инночкой.
- Привет, - сказал я ей, плюхаясь на табуретку, - покормишь голодного мужа?
- А то как же, - весело ответила она, - суп будешь или сразу картошку с азу?
