— Я лучше на бумаге напишу все в подробностях… а если вкратце, то для нас это ж будет как Вьетнам для американцев, только еще хуже.
— Ладно — пиши, рассмотрим твое предложение. Еще какие-то просьбы есть?
А то как же, этого добра у меня всего целый мешок, но выбрал я из него одну-единственную:
— А можно устроить из нашего НПО… да и из всего города Горького наверно… такую витрину обновляемого СССР. Ну как Западный Берлин это витрина капитализма, так и Горький пусть будет витриной социализма… с человеческим лицом…
— Это лозунг чешских реформаторов, мы с ними в 68-м много нахлебались, не пойдет.
— Хорошо, — быстро переиграл я, — пусть будет социализм 2.0.
— Это как?
— Ну это термин такой компьютерный — когда выпускается новая версия устройства или программы какой для этого устройства, его обозначают примерно так. Вот и у нас будет новая версия социализма… вторая…
— Ладно, надо подумать… а что конкретно ты подразумеваешь под этой витриной?
— Ну во-первых сам этот НПО — там создаются абсолютно новые, прорывные, так сказать, образцы современной техники, надо только не мешать, ну и помогать изредка деньгами например или влиянием. Во-вторых хорошо бы на базе этого НПО обкатывать новые идеи и замыслы…
— Например?
— Ну тот же хозрасчет и самофинансирование… возможно даже допустить некоторые формы частного предпринимательства — ничего ведь страшного в этом нет, если они под контролем государства. Создать еще одно НПО, допустим на базе Университета, зачем? А для конкуренции — монополия ведь губит на корню любое дело, стимулы к развитию отсутствуют, а если есть зубастый конкурент, тут надо держать нос по ветру, не то быстро сожрут. И еще хорошо бы создать из этого Политеха идеальную… ну или близкую к ней среду обитания — ну чтоб студентам и преподавателям утром хотелось бежать на учебу/работу, а вечером не хотелось уходить оттуда. Еще что? Конкурс красоты например неплохо бы провести… знаю, что у нас это не приветствуется, но в рамках нового мЫшления… собственную радио- и телестанцию, нам будет что сказать и показать миру… и еще одно, уж самое последнее… хорошо бы организовать пару-тройку разгромных статей и/или передач про наше НПО, у нас ведь народ любит гонимых, вот мы и будем работать как бы в подполье… ну примерно как театр на Таганке… наша продукция и кассеты с записями будут по стране разлетаться как горячие пирожки… а?
— Хорошо, мы подумаем, — наконец разродился фразой генсек, — там тебе Федя газеты даст почитать, ты со своей Анютой сейчас мировые звезды номер один оказывается… даже выше меня по рейтингу цитируемости оказались…
— А что там с Дэном-то? — вклинился я в его речь.
— Плохо все с ним, погиб при атомном ударе, сейчас за него Хуа Гофэн, старый хрыч призыва культурной революции…
— А гражданская война у них продолжается?
— Вроде взяли их под контроль, по крайней мере ядерного оружия у мятежников больше нет… да, и еще одно, вас всех, кто со мной летал, КГБ должно проверить на детекторе лжи, не сегодня, завтра-послезавтра, не пугайтесь, это необходимая формальность… — и он отпустил меня мановением руки.
Вот тебе, Сергуня, и благодарность, подумал я, вместо плюшек и пирогов электрические провода к яйцам примотают… но газеты нам таки Федя выдал. Не соврал Сергеич, все первые полосы от Асахи симбун до Нью-Йорк таймс были в наших с Анютой фотографиях, кое-где аж на полстраницы. Заголовки я не все понял, но и те, что перевел, впечатляли — «Побег из атомного ада», «Счастливое спасение влюбленной пары», «Из Китая с любовью», «Радиация любви», «Термоядерный хэппи-энд» ну и так далее. Анюта перелистывала страницы, открыв рот… да и Федя похоже тоже проникся, смотрел на нас с большим уважением, сказать правда так ничего и не сказал.
— Вот про что кино-то надо снимать, — наконец подвел я итог газетной сессии, — а не про выдуманных шпионок…
— А и верно, — согласилась Анюта, — мы бы сами себя сыграли, наверно не облажались бы, себя всегда играть проще.
Тут и Федя включился в наш диалог, согласившись с моей новой концепцией.
— Тогда надо ковать деньги… эээ… железо, пока оно не остыло, — задумчиво продолжил я, — сценарий в кратчайшие сроки набросать и запускать проектик-то, да? — это я уже к Феде обратился.
Тот не менее задумчиво посмотрел на нас с Анютой и коротко сказал «Да». Мы тем временем собрались идти на остановку, на что Федя коротко приказал нам подождать пять минут, после чего вернулся и показал, куда идти — а идти нам следовало на посадку рейса до Горького, нас там без всяких билетов пропустили, но паспорта все-таки проверили, и на том спасибо родной партии и правительству. Да, а самолетик-то оказался знакомым вдоль и поперек АН-24, Анюта аж сжалась вся, когда его увидела, а я взял ее под руку и пробормотал что-то вроде «бомба два раза в одну воронку не падает».
Долетели за час, потом на такси, вызвать его никак нельзя было, и приложений в мобильниках типа «Яндекс-такси» пока не изобрели, так что в очередь, граждане, в очередь, ладно, что она довольно быстро шла. И через полчаса мы уже выгружались из недр желтенькой ГАЗ-24 (какие ж мягкие там сиденья, я и забыл, что они когда-то такие были) перед своим подъездом на Кирова. На лавочке, несмотря на зиму, сидела Полина сука Андреевна в своем неизменном серо-черном платье до полу. Андреевна отчетливо пробормотала нам вслед что-то ядовитое, ну вроде «наши люди на такси не ездиют», я сказал Анюте не обращать внимания, и вот мы уже совместно моемся в душе, хорошо хоть, горячая вода в наличии имеется…
Чуть попозже во время процедуры массажа (сначала она мне его сделала, потом мы поменялись местами — знали бы вы, граждане, какой это кайф делать массаж красивой женщине) Анюта сказала через плечо:
— Там среди этих газет была одна югославская по-моему, как ее… Борба что ли… там тоже наши фотки были…
— Ну была такая, — подбодрил ее я, — и что дальше?
— Твоя эта бывшая… прочитает и умрет от зависти наверно… — закончила она свою мысль.
— Слушай, я бы на твоем месте об этом не вспоминал… я например про твоих бывших парней никогда не спрашиваю, верно?
— А чего про них спрашивать, не было у меня никого до тебя.
— Сказки-то не рассказывай, у такой красивой девчонки да чтоб никого не было…
— Ну не совсем конечно не было, но всерьез никого… Вовчик разве что твой клеился активно, но он совсем не в моем вкусе, так что не обломилось ему ничего.
Ой как интересно, подумал я, и тут наш пострел отметился, но вслух ничего не сказал, кроме того, что «давай-ка лучше спать, Анюта, завтра день трудный обещается быть». Перед сном еще позвонил маме, сказал, что вернулся и все хорошо, про наши китайские подвиги она видимо еще не узнала, поэтому восприняла все очень спокойно.
Наступило завтра очень скоро, вот кажется только закрыл глаза, а будильник уже звонит, сволочь — вставай, Сергуня, говорит, тебя ждут великие дела…
