— Откуда же ещё, отсюда конечно, — просто ответил Картер, — познакомься кстати — лейтенант-коммандер Коллинз, он присматривает за порядком и за аппаратурой.
— Очень приятно, — сказал я, — моя супруга Энни.
Аня сделала книксен.
— А так называемый «красный телефон» тоже здесь находится? — задал я еще один наглый вопрос.
— Ты про «горячую линию» что ли? — спросил Картер. — Да, эта аппаратура тоже здесь… да, ты же был вместе с Горбачевым, когда он мне звонил по ней из Пекина, значит знаешь, что это никакой не телефон. Мистер Коллинз, покажите гостям устройство «горячая линия», — обратился он к офицеру. Тот коротко пролаял «йес, сёёё» и провел нас с Аней в соседнюю комнатушку… ничего интересного я там для себя не увидел, ну железная коробка с красными надписями, наружу торчит только хвостик ленты телетайпа. Вернулся назад и услышал новый вопрос:
— Что же всё-таки случилось с мистером Горбачевым, может расскажешь? У нас ходят слухи один страшнее другого.
— Что, и даже ЦРУ ничего определенного сказать не смогло? — поинтересовался я.
— Да, даже оно ничего толком не сказало.
— Хорошо, я вам открою эту тайну, — сказал я, — во время обеда, но в ответ вы будете должны мне одну услугу — годится?
— Ты мне нравишься, — ответил Картер, — сам когда-то таким наглым был. Договорились, рассказ про Горби в обмен на услугу. Майк, закрой за нами, — это он уже офицеру сказал.
И мы всё по тому же длиннейшему переходу вернулись на второй этаж центрального корпуса в семейную столовую, которая была выполнена в тёплых желтеньких тонах, а по стенам висели почему-то картины с изображением лошадей. Там нас встретила Розалин, одетая в строгое черное платье, поздоровались, сели за уже накрытый стол — официанта Джимми сразу отпустил движением руки, мол сами разберемся. Я начал разговор издалека:
— Мистер президент (можно просто Джимми — окей), Джимми, а почему кстати Джимми, а не Джеймс? Для русского человека как-то непривычно называть руководителя страны уменьшительным именем — Лёня Брежнев, Йося Сталин, Вова Ленин, для нас это звучит дико…
— У нас всё по-другому, здесь президент человек из народа, просто он временно исполняет обязанности руководителя, поэтом совершенно ничему не противоречит называть его так, как народ привык… — довольно логично объяснил Картер, — но давай уже ближе к делу — так что же там произошло с мистером Горбачевым в феврале?
— Но сначала тост, — добавил он тут же, наполнив бокалы красненьким из довольно древней даже на вид бутылки. — За красоту, которая спасёт мир! — глядел он при этом на Анечку, которая довольно сильно смутилась и ничего ответить не смогла, ну я пришёл ей на помощь… после того как выпил конечно (в винах я совсем не разбираюсь, но по-моему это было весьма дорогим).
— Любите Достоевского? — спросил я, зажевывая вино какой-то рыбой под хитрым соусом.
— Не сказать, чтобы люблю, — ответил Картер, — но изучать изучал конечно, надо же знать психологию потенциального противника.
Откровенно, ничего не скажешь… ну тогда держи ответку, Джимми… я снова наполнил бокалы и сказал, что у меня тоже есть тостик в запасе.
— За гарантированное взаимное уничтожение, которое сегодня спасает мир гораздо лучше красоты, — урезал я и выпил, запрокинув голову.
Джимми с Розалин сидели немного ошарашенные и пить пока не собирались, так что я счел нужным пояснить:
— Понимаете, мистер президент, наши страны настолько разные и настолько хотят уничтожить друг друга, что наилучшим способом их сосуществования на этой планете является страх, что тебя непременно уничтожат в ответ. Два медведя в одной берлоге никогда не уживутся, говорит русская пословица, тем более если это медведи с оружием массового поражения в лапах, так что пусть они уж поделят эту берлогу условно пополам и тихо-мирно живут каждый в своей половине, контролируя по мере сил другую половину, чтобы сильно не вырывалась вперед в гонке вооружений. Я не слишком сложно говорю? — нагло добавил я.
— Нет-нет, продолжай, у нас в Белом доме такие речи не слышали со времен визита Брежнева, — мирно ответил Картер. Аня в это время непрерывно переводила взгляд с президента на меня и обратно и с интересом ждала, чем наш поединок закончится, а Розалин же полностью ушла в себя и никак в разговоре не участвовала.
— А я собственно уже и закончил, давайте теперь про то, что в феврале случилось. Если вы не против конечно.
— Конечно не против — так что же там случилось у вас в Кремле в конце февраля?
Я быстро доел рыбу под хитрым соусом (удивительно вкусная штука), вытер губы салфеточкой и начал:
— В этот день я… ну то есть мы с Аней прилетели в Москву на церемонию вручения правительственных наград…
— Тебя наградили? — бесцеремонно перебил меня президент, — и чем же, если не секрет?
— Звездой Героя Советского Союза, а за что, вы наверно и сами догадываетесь… Аню тоже наградили, орденом Дружбы народов… ну и вот пришли мы в Кремль, сидим на церемонии, закончилась открытая часть, половина народа ушла, началась закрытая — из боковой двери выходит раненый Горбачев (его же подстрелили в Пекине, но не очень сильно), первым в очереди награждает меня, потом Анечку, а потом вызывают товарища с очень польской фамилией, он рядом с нами сидел на одном ряду, и этот вот товарищ рядом с Горбачевым и другими ответственными товарищами приводит в действие взрывной механизм… на этом собственно и всё…
— А как же он в Кремль взрывчатку пронёс? — задал совершенно логичный вопрос Картер, — у вас там что, никакого контроля на входе нет?
— Почему нет, имеется у нас контроль, но он видимо сумел как-то его обмануть… руководство КГБ после этого случая слетело со своих мест в полном составе.
— А побудительные мотивы у этого поляка какие были? Я к тому, что они всё же европейцы, а не фанатики-мусульмане, у европейцев не приняты такие игры в смертников.
— Видимо это был очень специфичный поляк… либо его подготовили очень хорошо, накачали психотропными препаратами например.
— Хорошо… а что было дальше? — продолжил допрос Картер.
— Дальше нам с Аней повезло и осколки (у его бомбы ведь оболочка была с обрезками металла) в нас не попали, а вот охраннику на нашем ряду, он рядом сидел, голову снесло (про голову Михал Сергеича, которая по проходу ко мне прикатилась, я уж решил не рассказывать, ну его)… потом набежали безопасники и военные, потом нас допрашивали пару часов кряду, а далее приехал Устинов… дада, он самый, на тот момент он министром обороны был, и распорядился немедленно депортировать нас с Анечкой в наш родной город — нас и увезли туда на вертолете Минобороны… вертолет хороший был, хотя там и трясло довольно сильно. Вот на этом точно всё, — закончил я повествование, но Картер никак не мог успокоиться:
— А почему Устинов лично тобой… вами то есть занялся? У него других забот не было?
