— Я подумаю об этом… а правда вы на ядерном полигоне что-то делали? — поинтересовался он.
— Чистая правда, — заверил я его, — и даже одно ядерное испытание засняли, нам там по сценарию надо было… вот по этому поводу ещё одно предложение, разрешите?
— Валяй, — весело ответил Картер, откинувшись в кресле, — у тебя всегда такой фонтан предложений бьёт?
— Нет, в редких случаях, сейчас как раз такой. А предложение такое — раз уж у нас разрядка напряжённости и гласность, может вы нашу съёмочную группу тоже пустите на какой-нибудь стратегический объект? В условный Лос-Аламос какой-нибудь? А потом это крупными буквами будет в титрах написано — спасибо мол за содействие Джимми Картеру и Дмитрию Устинову, тоже неплохая реклама перед выборами.
Картер окончательно развеселился и сказал, что тщательно обдумает это предложение. И на этом наша аудиенция закончилась — прибежал озабоченный референт и что-то прошептал на ухо Джимми.
— Спасибо за содержательную беседу, — сказал Картер, переводя глаза на бумажки, кои ему принес референт.
И тут я вспомнил о просьбе Владиленыча.
— Два слова напоследок… хотя наши страны и злые конкуренты на мировой арене, конкретно к вам, Джимми, отношение у нас в Кремле очень неплохое… это меня вчера просил передать Дмитрий Устинов, — на всякий случай приукрасил я источник.
— Прямо лично Дмитрий и просил? — удивлённо переспросил Картер.
— Не сомневайтесь, прямо лично, прямо вот глаза в глаза, как сейчас мы с вами…
— Хорошо, можешь ответить ему, что я тоже уважаю его и ценю такое ко мне отношение.
И на этом мы с Анечкой вышли в узорчатые позолоченные двери.
— Ну как тебе Джимми? — спросил я у неё, когда мы окончательно вернулись на свою половину, — глаза у него, как у кого?
— Джимми тоже замученный, как Устинов, но глаза у него весёлые, как… ну я не знаю… как у собаки Жучки в моей деревне.
— Оригинальные у тебя сравнения, ничего не скажешь… однако мне бы надо доложиться по начальству о беседе с источником, я ж обещал…
Устинов конечно был вне зоны доступа, но Владиленыч вполне в ней — вызвал его из большого зала, где за круглым столом сидели наши спецы и о чём-то переговаривались, объяснил, что к чему и как, он обещал провентилировать вопрос, а ты, Сергуня, иди пока в свою комнату и жди звонка. Пошёл в свою комнату, Аня за мной…
Звонок раздался очень скоро, я ещё и дверь не успел за собой закрыть, я подумал, что очень уж быстро генсек среагировал, но это оказался не совсем генсек, точнее даже совсем не он, а Бобби Шульц из игрушечной компании — соединили с ресепшн. Я в принципе не забыл про него, мы же договорились встретиться в Вене, и даже кое-что приготовил, но сейчас это было не совсем к месту, но ладно.
— Хай, Бобби, как поживаешь, как Энни?
— Всё отлично, Серж, Энни взяла пока паузу на подумать, а дела мои идут замечательно, но будут наверно еще лучше, когда ты мне выдашь новую идею. Обещал ведь в Москве, верно?
— Обещал, значит выполню, моё слово железное, — твёрдо ответил я, — сегодня до вечера у нас тут переговоры и подписания, а завтра давай встретимся где-нибудь в городе и перетрём тему, годится?
— Конечно годится, я на три дня сюда приехал. А где встретимся?
— Ну я даже не знаю… давай в Пратере что ли, в час дня допустим возле колеса обозрения.
— Договорились, до встречи, — ответил он и отключился.
— Завтра прогуляемся до Пратера, ты не против? — спросил я у Ани.
— Нет конечно, дорогой, а что такое Пратер?
— Парк такой, типа Автозаводского… а называется так, потому что когда-то там были владения то ли герцога, то ли графа де Прато. Там же кстати главный футбольный стадион Вены, можно местный футбол посмотреть.
— Ну уж это без меня, ты же знаешь, как я к футболу отношусь.
— Хорошо, дорогая, футбол можно отставить…
Тут снова зазвонил телефон, и на этот раз это таки был он… нет, не прямо Дмитрий Фёдорович, а посредник в лице Сергея Вадиленовича — разговор с генсеком, сказал он, у тебя будет завтра вечером, когда всё закончится, а сейчас готовься к официальным переговорам, через 15 минут в Большой галерее.
— И что я… мы с Аней то есть там делать будем?
— Ну что обычно участники делегаций делают — стоять у стенки, аплодировать время от времени, выражая своё горячее одобрение, позировать на камеры и всё такое.
Мука, короче говоря, это смертная была, а не участие в переговорах — битых два часа так и простояли у стеночки, изображая энтузиазм и горячее одобрение, приполз в свою комнату и смыл под душем остатки энтузиазма. Больше никуда уже не пошли, ну его…
А на следующий день у нас свободное время было до пяти вечера (на столько Устинов встречу назначил), так мы после завтрака с Аней и сорвались, оговорив конечно этот момент с Владиленычем. Метро рядом было, зелёная ветка, через шесть станций Карлплац, там пересадка на красную линию и вот он прямо перед тобой, парк Пратер. Ничего, кстати, особенного в нём не было, что мне и сообщила Аня после получасовой прогулки по аллеям, у нас на Автозаводе почти всё то же.
— Ну тогда к каруселям пойдём, там поди Бобби нас уже заждался.
— Что ты там ему обещал-то?
— Сейчас всё расскажу и покажу — думаешь я время зря терял перед отъездом сюда?
Бобби оказался человеком слова и действительно уже ожидал нас возле касс главной этой венской карусели, а в руках у него даже цветочки были. Он тут же вручил их Ане и ручку ей поцеловал, она поблагодарила, слегка смутившись.
— Давайте уж прокатимся на этой венской достопримечательности, — сказал Бобби, — раз уж сюда попали, там в этих вагончиках, говорят, можно и перекусить заодно.
— А давайте, — легко согласился я, — только перекусывать можно не во всех вагончиках, а только в двух или трёх, это надо заранее оговорить.
— Не волнуйся, Серж, — спокойно ответил Боб, — я уже всё выяснил и даже билеты купил, нам остаётся только дождаться остановки этого чёртова колеса и занять свои места.
Всё так и произошло, как он описал, приятно иметь дело с предусмотрительным человеком. Внутри были сиденья и уже накрытый стол с едой и напитками. Боб быстро разлил шампанское по бокалам, сказал дежурный тост и нетерпеливо перешёл к делу:
— Ну давай, выкладывай, что там у тебя новенького.
И я выложил — это были два варианта модной игрушки 21 века под названием йо-йо, один из пластмассы, второй из дерева, крутились оба замечательно…
Глава 13
— А я знаю такие штуки, — сказал, рассмотрев игрушку, Боб, — у нас они давно в магазинах продаются и особого ажиотажа я что-то не наблюдал.
— У вас обычные куски дерева или пластмассы продаются, — заметил я, — и называются они кажется «йо-йо», а это высокотехнологичное развитие этой идеи. Во-первых в центр подшипник встроен, так же, как в спиннере…
