Мракокрад замер. У мамы уже есть защитный талисман.
Мракокрад примчался в гостиную и схватил за плечо Ясновидицу. Та в это время покачивалась, баюкая в лапах Вьюгу, и испуганно вздрогнула. Сестра подняла на брата заплаканные глаза.
– Маме ничего не грозит, – сказал обеим Мракокрад. – Алмаз ничего не сделает Люте, потому что на ней серьга, которую отец зачаровал при первой их встрече. Что бы маме ни грозило, талисман защитит ее… так? – Он обернулся к Арктику.
Ответ он прочел на перекошенной от боли и ярости морде отца еще прежде, чем услышал его мысли.
Ссора.
Люта обвинила Арктика в безразличии и к ней, и к войскам, в том, что он слишком боится хоть чем-то пожертвовать ради спасения ее или ее друзей.
Арктик заорал в ответ, что она и сама-то не больно рискует чешуей, ведь на ней все равно серьга, защищающая от всего.
Я не для защиты ее ношу, прокричала мать. А из любви к тебе!
Ты силу мою любишь, орал в ответ Арктик. Только она тебя всегда и заботила. Ты хотела мою магию, и ты ее получила. Ты ведь за этим только и явилась в Ледяное королевство? Меня искала. Ночные все спланировали. До меня тебе дела не было. Ты меня даже не любила. Пришла украсть мою силу.
Да как ты смеешь?! Я люблю тебя больше всего на свете. Мне даже жаль, что ты дракомант. Вот бы не было у тебя и капли магии. Не нужна она мне; не желаю иметь с ней ничего общего!
Она сорвала серьгу и швырнула в него…
… а потом улетела…
… на север…
… в Песчаное королевство…
… где ее поджидала Алмаз.
Мракокрад проследил за взглядом отца – туда, где в углу последней весенней сосулькой лежала алмазная серьга.
– Она сняла ее, – в недоумении проговорил он. – Ты позволил ей улететь без защиты?
Арктик зашипел и махнул хвостом:
– Она была зла. Скоро вернется за серьгой, когда будет готова признать, что нуждается в ней.
– Нет, не вернется! – прокричал Мракокрад. – Знаешь, кто больше всех ненавидит маму? Одна королева, которая, кстати, твоя родня да еще дракомант.
Арктик вовсю мотал головой:
– Мать не станет использовать магию против Люты. Она уже употребила дракомантию в дело, ради племени. Правило запрещает ей снова колдовать.
– Ради мести она сделает исключение. – Мракокрад обернулся к Ясновидице: – Это чары, да? Заклинание, которое приманило мою маму в сети Алмаз. Бабка давно его наложила, но чары не работали, потому что Люта носила защитную серьгу. Сегодня она сняла амулет… и ее больше ничего не защищает. Вот что так внезапно переменилось этой ночью. Вот чего ты не могла предвидеть. – Мракокрад зло посмотрел на отца и прошипел: – Все из-за тебя.
– Мракокрад, – окликнула его Ясновидица. – Не надо… твоя сестра…
Вьюга уткнулась в шею Ясновидице и снова завыла: в ее разуме вихрями поднимались волны жуткой болезненной синевы.
– Я все исправлю, – сказал Мракокрад. – Спасу маму.
Он устремился назад к себе, на ходу соображая: что у него есть? что можно использовать?
Можно ли тем же заклинанием призыва заставить маму вернуться? У Мракокрада было чувство, что чары Алмаз невероятно сильны. Как только Люта окажется в ее лапах, отпускать ее королева ледяных не захочет.
«Удастся ли зачаровать серьгу так, чтобы догнала маму прежде, чем она окажется у ледяных?» Нет; Мракокрад посмотрел на карту: талисман ни за что не успеет догнать Люту.
«Взять да и убить Алмаз? Можно прямо сейчас отправить что-нибудь такое?»
Оборачиваясь к сундуку с оружием, Мракокрад заметил в дверях Ясновидицу.
– Нельзя убивать королеву Алмаз, – сказала она.
– А я-то думал, мысли здесь я читаю. И кстати, ты ошибаешься: убить Алмаз можно, и мне эта мысль нравится.
Он открыл сундук и застал выгребать из него ножи и кинжалы. Какой из них самый острый? Какой точно сделает свое дело?
– Нельзя, – повторила Ясновидица, – потому что единственная наследница ледяного престола – племянница Алмаз, а она еще более жестока и коварна. Алмаз одержима Лютой, Арктиком и местью, но она хотя бы не истребляет все ночное племя подчистую ни в одной из временных веток.
– Все племя? – переспросил Мракокрад. Наконец он нашел кинжал с подходящим изгибом клинка. – Ты преувеличиваешь.
– Нет. Если королева Алмаз умрет сейчас и на трон взойдет Лиса, то родятся самое меньшее четыре вероятных варианта будущего, в котором все наше племя истребят. Мракокрад, прошу, поверь, Алмаз убивать сейчас нельзя.
– Она казнит мою маму. Предлагаешь, простить ей это?
Ясновидица опустила голову и, помолчав немного, сказала:
– У Лисы есть дочь. Через семь лет, когда она готова будет возглавить племя, с Алмаз и Лисой может случиться беда. Любая ужасная смерть, какая тебе понравится. Но до тех пор последствия… Смотреть надо на всю картину в целом. У тебя та же сила, что и у меня. Взгляни сам.
Она была права: Мракокрад и правда видел ту же судьбу для ночных. Но, глядя на маленькую красную точку, маму, что прямо сейчас летела в стан ледяных, думать о каком-то туманном варианте будущего, где погибает племя, не получалось.
– Мы опоздали, – прошептала Ясновидица.
– Еще нет, – ответил Мракокрад. – Я верну маму. Понадобится время, но я что-нибудь придумаю.
Надо лишь подобрать правильное заклинание. Идеальное.
В комнату мимо Ясновидицы протиснулась Вьюга и, подойдя к Мракокраду, обхватила его лапами поперек груди. Крепко прижав к себе сестренку, он опустился на пол. Вместе они накрылись крыльями: черное легло поверх белого, белое поверх черного, словно листья внахлест.
– Дыра слишком велика, – прошептала Вьюга. – Мы будем падать в нее вечно.
– Не вечно, – пообещал Мракокрад. – Мы увидим маму снова.
Вьюга задумчиво молчала. Слезы скатывались по ее морде и ручейками струились по чешуе Мракокрада.
– Лишь один из нас увидит ее, – сказала она. – Тот, кто потеряет будущее.
Мракокрад вздрогнул. Если это у Вьюги такое пророчество, не хотелось бы ему изучать его, выясняя мрачные подробности.
Однако сейчас, в настоящем он точно и наверняка знал одно.
Мамы больше нет.
И виноват в этом Арктик.
Глава 22
Ясновидица
Спустя пять дней после того, как потеряли Люту, королева Зоркость отыскала Ясновидицу в дворцовой библиотеке, вскоре после восхода.
