– Не просто съел! Хвалился этим! Я была права, что окунула тебя потом в пруд с карпами!
Каури и Ясноводица уже вовсю боролись в мокром песке. Рядом из ямки высунулся Рябь. Поняв, что кто-то получает внимания больше, чем он, драконенок быстренько выкарабкался и залез на брата с сестрой.
– ТЫ ЧТО ДЕЛАЕШЬ? – закричала Ясноводица. – А НУ, СЛЕЗАЙ!
– Я тебя-я-я-я люблю-у-у-у-у, – протянул Рябь, тычась в них мордочкой. Позади него из ямки выбрался Пузырек и присоединился к общей свалке.
– Рр-а-а-р-р! Фу! – Каури размахивал крыльями, пытаясь высвободиться. – Рябь! Ты меня раздавишь! ПА-А-АП! МА-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-АМ!
– А ну все перестали давить друг друга, – крикнул, не сходя с места, Глубин.
– ЭТО РЯБЬ НАС ДАВИТ! – взревела Ясноводица.
– Если перестанете топтать друг друга, расскажу историю, – пообещала Индиго.
Драконята мигом прекратили свалку и устремились к родителям. Уселись перед ними полукругом, а Пузырек радостно устроился на голове у Ряби.
– Расскажи еще про Морское королевство! – потребовала Ясноводица. – Обо всех дворцах!
– Там совсем как тут, – сказал Глубин, взмахом хвоста обводя остров. – Может, как-нибудь возьмем вас туда, когда подрастете.
«Когда там будет править новая королева, которой неизвестно о клятве, данной Глубином Жемчуг», – добавила про себя Индиго. Их остров находился у южной оконечности Пиррии, недалеко от дождевых лесов, и о том, что происходит в племени, они узнавали примерно раз в пару месяцев, когда торговали с радужными. Так они и узнали, что исчезли ночные, а куда они все подевались, оставалось тайной. Какое-то время ходили слухи, будто видели Мракокрада, но со временем их становилось все меньше, и вот они прекратились. Похоже, Ясновидица справилась, но порой Индиго хотелось точно знать, что же произошло и где провидица сейчас.
Причал и Крылатик, скорей всего, вернулись в Морское королевство, упустив Глуби́на и веря, что Индиго улетела. Королева Жемчуг, должно быть, посчитала Глуби́на с Индиго сгинувшими или же думала, что Глубин бежал с ночными. Пусть, лишь бы не узнала правды.
Как же долго пришлось Индиго убеждать Глуби́на, что ему не зазорно испытывать счастье. Что он – не дремлющее чудовище, которое только и ждет своего часа. Что все злодеяния не на его совести, ему не за что себя корить и незачем терзаться вечно.
– Хочу послушать про тебя и мамочку, – попросил Рябь, а Пузырек сполз ему на шею и счастливо взмахнул щупальцами. – Чем вы занимались в детстве, когда были как мы.
– О, мы вели себя примерно, – торжественно заявил Глубин. – Никогда и нипочем не шалили.
– ВРАКИ! – вскричала Ясноводица и, дернув хвостиком, обрызгала его водой. – Шалили, еще как!
– Ну, ладно, мама, наверное, пошаливала.
Индиго шлепнула Глуби́на хвостом, и он ей улыбнулся.
– Мамуль, – сказал Каури, – а про злодеев истории знаешь?
Индиго с Глубином переглянулись, и она вздрогнула, ощутив странную тревогу, и мурашки пробежали по всему ее телу.
– Что ты хочешь знать о злодеях? – спросил Глубин.
– Ну, как они такими становятся, – сказал Каури, тыча в кусок пла́вника. – И почему творят зло?
– Ну, – протянул Глубин, – причин много, и становятся злодеями по-разному. Иногда – из-за грусти и злости. Кто-то – потому что у него слишком много силы.
– Но не все, – сказала Индиго, сплетая с ним хвост. Если она во что и верила всей душой, так это в то, что в Глуби́не слишком много доброты, которая не даст ему стать вторым Альбатросом или Мракокрадом. Он навсегда останется добрым и милым.
– А некоторые… некоторые просто не понимают, что они плохие, – продолжал Глубин. – Думают, что поступают правильно.
– О, – сказал Каури. – А кто решает, что хорошо, а что плохо?
Глубин помедлил в нерешительности.
– Я! – воскликнула Ясноводица.
– Как понять, хороший я или плохой? – встревоженно нахмурив бровки, спросил Каури.
– Я тебе подскажу, – пообещала Индиго, – и ты снова станешь хорошим.
– Или я! Скажу и шлепну тебя, и раздавлю! – с большим рвением предложила Ясноводица.
– Ты так делаешь, даже когда я прямо весь хороший, – пожаловался Каури.
– Знаете, на самом деле плохих драконов не бывает, – неожиданно сказал Глубин, и Индиго озадаченно взглянула на него. Уж им ли не знать, что на самом деле все не так.
– Как не бывает? – спросил Рябь.
– Бывают драконы… творящие зло, но от этого они не становятся совсем злыми. Может, они и на добро способны? Может, эти их злые поступки – на самом деле ошибки?
– Нет, – твердо заявила Индиго. – Есть совсем злые драконы, и с ними надо бороться.
– Не уверен. Вряд ли бывают бесповоротно злые драконы.
– Значит, у тебя избирательная память, любимый. Когда-то мы знавали одного такого злодея, – обратилась она к детям.
Драконята ахнули одновременно от восхищения и ужаса.
– Дракона, творившего зло, – поправил Глубин. – Он и добрые поступки совершал, а еще очень заботился о друзьях. – Увидев выражение на морде Индиго, он поспешил добавить: – В основном, конечно, он творил зло. Но его больше нет.
– Вот именно. Его больше нет, и он никогда не вернется.
– Расскажете о нем? – попросил Каури, глядя на них круглыми глазами.
– Как вы его ПОБИЛИ и РАЗДАВИЛИ! – прокричала Ясноводица.
– Может быть, когда подрастете, – ответила Индиго, добавив про себя: «Когда Глуби́ну перестанут сниться кошмары». Она улыбнулась, глядя, как валяются в песке ее прекрасные неугомонные драконята. – Давайте на перегонки до тюленьих камней!
Вопя и с хохотом, они устремились прочь вдоль кромки воды, а Индиго ткнула Глуби́на в бок крылом.
– Это правда, он больше не вернется, – сказала она. – Ты верно поступил, Глубин. Спас Пиррию от него на веки вечные. Можно не бояться и жить счастливо.
– Знаю, – ответил Глубин. Он расправил крылья, прогоняя воспоминания и улыбаясь той же улыбкой, в которую Индиго еще давным-давно, крохотным драконенком влюбилась. – Я счастлив.
Последний эпилог
Две тысячи лет спустя…
Спустя века драконья планета вращалась на своей оси посреди космоса, а мимо нее пролетела комета – да так близко, что ее можно было принять за четвертую луну на небе Пиррии.
Так близко, что изменились приливы и содрогнулись континенты.
