У Листика по всему телу пробежали мурашки. Драконоборец. Убийца драконов. Вот кем он станет. Защитником добрых людей от ужасных чудовищ: он не станет бормотать заклинания и болтать о видениях, он займётся серьёзным делом.
– Драконоборец – это миф, – сказал отец. – Рябинка, прошу, угомонись, хватит бед.
– Никакой это не миф. Мой друг Бор говорит, что это правда. Его семья жила в Нерушимом городе, и там постоянно бывали странники. Так вот, некоторые из них встречали Драконоборца вживую.
– Живого драконоборца? А кто он? – спросил Листик.
– Рябинка, не забивай брату голову ерундой, – велела мать.
– Это не ерунда, это правда, – ответила Рябинка. Она села на краю чердака и свесила ноги. Взъерошенная после лежания в гамаке, она завораживающе смотрела на брата темно-карими глазами. Этот её взгляд, когда она впервые упомянула Драконоборца, Листик будет помнить всегда.
– Драконоборец был юношей, просто очень хотел освободить своё племя и как-то ночью поскакал в пустыню, – понизив голос, как сказитель, поведала Рябинка. – Прокрался в самое логово королевы песчаных драконов, где дал ей славный бой: кровь хлестала, чешуя летела во все стороны, и вот он наконец отрубил чудовищу голову, забрал сокровища и вернулся домой победителем.
– Правда? – выдохнул Листик.
– Нет, не совсем, – отрезала мать. – Это полная чушь, мы же сказали.
– В доказательство он принес ядовитое жало с хвоста королевы, – сказала Рябинка всё тем же зловещим голосом. – С драконьим золотом он стал богатейшим человеком в мире. Богатый, могущественный и грозный: убийца драконов, защитник людей!
– Да! – вскричал Листик, вдохновлённый легендой. – Он всех спас!
– Хватит пудрить брату мозги! – заорала мать и запустила в дочь кухонным полотенцем. Чары спали. – Будь Драконоборец живым человеком, драконы давно бы его изловили и съели, отобрали сокровища назад.
– А ещё ты не рассказала про напарника, которого он бросил, – добавил отец. – Если так подумать, не такой уж он и герой, а?
– АГА! – воскликнул Листик. – Так ты эту историю знаешь! Она ПРАВДИВА!
Мать раздражённо взглянула на отца.
– Нет, – сказала она. – Это миф. Сказка, которую рассказывают детям родители, у которых совсем нет мозгов.
– Я тоже стану драконоборцем, – решительно заявил Листик. – Я буду героем для людей, убивать драконов, защищать наших.
Подобрав с пола хворостину, он принялся носиться с ней по хижине и колоть мебель.
– Нет! – твердо ответила мать. – Убивать драконов не по правилам! Шаманы не разрешают, и я тебе тоже не дам!
– Рябинка, что же ты натворила? – запричитал отец.
– Поделом вам, сами знаете за что! – отозвалась Рябинка, забираясь обратно в гамак.
– Разве ты не хочешь стать шаманом? – взмолился отец, перехватывая Листика и пытаясь отобрать прутик. Сын увернулся и бросился в другой конец комнаты. – Мудрым и уважаемым, всецело осведомленным о драконах … в теории?
– Зачем же биться с драконами? – согласилась мать. – Их можно задобрить, чтобы держались подальше от нас. Надо лишь следовать правилам шаманов.
– Нет! Эти их жуткие правила не спасли Ласточку! – заявил Листик. – Драконы едят дорогих нам людей, а мы ничего не можем с этим поделать. Несправедливо!
Забравшись на самый высокий стул, он ткнул воображаемым мечом в потолок.
– Я их не боюсь! Клянусь этим мечом, что однажды все младшие сёстры в мире будут в безопасности. Ведь я стану следующим величайшим драконоборцем!
Глава 3
Лиана
– Мамочка? Папочка что, очень известный? Сегодня на празднике все вели себя так, будто он знаменитость.
– Да, милая, он очень знаменит. Он самый, наверное, знаменитый в мире человек.
– Он самый-самый главный? Или потому, что давным-давным-давно был Драконогорцем?
– Драконоборцем, Лиана, да. Твой папа – правитель города, поэтому тоже известен, а еще он последний из живых драконоборцев и свой подвиг совершил не так уж давно.
– Я думала, что дядюшка Глыба тоже драконогорец.
– Борец, Лиана, бо-рец. Нет, дядюшка Глыба не убивал дракона. Он просто был рядом, когда все случилось.
– А что такое «борец»?
– …это значит, что папа проткнул дракона оружием, сильно-сильно, пока тот совсем не упал.
– Мамочка, я знаю, как убивают животных. Ты сама охотишься и протыкаешь белочек и кроликов стрелами, а мы их потом едим.
– Да-а, примерно так. Только папа дракона есть не стал.
– Почему?
– Люди не едят драконов, дурашка. К тому же пришлось удирать от других драконов.
– Других драконов! А почему папочка и их не убил?
– Ну, драконов было очень много, Лиана. И все они огромные.
– Хочу увидеть дракона.
– Сомневаюсь. Мы скрыты от любых драконов, нам ничего не грозит. Твой папа нас защищает.
– Почему дядюшка Глыба кричал на папочку за то, что они убежали от драконов? Он тоже хотел, чтобы папа их перебил?
– …Нет, твой дядя … порой сильно грустит. Вспоминает ту ночь и очень расстраивается.
– Почему?
– Вот подрастешь, Лиана, и я тебе всё расскажу.
– …мамочка?
– Лиана, иди спать.
– Те другие драконы разозлились на папу? По-моему, убивать дракона – это очень нехорошо. Спорим, тому дракону не понравилось, что папочка проткнул его, так что он упал и больше встать не смог.
– Он же зверь, Лиана, он ничего не понимает, а твой папа – герой. Теперь тс-с.
– Мамочка. Мамочка. Мамочка, знаешь, у Нарциссы живет ручной кролик. Как думаешь, мне можно завести ручного дракона?
– Лиана, НЕТ.
* * *
Лиана родилась в скрытом городе Доблести через много лет после того, как драконы спалили дотла их деревню и стали охотиться за селянами. Детство она провела в тесных тоннелях, которые выжившие и почитатели Драконоборца вырыли в холме, – единственном месте, где драконы не могли их выследить.
Разумеется, когда отец по-своему пересказывал эпическую историю, то ни о спалённой деревне, ни о мстительных драконах не упоминал. Вместо этого он рассказывал о мече с обсидиановым остриём, который нашел среди золота и вонзил в глаз дракону. Рассказывал, как яростно ревел этот жёлтый зверь и как его пламя опалило песок вокруг них, пока они бились. Потом отец закатывал рукав, показывая ожоги, покрывавшие половину тела. А порой, если поклонники давали ему как следует напиться, рассказывал и о сокровищах: золоте, сверкающих каменьях, тяжелой лазуритовой статуэтке дракона. Взгляд его становился туманным, пока он говорил о добыче, кроме которой ничего в жизни не ценил по-настоящему.
