– Сюрприз! – ответила Ласточка. – Будем считать это расплатой за тот случай, когда вы обманом отвели меня на поживу драконам.
Наконец, Листик отпер дверь тюрьмы и вошёл в сырую, заплесневелую камеру. Рябинка стояла коленями на единственной лежанке и, приникнув к щели в стене, следила за происходящим на площади. Она похудела, волосы у неё свалялись, но при виде Листика её лицо озарилось, точно небо – от тысячи молний.
– Это ты! – воскликнула она. – Я уж думала, мне все привиделось … Мне не привиделось?
– Я правда пришёл, – ответил Листик и опустился на корточки рядом с Бором. Вид у того был не ахти. Он слабо улыбнулся.
– А там, снаружи … это … как же это …
– Там Ласточка. – Листик помог Бору встать. Рябинка закинула его руку себе на плечо, и вместе с Листиком они вывели Бора на солнечный свет.
– Поверить не могу, – уставившись на Ласточку, прошептала Рябинка. Её взгляд скользнул на дракона, потом назад, на давно пропавшую сестру.
Из дома собраний, неся в руках стопку из трёх книг, вернулась Клюковка. Ласточка спокойным звонким голосом объяснила людям, что в них написано, и зачитала некоторые места. Списки накопленных богатств. Наброски речей для церемоний, посвященных видениям. Заметки по каждому из учеников и отчеты, кто как умер.
Тишина повисла полная, как будто она выступала перед собранием восковых фигур.
Наконец, Ласточка закрыла последнюю книгу и огляделась.
– Мне плевать, как вы с ними поступите, – сказала она, – это решать вам. Но если узнаю, что в Амулете снова стали пропадать дети, мы вернёмся и спалим ваши дома, а оставшихся детей заберём туда, где безопасно. – Её взгляд упал на маленького мальчика. Махаон, вспомнил Листик; с тех пор, как шесть лет назад они вместе прятались в погребе, он не больно-то и подрос.
– Назначаю тебя ответственным за них, – сказала Ласточка, вручая ему книги. – Ну, что могла, я сделала. Славненько домой наведалась.
Клюковка с Тимьяном привели коней и помогли Рябинке с Бором забраться на них. Взяли коней и Лиане с Листиком.
Наконец, в парализованной толпе опомнился один человек – отец Листика. Он вышел вперёд, протягивая руку к своим детям.
– Постойте, – окликнул он их. – Ласточка …
– Нет, – ответила она ему в лицо. – И тебе нет, и ей. – Она мотнула головой в сторону матери, стоявшей подле отца. – Прощайте. – Отвернувшись от родителей, она взобралась на Небо. Дракон зашипел на них, расправил крылья и взлетел.
– Листик? – позвала мать. – Рябинка?
Ни тот, ни другая не ответили. Они молча развернули коней и поскакали следом за драконом.
Далеко от деревни Ласточка наконец кругами спустилась на землю у реки. Широкой улыбкой встретила Листика с Лианой, когда те подъехали.
– Святые драконы, Ласточка! – воскликнула Лиана. – Ты при желании можешь быть такой устрашающей!
– Э-э, все прошло неплохо, – сказал Листик, – но я бы ещё немного надавил на больное …
– Заткнись, – отмахнулась Ласточка. – Небо, умой за меня этого дерзкого крикуна.
Небо с готовностью опустил хвост в реку и обильно окатил водой всех, даже Ласточку.
– Фух! – вскрикнула она, вытягивая промокшие рукава. – Небо, непослушный дракон!
Довольно хихикая, дракон захлопал крыльями.
Ласточка взглянула на Рябинку: сестра стояла у лап дракона и смотрела на Ласточку снизу вверх так, будто та сама была драконом. Помедлив в нерешительности, Ласточка наконец сказала:
– Привет, Рябинка.
– Прости меня, Ласточка. – Рябинка потянулась было к ноге сестры и тут же отдёрнула руку. – Мне очень, очень, очень жаль, что я сдала тебя тогда из-за книг. Я не знала, чем это обернётся.
– А, ты про это, – отозвалась Ласточка. Немного подумав, она сказала: – Гм-м-м … нет, я тебя не прощу. Небо, съешь мою сестру.
Небо выгнул шею, обернувшись к ней, и произнес что-то на смеси человеческого и драконьего. Листик только и понял, что «издеваться».
– Ну ладно, ладно! – Ласточка нагнулась и схватила Рябинку за руку. – Прощаю. За книги. А не за то, что сделала из Листика такого воина. Он стал просто невыносим.
– Он меня заставил! С ума сводил, хотел стать драконоборцем! Э-э, не обижайся, – поспешила она добавить, глянув на Небо.
– Спасибо, что не стал драконоборцем, – на человеческом обратился Небо к Листику. Лиана при виде пораженных лиц захихикала. – Было бы очень неудобно дружить с тобой, если бы ты убийством драконов промышлял.
– Я же думал, что надо защищать людей, убивая драконов, – признался Листик. – Мне и в голову не приходило, что их можно спасать, действуя с драконом заодно.
– Я тебе очень благодарна, – сказала Рябинка, и Бор согласно кивнул.
– Что нам теперь всем делать? – спросил он.
– Ну, – ответил Листик, – вы могли бы забрать из тайника украденное сокровище и сделать что-нибудь хорошее. Скажем, построить город, в котором людям будет правда безопасно.
– Людям вроде беженцев, живущих в тени Нерушимого города, – предложила Ласточка. – Тех, чьи деревни сгорели, тех, кому нужно пристанище, где их ждут теплый приём и защита.
– Расскажите им правду о драконах, – добавила Лиана, – что с ними при желании можно общаться, что есть надежда на мир.
– Можно попробовать, – ответила Клюковка. – Чур, я буду старостой!
– А как же вы трое? – спросила Рябинка. – Не хотите помочь и построить город вместе с нами?
– Может быть, когда вернёмся, – ответила Ласточка.
– Мы решили попробовать стать на новый путь, – добавил Листик и посмотрел на Лиану, которая улыбнулась ему.
– Точно, – сказала она. – Нам надо отыскать одну маленькую золотую дракониху.
Эпилог
Неустрашимый
Из окна тронного зала Неустрашимый видел полмира, и этот вид успел ему приесться.
Тянулись с юга на север зазубренные горные пики – там кишели драконы, которые могли съесть Ласточку. Тянулась в сторону моря сине-зелёная лента реки, вдоль которой Ласточка неизменно уходила. Был там и лес, из которого она могла появиться в любой момент, как по волшебству, но секунды сменяли друг друга, шли дни, а она так и не возвращалась.
Прошло пятьдесят девять дней с тех пор, как Неустрашимый сделал Ласточке предложение, а она в гневе ушла от него. Если Ласточка снова пропадёт на целый год, то впереди ещё сотни дней вроде этого – долгих, тоскливых и без Ласточки.
«Не может она пропасть так надолго, – думал Неустрашимый. – У неё нет припасов, ей нечего читать … Скоро объявится».
