Вряд ли Лавка Зодчего будет устраивать ей испытания и подсказки, зная, что ее участие завершилось, не считая помощи с поиском ключа и открытием какой-то двери, что казалось довольно простым делом.
В кабинет сначала постучали, а после вошла ее сменщица.
– Иди на свой бал, а мне уже пора на обход. Но если хочешь, то сделаю макияж.
– Я сама, но да, мне пора уже, а то ты немного опоздала.
Джин-Рут отложила бумаги – сменщица разберется. Взяла свои вещи и, коротко попрощавшись, поспешила в гардеробную.
Пока переодевалась в платье персикового цвета, пыталась придумать, кем же будет на балу, но так и не подобрала персонажа. Ей нравился образ, да и все… Хорошо, что на распродаже в одном из любимых магазинов удалось купить его по скидке. С тех пор как Алан начал пропадать с Аннетт, их особняк он выставил на продажу, а Джин отдал свою небольшую квартирку, жить приходилось за свой счет.
Первое время ее это злило, но спустя пару месяцев поняла: и она, и брат переступили черту взросления, и теперь все стало немного иначе. Сложнее, но в то же время свободнее.
Она могла не писать, где находится и с кем видится, хотя, по правде говоря, выбиралась только на выходных с парой знакомых из лечебницы погулять и иногда встречалась с Аннетт. Без контроля и заботы, что позволяло глядеть на мир по-другому, не через призму фантазий и желаний. Джин-Рут наконец-то смотрела реальности в глаза и не боялась ее.
Теперь, когда холодное иллюзорное пространство призраков осталось позади, дышать влажным воздухом Нордвуда с каждым днем хотелось все больше.
Зазеркальный мир мертвых научил ее ценить то настоящее, которое всегда ускользало.
Сборы продлились недолго. Этот бал разительно отличался от прошлогоднего. Нынче у Джин-Рут не было мечтаний, цели и того бунтарства, с которым она прежде явилась в Лавку на Хеллоуин. Тогда она жаждала внимания, хотела показать, что она взрослая и может получить желаемое. Но слово «взрослый» приобрело для нее другое значение: погребенный рутиной, обязанный отвечать за себя и плыть в омуте неизвестного будущего. Грело понимание, что, несмотря на то что Эмма знала о чувствах Джин к Анри, они общались. Аннетт, которая отобрала у нее брата, все равно являлась на экстренные вызовы, когда защитить себя от нападения Джин-Рут не могла. Алан, хоть и лишил ее своей опеки, подставлял плечо в трудные минуты. И Ник, с которым они едва находили общий язык, молча наблюдал за ней и готов был прийти на помощь.
И горько, и радостно. Настолько неоднозначно и непривычно, что Джин больше не жила эмоциями, а старалась удержать их внутри и забыться в бесконечном однообразии работы в больнице.
И все же где-то внутри скреблась обида, ведь теперь, практически без энергии, Джин-Рут – никто.
Эти мысли вертелись в ее голове всю дорогу до широкой двери. Резная ручка из слоновой кости поддалась со второго раза, видимо, что-то заело. Осталось пройти тоннель, освещенный красными магическими фонариками.
Глядя на узкий проход, она захотела сделать шаг назад, но, набравшись смелости и приподняв подол персикового платья, Джин-Рут ступила на мраморный пол перехода к праздничным залам Лавки Зодчего.
– Не теряй свою значимость, даже если о ней не говорят. Вера в себя помогает встать на ноги, даже когда нет сил подняться на колени.
Голос звучал в голове и, казалось, принадлежал ей самой, но, припомнив слова Тодора об источнике, она поняла – вот что говорит с ней.
– Я не одна, – холодно отчеканила Джин-Рут.
Она плотно закрыла за собой дверь и поспешила пройти по тоннелю, нервно сжимая ткань юбки и хмуря брови. Взгляд то и дело становился темнее, а злость, разгоравшаяся внутри, призывала магию. Ту, которой не должно было быть.
За густыми ветвями, спадавшими у входа в праздничный зал, мерцали огоньки и плавали тыквенные свечи. Мир жил, он ни на секунду не останавливался, несмотря на то что сама Джин в этот момент мечтала заморозить время и насладиться ощущением силы. Но та, чего и следовало ожидать, исчезла, как только предательская жалость к себе вернулась в сердце.
– Ты в порядке? Много зеркал или?…
С ней заговорил Николас. Он словно появился из ниоткуда, хотя на самом деле только что вышел из библиотеки, дверь которой находилась недалеко от тоннеля больницы.
– Нет, в них еще не смотрела и, надеюсь, не придется.
Джин вздрогнула и нервно дернула плечами, стараясь перевести взгляд подальше от массивных рам и пляшущих в зеркальной глади картин.
– Пойдем, мне помнится, тебе нравился тыквенный пунш с корицей.
Николас протянул ей руку, предлагая свою компанию. Будь это год назад, можно было бы подумать: «Да, назло Аннетт». Но зная, что между ними была поставлена четкая точка, Джин нерешительно вложила в его ладонь свою.
– Это же ничего не значит?
Спрашивать напрямую было страшно, но не хотелось создавать лишние иллюзии.
– Ничего. Дружеский жест и, черт возьми, помощь. Пора тебе привыкать к реальной жизни…
Николас покачал головой, явно замечая ее испуганные взгляды в сторону зеркал.
– У тебя нет знака, позволяющего вернуться туда. Нет магии, – едва слышно произнес Николас. – Ты жива. И здесь все ярче и слаще безликого мира душ.
– Слишком ярко, а я, кажется, не понимаю, чего именно мне не хватает и к чему идти. Только однообразие и помогает сохранить спокойствие.
– Джин, хоть минуту просто живи, – устало сказал Николас.
– Ну да, будущее нас не должно беспокоить, так ведь? Но, помнится мне, Тодор говорил другое.
Вместо ответа ей протянули обещанный пунш, а Николас в привычной манере перевел тему. С ним невозможно было выйти на сокровенное, то самое – задевающее, но сближающее. Замкнут сам в себе, недоверчив. Возможно, поэтому пребывание в Зазеркальном мире не оставило на нем отпечатка.
Джин-Рут завидовала этому. Хотелось бы ей жить, как прежде.
Вот только…
Даже если перематывать стрелки часов назад, прошлое всегда будет пройденным этапом.
Глава 9
Сердце города
Тодор Рэндел
Бал Полнолуния
Играла музыка. Медленная, неторопливая. Тодор, наблюдавший за балом, стоял вдалеке от танцующих. От его пронзительного взгляда не ускользала ни одна деталь. Он хозяин вечера. Верховный маг, создавший защиту для тех, кто доверил свои жизни этому месту.
На заклинания пришлось отдать всю энергию без остатка. И теперь, следя за людьми, Тодор чувствовал, как она возвращается, но не из источника рода Рэнделов. Эта была другой: вязкой и слишком темной. Мысленно прокручивая видение, он был уверен: сила принадлежит городу, и пусть в подземном кладбище он от нее отказался, чтобы спасти одного из ведьмаков с зеркальным знаком, его собственный символ связан с Нордвудом клятвой. И тот помогал ему, требуя за это свою плату – заботу о городе и исполнение предначертанного.
