– Надеюсь, не очень… – смущенно отозвалась Ани.
– Его магию я ни с какой другой не спутаю. А тебе надо немного отойти. Отдых не всегда сон, ведь порой сновидения – это иллюзорный мир, в котором мы прячемся.
Ей хотелось еще раз его поблагодарить, но Тодор исчез – переместился, скорее всего, по работе. Наверняка он вырвался с нее, чтобы помочь Аннетт добраться домой…
Выпив стакан воды, Ани сразу поднялась в гостиную и замерла в дверном проеме… чтобы молча наблюдать за тем, как Алан раздраженно пытается снять с себя длинный клетчатый шарф. Это подарок Джин-Рут, купленный на ее первую зарплату, но его он явно бесил.
Алан с расстегнутым воротником рубашки и смешно растрепанными короткими волосами стоял перед зеркалом, висевшим на стене у самого входа в особняк.
– Не спеши, давай посидим где-нибудь? Не здесь, – без приветствия заговорила Ани.
Сказанное зависло в воздухе. Прошла пара бесконечных секунд молчания, прежде чем Алан посмотрел на нее и слегка улыбнулся.
– Хорошо. Куда бы ты хотела пойти?
Не спрашивал, как она, не пытался выяснить что-либо о поиске ключей, но легко, без лишних слов поддержал. Возможно, именно принятие, безграничная защита и понимание стали тем самым крючком влюбленности, наглухо застрявшим в сердце Ани. И ей не хотелось от него избавляться. Вместо того чтобы принести с собой в ее жизнь боль и эмоциональную зависимость, он позволил швам от старых ран затянуться и научил не тревожиться из-за отношений.
– Мне можно находиться только здесь, в особняке, и на территории Лавки Зодчего. Так сказал Тодор, так безопасно.
Аннетт подошла к Алану и крепко его обняла. И лишь когда он, обхватив ее за плечи, прижал к себе, спокойно выдохнула.
– Нити магии? – шепотом уточнил Алан.
– Да, они появляются там, где я… если не нахожусь под защитой Тодора или источника.
– Тогда к черту дурацкие кафе у океана, ненавижу креветки, рыбу, склизких осьминогов и все то извращение, которое обожает Джин, – пока Алан говорил, отчетливо слышалось, что он улыбается.
От этого ей захотелось рассмеяться.
– Тогда пиццерия? Сыр тебе нравится, если только ты не ешь его из вежливости. Угостила бы чуррос, но это долго и на улице, а там и так скоро будет ливень.
– «Гешмольцен» подойдет?
– Да! Однозначно мне нужны пробные пиццы!
Алан молча переместил их.
«Гешмольцен» был переполнен, едва ли они найдут место. Здесь было светло: с потолка свисали гирлянды из круглых ламп, а за ними виднелся лакированный бетон, по которому плелись черные провода. Еще не вышедший из моды лофт привлекал своей небрежностью. Ретроторшеры гармонично перекликались с самой разной мебелью. Где-то расположились бочки, где-то – старинные обеденные столы. В хаосе и суматохе пиццерия напоминала склад музея и свалку, но, если присмотреться, можно было уловить блеск и нищету, которые так смело объединили между собой.
– Считай, нам повезло!
Алан, не дожидаясь ответа, потащил ее к винтовой лестнице на второй этаж, хотя едва ли его можно было так назвать – просто выступавшая надстройка на три столика.
– Я бы сказала, очень повезло. – Присев на мягкий диван, Ани довольно зажмурилась.
– Снимать пальто не будешь?
– Нет, хочу согреться…
– В пиццерии можно, это тебе не приемы в Лавке Зодчего, – со смехом произнес Алан, но свое снял и повесил на крючок в виде гвоздя.
– Что мы возьмем?
– Пятидюймовый набор, что здесь еще можно заказать?
– Сыр на сыре!
– И ты будешь надкусывать мои мини-пиццы? – Аннетт широко улыбнулась, знала, что сама все точно не съест.
– Тогда наш заказ готов, осталось дождаться, пока кто-то сможет его принять.
А после – еще подождать, пока приготовят и принесут крошечный набор пицц с разными начинками. К тому времени, как всегда, они съедят заказ Алана, а часть попросят упаковать с собой.
Никаких предсказаний, нитей магии, поиска ключей, призраков и мертвецов. Зато тепло, искренний смех Алана и недолгий, но счастливый вечер.
Глава 13
Лавка антиквариата «Палеос»
Ключ Николаса
После вчерашнего спокойствия возвращение в Лавку Зодчего вновь напомнило о страхе остаться ни с чем, лишиться всего и за шаг до свободы потерять шансы вновь ее заполучить.
Аннетт одернула низ мешковатой черной толстовки и посмотрела на высокие, подобные башне часы в огромном холле. Через пять минут она должна будет встретиться с Николасом. А пока можно насладиться угрюмой готической архитектурой отдела управления Нордвудом. Стрельчатые арки – нервюры, тонкие, гладкие столбы, служащие их опорой, и искусные витражи. Мрачно, величественно и просторно. Хотелось не дышать, чтобы не спугнуть ощущение полного погружения в другую эпоху, в период, когда все это было построено.
Подул слабый ветерок, и где-то мелодично завыл сквозняк. Это был леденящий свист, вкрадчивый, тонкий, сказочный, как и все в Лавке Зодчего.
Аннетт вспомнились слова Тодора: «Когда-нибудь мы все будем в одном месте, и хорошо, если по своей воле». Он не боялся смерти, но его пугала возможность не успеть осуществить задуманное. Тодор учил Ани жить сейчас, наслаждаясь действительностью и тем не менее планировать будущее.
Ей не хотелось умирать.
Не хотелось прощаться с мечтой о жизни без дежурств по восстановлению магической защиты, без зависимости от предсказаний и долга…
– Заставил ждать?
Вкрадчивый голос Николаса развеял грустные мысли, и Ани невольно улыбнулась.
– Да, целых десять минут, я ведь пришла раньше.
– Думаю, нас ждет не меньше дня вместе где-то в подвалах чудовища под названием «Лавка Зодчего», да?
Он говорил с легкой иронией, криво усмехаясь опасности и явно не опасаясь того, что может быть. Николас уже столкнулся с собственным ужасом – провел почти год в Зазеркальном мире. Кажется, больше его ничего и не страшило. Возможно, именно поэтому сейчас он так неумело пытался ее развеселить.
– Надеюсь, нет. Ник, послушай, у нас не так много времени…
– И потому ты предложила встретиться возле главных часов? Хорошая шутка. – Он говорил, улыбаясь.
– Нет, Тодор переместил меня. Если ты не в курсе, то на втором этаже его кабинет.
– А твоя магия? – в его голосе слышалось волнение.
– С ней все в порядке. Просто нити, связывающие остров и город, чувствуют меня и за границей Лавки или особняка Рэнделов… пытаются выпить из меня всю силу.
– Вот как…
Николас нахмурился, поправил горловину черного поло, поверх которого был небрежно накинут синий свитер с дурацкими белыми снежинками. Хотелось рассматривать его, запомнить новым, совершенно не похожим на себя в прошлом. Ник раздался в плечах, стал чуть выше, и теперь Ани доставала ему до подбородка. Ушла и юношеская тревога. Ее сменила уверенность, а с ней пришло и расслабление. Теперь ему не было страшно и не требовалось цепляться за что-либо, чтобы жить.
