– Эй, Скотти, – голос слева, – ты не уходи надолго, мы же с тобой не закончили наше пикантное дело.
Они шли по коридору, а из всех камер, мимо которых они проходили доносились голоса.
– О, кого ведут, взгляните-ка, я не знал, что к нему бывают гости.
– Да у него вообще-то много наших в гостях побывало, – смех.
– А проход там что надо: заходи – не хочу! – опять смех.
– Шерман, вытащи меня отсюда! Ты же адвокат! Ой, стоп, уже нет, точно.
– Скотти, это тебя матушка навещает? Если она вполовину хороша как ты, тащи её сюда!
Коридор казался бесконечно длинным для Скотта. Каждый день он поддавался мыслям, что даже если его опасения подтвердятся, то так будет даже лучше. Он не мог здесь находиться. Он не мог более терпеть того, что с ним здесь делали.
– Шерман, к тебе за консультацией пришли? – издевки сыпались со всех сторон.
– Молчать! – рявкнул охранник.
В кабинете для встреч сидел щуплый паренёк. Взъерошенные волосы, очки в большой оправе, перекинутая сумка через плечо. Рубашка, а под ней футболка. Лет двадцать пять.
Охранник снял с Шермана наручники и вышел. Шерман присел за стул.
– Мистер Шерман, здравствуйте, меня зовут Рэй Вилнус.
– Я думал, что придёт Сол Кэмбел. Я говорил с ним по телефону.
– К сожалению, мистер Кэмбел не смог. Он проводит очень важное расследование, но я его ближайший друг и коллега, мы вместе работаем над материалами.
Скотт вздохнул. Он хотел видеть Кэмбелла. Вот он болван, надо было более прозрачно намекнуть Кэмбелу по телефону, что информация, которой он желал поделиться, совсем не о его прошлой жизни адвоката, а о корпорации… Да какая уже разница. И этот сойдёт. У Скотта болела голова.
– Мистер Шерман, времени у нас не очень много, так что давайте начнём, – сказал Рэй, положив перед собой бумаги для записей и приготовив ручку.
– Да, – Скотт себя плохо чувствовал. У него болела голова, мутил живот и его тошнило. Он волновался. Сейчас или никогда.
– О чём именно вы хотели поговорить? Что именно рассказать? – спросил Рэй.
– Правду, – Шерман нервно переминал пальцы на руках, – правду о Justice-Tech.
– Хорошо, – с готовностью и с удивлением ответил Рэй.
Скотт Шерман глубоко вдохнул и выдохнул. Встал со стула. Сжал губы. Принялся ходить взад-вперёд вдоль стола, словно собираясь с мыслями. Рэй терпеливо ждал. Шерман держал руки за спиной. Пот стекал у него с лица, воротник его футболки был уже насквозь мокрым. Он несколько раз прошёл вдоль стола, разворачивался, и шёл в обратном направлении.
Рэй осознавал, что времени для встречи отведено было не столь много, но он не торопил Шермана. Рэй знал – когда люди хотели поделиться чем-то важным, не стоило их отвлекать. Они должны набраться смелости сказать то, о чём умалчивали даже сами себе.
Шерман остановился боком к Рэю. Медленно повернул голову, и журналист увидел в глазах бывшего Главы Ассоциации Людей-Адвокатов нечто вроде озарения, словно учёному, потратившему всю жизнь на решение самой сложной формулы в мире, и практически отчаявшемуся, только что пришло осознание её решения, тем самым позволяя завершить многолетний труд.
– Так это всё же правда! – тихо, а затем на последних словах повышая голос до визга воскликнул Шерман.
Внезапно он с максимально возможным ускорением рванулся вперёд, словно только что прозвучал выстрел, знаменующий старт марафона, в котором Шерман желал победить. Он рванулся вперёд, но там не было ни стадиона, ни дорожки для бега. Впереди через несколько метров была стена. Шерман со всего маха влетел в неё, выставив голову перед собой. Раздался звук удара и хруст. Шерман качнулся, сделал несколько шагов назад, вновь посмотрел на Рэя. Голова Шермана была пробита, кровь заструилась по ней. Пятно крови с брызгами, как клякса, осталось на стене.
Рэй отпрянул, завалился на спинку стула, потерял равновесие и вместе со стулом упал назад. Дверь в камеру начала открываться.
– Правда! – воскликнул Шерман голосом хриплым, неузнаваемым.
В его рту была каша из выбитых зубов, десны, языка и крови. Нос был сломан и вывернут в сторону под неестественным углом. Но Шерман улыбался. Если эту жуткую гримасу можно было назвать хоть чем-то, напоминающем улыбку, то Шерман улыбался. Наверное, никто за всю историю человечества никогда так не улыбался. В чём-то Шерман действительно стал первым.
Качнувшись, он ещё раз сделал рывок вперёд, даже резче и стремительнее предыдущего, и окончательно расшиб голову об стену.
Когда самолёт приземлился, Сол Кэмбел, пассажир эконом-класса, с нетерпением ждал, когда разрешат выход из салона. Весь полёт он был зажат с двух сторон тучным мужчиной и полной женщиной, которым не хватало подлокотников, и они постоянно намеревались использовать вместо них руки Сола, лежащие у него на коленях. Потому после приземления он стоял один из первых у выхода. Быстро пройдя все необходимые процедуры, он буквально выскочил из здания аэропорта и поймал такси.
– Мне к Главному Управлению Технологий ООН, – сообщил он водителю, – я очень тороплюсь, дам хорошие чаевые, вы только быстрее. И без пробок.
Таксист не сказал ничего, только кивнул. Сол торопился. Выбить встречу с Уполномоченным Генерального Секретаря ООН Лукасом Кевинсоном было делом нелёгким, но у Сола всё же получилось. Уполномоченный, будучи одним из главных ответственных в стране за функционирование «Нор», был крайне занятым человеком, и опоздай Сол хотя бы на несколько минут – о встрече можно было забыть. А здесь ещё как назло вылет задержался на два с половиной часа, и теперь у Сола было очень мало времени.
Но водитель знал своё дело. Он поехал по боковым улицам, переулкам, въездам куда-то и выездам оттуда, в конце концов миновав огромные пробки на центральных улицах. Они подъехали к контрольно-пропускному пункту на территории научного городка-комплекса как раз вовремя, чтобы Сол успел пройти пропускные пункты безопасности и оказаться в центральном здании комплекса за пятнадцать минут до назначенного времени.
Поднявшись на этаж руководства, сопровождаемый доброжелательной девушкой из регистрационной внизу, Сола подошёл к входу в зал для приёма посетителей. Указатели на стене демонстрировали, что направо находился кабинет «Уполномоченного» Лукаса Кевинсона, а налево – кабинет «Советника Уполномоченного» Нила Харриса. Сол помнил Нила Харриса самого как Уполномоченного, но после инцидента, произошедшего в комплексе несколько лет назад, из-за которого на несколько дней в стране случился экономический коллапс, убытки от которого составили по неофициальным скромным подсчётам миллиарды долларов, его отстранили от управления. Над ним был проведён специальный Трибунал, но ответственности Нилу Харрису удалось избежать. Теперь он занимал должность, которая ни на что не влияла, будучи скорее данью за заслуги этого человека, который сделал многое для функционирования Интернета и «Нор» в том виде, в котором он был сейчас. Справедливости ради стоит заметить, что после инцидента «Нор» сделала несколько шагов назад в плане технологичности и функциональности, но восстанавливать её на прежний уровень не стремился никто.
