– Доктор Даунинг, добрый день, извините, я не слишком вас отвлекла сегодня? – спросила Диана, встав, и сделав шаг навстречу доктору.
– Ну что вы, Диана, вы никогда меня не отвлекаете, заходите, пожалуйста, – он открыл дверь в свой кабинет и пропустил её вперёд, – я рад вас видеть.
Томас Томпсон
2 ноября 2025 года
– Мистер Томпсон, желаете ещё чего-нибудь? – спросил у меня официант, забирая пустую тарелку из-под пирожного, на которой остались от него теперь одни только грязные разводы, и мелкие крошки.
– Спасибо, – ответил я, отрицательно поведя рукой.
Было воскресенье, мой единственный выходной день. По крайней мере на работе. Утро. Я курил и пил кофе, читая газету. Я сидел за столиком на улице, и несмотря на выходной и ранний час, людей было много, некоторые завтракали, некоторые пили кофе, а другие выходили из здания кофейни и шли мимо столиков, взяв кофе на вынос.
Сигарета затрещала. Видно не самый качественный табак попался. Может и вовсе не лист табака, а жилка с листа. И хотя табачные компании в погоне за прибылью давно уже в несоизмеримо плохих пропорциях размешивали листы табака с жилками от листов, в этой сигарете попалось особенно что-то негодное: издав громкий треск, она едва не разразившись пламенем с тлеющего конца. И всё бы ничего, бывает, но конец сигареты выплюнул горящую частицу, которая тут же упала на мою белоснежную рубашку, и не как искра, в полёте превращающаяся в пепел. Нет, она упала и со злорадством, присущим вещам или событиям, случающимся в жизни, прожгла на левой стороне рубашки у живота, справа от пуговицы, немалую дыру. Мой мозг уже на секунду представил острую, но незначительную боль от сигаретной искры, когда она прикоснётся тела, обжигающе ласково, как прикосновение женщины, и я неосознанно дёрнулся, за мгновение до боли, которая незамедлительно последовала за искрой. Плеск кофе и звон чашки, зацепленной моей рукой ознаменовал ещё и неспешно расплывающееся пятно на моём новом дорогом костюме, который я надел лишь в третий раз. Люди с соседних столиков дружно обернулись на меня, чем привели в ещё большее раздражение.
Брызги кофе попали и на газету, на первой полосе которой была фотография тучного и жирного лица экс-главы Ассоциации людей-адвокатов, Скотта Шермана, ныне покойного, умертвившего себя лично ударами головой об стену. Иронично. Официанту следовало метнуться к моему столику как молнии, но, видимо, он не заметил моего происшествия, потому что с подносом скрылся внутри за несколько мгновений до этого.
И тут я почувствовал на себе этот взгляд. Его я мог узнать всегда и везде, хоть уже давно и не ощущал. Я повернулся в сторону входа в кофейню, откуда вышла она. Диана Донован. Она смотрела на меня, и замерла в замешательстве, не зная, как поступить. Поняв, что я заметил её, она ещё несколько секунд стояла на том же месте, но в итоге приняла решение, и медленно пошла в мою сторону. Я не кивал ей, и она не махала мне рукой. Подойдя к моему столику, она сказала:
– Привет, Томас.
Я отодвинул стул и привстал, отдавая дань манерам приличия, при которых любой, кто желает называть себя мужчиной, должен был отодвигать стул и привставать при появлении дамы. Особенно такой дамы.
– Здравствуй, Диана, – тихо ответил я.
Она вопросительно посмотрела на стул напротив меня, и я указал на него рукой. Тоже дань приличиям. Бывает, наступает момент, когда два человека вынуждены отдавать дань приличиям.
Мы одновременно сели. Диана окинула мимолётным взглядом дыру в моей рубашке, пятно на моём пиджаке. В руках у неё был бумажный стаканчик со средним латтэ. Она поставила его на стол, протянула руку к салфетнице, достала несколько штук и не слишком спешными движениями протёрла мою сторону столика. Бумага впитала в себя пролитый мною кофе, а поверхность стола осталась влажной.
Нечасто бывали ситуации, когда я не знал, что сказать или как начать разговор. Немного было на свете людей, с которыми у меня происходили такие ситуации. И ещё реже, происходили встречи с подобными людьми.
– Не ожидал тебя здесь увидеть, – сказал я.
– Да? Я тоже.
Пауза на несколько секунд.
– Ты ведь в пригороде живешь, – спросил я, – или перебралась обратно в город?
– Нет, – она поджала свои губы, которые были спелые как первые ягоды клубники в году, которые только что созрели, – у меня сегодня кое-какие дела в городе, потому приехала, а вообще не часто сюда выбираюсь.
– А я нечасто выбираюсь в пригород, – сказал я, и мой ответ тут же показался мне дурацким и неуместным.
– Конечно, зачем тебе это? – Диана улыбнулась, и мне показалось, что мир на миг стал теплее, – ты Глава Ассоциации, город, как и всегда – это твоя стихия.
– Ты живёшь одна?
– Одна.
– Справляешься?
– Приходится.
– Ты очень хорошо выглядишь.
– Ты тоже, – она усмехнулась и кивнула на мою рубашку, мой пиджак.
– Мы давно не виделись.
– Да, – согласилась она, – с того дня.
Да, мы не виделись с того дня, когда на свежей земле возвышался камень, на котором было высечено «Лэндон Донован», а мой костюм был чёрным, как смола.
– Как твоё здоровье? – спросил я.
– Всё хорошо, спасибо, Томас. Тебе нравится твой новый этап в жизни?
– Да. Наверное, нравится.
– А твой тщеславный блеск в глазах горит так же ярко, как и раньше. Этим вы и были схожи с Лэндоном. И многим другим.
Я не нашёлся что ответить, повисла пауза. Я смотрел на неё, а она смотрела на свой бумажный стаканчик с латтэ, водя по нему пальцами, словно в этом заключался высший смысл. Молчание наше сейчас было неловким, и оба это прекрасно осознавали. Я понимал, что наш разговор в любой его вариации уходил бы в тупик, и изменить это было нельзя. Я понимал, что сейчас наступит момент, она возьмет свой стаканчик с латтэ, встанет и уйдёт, и другого быть не могло, но я хотел оттянуть это насколько возможно. Я не знал, что сказать. И всегда в таких случаях я не говорил ничего, и это всегда было самым умным решением. Но если сейчас помолчать ещё немного, она встанет и уйдёт.
– В вашем пригороде скоро появятся роботы-полицейские, – улыбнулся я.
– Ну, – протянула она, – твоими стараниями.
– Тебе они, роботы, не по душе?
– Ты знаешь, я нейтральна к роботам. А ты их всегда любил.
И только я хотел возразить, она тут же себя исправила:
– Уважал, если быть точнее. Восхищался?
– Точно, – я улыбнулся.
Она в ответ не улыбнулась. Лишь посмотрела на меня долгим пристальным взглядом, который я никогда не мог разгадать.
– Когда тебя ранили, я хотела позвонить. Но у меня нет твоего номера.
