Я подумал, не была ли связана вчерашняя встреча с сенатором Коршем каким-либо образом с данным событием? Я направился в кабинет к Куперу.
– Дастин, я получил письмо от Генерального Секретаря.
– Касательно чего? – нахмурился Купер. У меня промелькнула мысль: он боится услышать новости относительно Симона.
– Три месяца велись переговоры с Justice-Tech, о которых я был уведомлён лишь только что, – я показал ему письмо и при этом заметил, как на секунду его лицо исказилось при упоминании корпорации, – они проводят частичное слияние. Единая центральная операционная система Justice-Tech получит расширенный ограниченный доступ к «Нор».
– Чёрт, что это значит, – Купер подскочил с кресла, – а мы к чему получим доступ?
– Ни к чему, – ответил я.
– Вот то-то же! – он внезапно ударил кулаком по столу.
Реакция Дастина была мне не понятна. Это был не первый случай, когда мы давали более широкий, чем у обычного пользователя, доступ к «Нор», но с большими ограничениями. Такой же доступ имела полиция, ФБР, Центральный Банк и другие уполномоченные нами субъекты. Но доступ был в одном направлении, пока что государство было не готово влиться в «Нор», и не открывало двусторонний доступ «Нор» в свою систему. Ситуация с Justice-Tech была такой же, никакого доступа к системе, которая обеспечивала функционирование роботов-адвокатов и роботов-судей. Даже у Симона не было возможности узнать что-либо о Justice-Tech кроме того, что позволяла знать корпорация для всех. Я уважал такую систему защиты. Пока что Justice-Tech делало это из соображений безопасности, а в будущем, когда Нор разовьётся ещё более, все они сами будут заинтересованы в полном объединении.
– Встреча через неделю, и почему ты так реагируешь?
– Я не доверяю Justice-Tech, я уверен, они многое скрывают.
– Дастин, мы скрываем Симона, не думаю, что хоть кто-то в мире скрывает нечто большее.
Купер посмотрел на меня с выражением, будто хотел что-то сказать, но не стал.
– Генеральный Секретарь хочет, чтобы мы вдвоём провели переговоры.
– Дай нам Бог дожить до следующей недели тогда и поговорим.
Я вышел и оставил Купера наедине со своей непонятно откуда взявшейся злостью.
Довольно часто во время ежедневных бесед с Симоном, меня раздражало (насколько нечто подобное вообще могло меня раздражать, возможно я не совсем корректно подобрал это слово) то, что Купер общался с ним, как с человеком. Симон не был человеком, и каким бы совершенным он не становился с каждым днём, насколько бы его интеллект не развивался и не обучался, насколько бы он не пропитывался пониманием человеческой природы, Симон оставался роботом. Он был роботом, которого создали мы, которого мы обучали и совершенствовали. Делали мы это с целью, чтобы создать совершенного робота. Но Симон всё равно никогда не станет человеком. Для меня это было настолько очевидным, что я не понимал Купера, который иногда в наших с ним разговорах говорил, что может быть нам в один день и удастся сделать из Симона нечто большее, чем робота. Чем он грезил? Создать идеального человека? Идеалом являлся Бог, и создать ничего хотя бы на толику приближенную к этому мы не могли. Я не воспринимал всерьёз, что Купер на это рассчитывает.
– Симон, ты столько людей видел и слышал, хоть и не вживую, но знаешь всё о них, – спрашивал Дастин, – скажи, есть ли на Земле самый лучший? Или каким, по-твоему, он должен быть, идеальный человек?
– Наиболее лучший или идеальный, мистер Купер? Если мы говорим о втором, то его нет.
– Почему? – спросил я.
Каждый день по моей инициативе мы стали говорить с Симоном на всевозможные темы, чтобы понимать, как проходит развитие его мышления. Наличие этого процесса уже было неоспоримо, и я хотел знать тенденции, чтобы контролировать их
– Я могу назвать очень много критериев, но нехватка даже одного из них рушит идеал. Взять, к примеру: у каждого есть необходимость справлять нужду. Нет тех, кто не делает этого. А если и есть, то лишь в силу болезни, приносящей им дискомфорт. Болезнь – это не нормальное состояние человека. Значит, естественно не справляющего нужду человека не существует. Но в момент, когда человек справляет нужду – никто, кто это увидит, не скажет, что это идеальный человек, потому что такой процесс вызывает у всех стыд, неприятные впечатления и мерзость. Разве может нечто идеальное вызывать такие чувства? Вывод: человек в своём природном, первозданном виде не способен быть идеальным.
– Если мы возьмем за критерии только те качества, которые человеку присущи, какая их комбинация сделает его идеальным? – продолжал Купер.
– Для кого? Для какого именно общества? Если брать ваш подход, глобально идеального так же не может быть, разные культуры возносят различные ценности как моральные, физические так и духовные, временами совершенно противоположные у разных этнических групп. Рассматривая таким образом, вам не нужно спрашивать у меня, просто загляните в эпосы, легенды и мифы каждой культуры – там вы найдёте образы, которые сможете назвать идеальными для той или иной среды.
– Скажи, к какому образу следует стремиться мне, Симон? – этот вопрос задал я.
– Наша беседа поворачивает к тому руслу, мистер Харрис, куда я и хотел. У меня есть одна идея, с которой я желаю поделиться с вами.
– Очень интересно, давай.
– То, что вы спросили у меня. Среднестатистический ответ на такой вопрос должен вам дать психолог, поскольку подобное в большей части профессионально звучит в его кабинете. Ответ будет иметь огромное значение для человека, ведь он обращается именно за советом. К чему нужно стремиться – этот вопрос пересекается с другим: «каково моё место в этом мире, какое место в мире я должен занять?». Незнание этих двух вещей делает людей склонными к негативной оценке своей жизни, поскольку это может гложить, может приводить к нежелательным поступкам. Анализируя жизнь людей, понимаешь, многих несчастий можно избежать, если вовремя подтолкнуть человека в нужную сторону. Услуги психологов в современном обществе востребованы, но их позволить себе может не каждый. Да и банальная их нехватка сказывается в определённой степени. А некоторые боятся сами себе признаться в необходимости обращения к специалисту.
– Ты хочешь сказать, что все проблемы человечества могут разрешить психологи? – такой вывод напрашивался в моей голове после сказанного Симоном.
– Вы обобщаете мои слова. Но это один из ключей к раскрытию проблем. Возьмем всех людей, у которых есть проблемы. Их количество – 100%. Допустим, что психологи могли бы помочь найти себя, скажем, 13% людей. Проблемными остаются 87%, но это же меньше чем сто? Так вот, если бы каждый желающий мог бы обратиться к психологу, хорошему, тот бы мог разрешить многие проблемы. Помочь.
– Есть доля правды в твоих рассуждениях, – согласился Купер, – но не все же люди горят желанием разговаривать и обсуждать проблемы с психологами?
– А те, кто хотят – делают это, – добавил я, – Всё идёт своим чередом, не вижу логического конца твоих рассуждений.
