– Нет. У меня есть пополняемая база данных обо всех инцидентах.
– Тогда ты должен знать о нераскрытом двадцати одном убийстве за последние четыре года. Все те молоденькие куколки, это я ездил по стране и убивал их. И до сегодняшнего дня всё было гладко. Когда они сообразят, что здесь есть связь… Тогда меня ждёт пожизненное, да не одно, а целых несколько, а я этого не хочу. Сделай всё, но я должен выйти из зала суда не в наручниках, и без всякого признания вины, будь то частичной или грёбаной четвертичной. Иначе они допрут до всего своими мозгами, если не одни дебилы там работают. Обезопась меня. А потом я смоюсь отсюда, и пусть ищут и находят совпадения – меня они уже не найдут.
Кенвуд затушил сигарету.
– Ты понял, что должен любой ценой спасти меня?
После паузы в несколько секунд из динамиков робота-адвоката прозвучал ответ:
– Мистер Кенвуд, с новыми данными я переработал алгоритм действий на наиболее уместный в данном случае.
– Тогда делай свою работу.
Обрывистый гудок сирены прозвучал резко. Он означал окончание диалога подзащитного со своим адвокатом и скорое начало слушания.
Робот-судья открыл заседание. Когда все формальности были пройдены, прокурор выступил с обвинительной речью. Тим Кэнвуд подозревался в попытке нападения и покушении на изнасилование 23-летней Мелиссы Вудс, студентке медицинского университета, когда та в ночном клубе перебрала со спиртным и доверчиво пошла за пристававшим к ней незнакомцем.
– Тим Кэнвуд, поднимитесь. Вам была донесена суть обвинений против вас. Признаёте ли вы себя виновным? – спросил робот-судья.
– Нет, – отчеканил Тим Кэнвуд.
– Тогда я объявляю судебный процесс открытым. Сторона защиты, сторона обвинения, есть ли у вас дополнительные объяснения, возражения, пожелания, которые вы желаете донести до сведения всех, прежде чем мы начнём?
– Господин судья, – тихо прожужжав пневматическими механизмами, TRIAL-KU поднялся, – позвольте обратиться.
– Удовлетворено.
– Для того, чтобы участники заседания по данному делу располагали наиболее ясной, чёткой и полной картиной, чтобы правосудие было объективным и справедливым, я вынужден заявить, что мистер Кэнвуд абсолютно и, несомненно, виновен в покушении, в котором его обвиняют.
– Что? – подскочил как ошарашенный Тим Кэнвуд. Недоумённый шепот прошёлся по залу.
– Возможно, мы вас неправильно поняли, – сказал робот-судья, несколько раз ударив молотком по столу, призывая к тишине.
– И более того, мистер Кэнвуд, вне сяких сомнений, – продолжил TRIAL-KU, – виновен в совершении серии из других убийств, в количестве двадцати одного, которые произошли за последние годы.
– Ты что охренел?! О чём он говорит?! – Кэнвуд попытался толкнуть робота, но не сумел даже сдвинуть его с места, а тот продолжал:
– Он серийный убийца, которого власти разыскивали на протяжении четырех лет.
В зале суда воцарилось безумие. Сидящие журналисты подскочили со своих мест, принялись перекрикивать друг друга, замигали вспышки фотокамер, полицейские начали пытаться угомонить людей. Прокурор сидел с открытым ртом, явно не зная, как вести себя в подобной ситуации. Робот-судья принялся сотрясать стол ударами молотка. Во всём этом шуме различались крики Кэнвуда «Лжёт! Лжёт!».
– Я не лгу, у меня есть доказательство, – внутри TRIAL-KU что-то щёлкнуло.
«Да, я убил ту дурочку. Развратная сука сама виновата, на что она надеялась? Но это не важно. Важно другое, в один момент они поймут»
Постепенно шум в зале прекратился, внимание всех было приковано к TRIAL-KU, из динамиков которого доносилась аудиозапись. Хриплый голос рассказывал:
«Все те молоденькие куколки, это я ездил по всей стране и убивал их. И до сегодняшнего дня всё было гладко. Когда они сообразят, что здесь есть связь… Тогда меня ждёт…»
Кэнвуд подскочил и набросился на робота-адвоката. Навалился на него всем своим весом, и принялся молотить руками и ногами. TRIAL-KU пошатнулся и рухнул на стол, круша его на несколько частей. Двое полицейских спешно переключили своё внимание с журналистов, и метнулись к Кэнвуду. Они схватили его. Он сопротивлялся.
Толпа журналистов кинулась вперёд, с фотоаппаратами и телекамерами. Хор голосов обращался к TRIAL-KU, судье, Кэнвуду, полицейским.
– Ублюдки! Вы не имеете права! – слюна текла изо рта Тима Кэнвуда, щекой он был придавлен к полу, пока на него надевали наручники.
– К порядку, к порядку! – робот-судья непрерывно стучал молотком, – объявляю перерыв!
Меня звали Томас Томпсон. Я был членом Ассоциации людей-адвокатов. И сейчас разгорался закат моей карьеры. Я всё ещё был в числе лучших, но это скорее было данью уважения моим бывшим заслугам, нежели победам настоящим. Сегодня практически все более-менее важные и громкие дела не обходились без услуг роботов. Когда-то это было новацией, сейчас же – жестокой реальностью для таких, как я. С каждым годом люди всё более доверяли свои судьбы в судебных делах машинам, и скажу я вам, было за что. Когда от решения зависит будущее человека, он должен быть убеждён, что за него будут биться с наибольшей отдачей. Можно ли быть уверенным в человеке-адвокате, если его альтернатива, робот, попросту на уровне сознания запрограммирован стопроцентно защищать своего клиента? Мне не нравилось происходящее, но я принимал его таким, каким оно было. Я прекрасно осознавал, что такие как я – динозавры, выжившие после падения метеорита, но подходил тот час, когда и нам пора было вымирать.
Несмотря на это, я всё ещё помнил былые времена, когда успешное дело приносило славу, известность, большие деньги и уважение в глазах других. Мы обедали в лучших ресторанах, ездили на дорогих автомобилях, наши апартаменты были шикарны, а люди, узнавая нас на улице, уважительно кивали головой. Девушки при нашем виде готовы были срывать с себя платья, лишь бы удостоиться наших взглядов. Когда мы входили в зал суда, у оппонентов по спине бежали мурашки, а клиенты были у нас в пожизненном долгу. Я жил той славой, она питала меня, была водой для меня жаждущего, а сегодня, я был словно обезвожен. Я тщетно пытался вернуть своё былое величие, выжимал всё из тех дел, которые мне подворачивались сейчас, но они были настолько мизерными и незначительными, что выжимать получалось лишь считанные капли. Наше время прошло, и я многое бы отдал, чтобы вновь почувствовать вкус больших побед.
Но я не ненавидел роботов-адвокатов. Они были идеальны. Подобно нам былым, только ещё лучше. Ими можно было лишь восхищаться.
Ароматный крепкий кофе в забегаловке напротив моего дома всегда приводил меня с утра в тонус. Мой график был выработан годами. Я всегда приходил сюда в одно и то же время. Пил кофе и смотрел утренние новости по телевизору за барной стойкой.
Ведущая, темнокожая женщина в зелёном строгом костюме была очень взволнована.
– Доброе утро. Этот день войдёт в историю. Обычное судебное заседание, превратилось в скандальную сенсацию, которая ставит под сомнение благоразумность и компетентность системы судебного правосудия. Вся страна сегодня обсуждает это. Следующими заголовками пестрят утренние газеты:
