– Вы понимали, что нарушаете принципы адвокатской этики?
– Да, я это понимал.
– Понимали ли вы последствия таких действий?
– Да, я просчитал все предположительные последствия через секунду после того, как у меня зародилось решение поступить таким образом.
– Какие последствия вы просчитали?
– С долей вероятности в 94%, что надо мной состоится судебный процесс.
– Просчитали ли вы возможные итоги такого процесса?
– Сразу же. Это потенциальное закрытие программы роботов и нашу последующую утилизацию.
– И вас это не заботило? – я повернулся к присяжным и развёл руки, изображая недоумение. Внимание присяжных было приковано к нам. Они старались не пропустить ни слова, досконально понять рассуждения робота.
– Меня не должны волновать такие вещи как сохранность своего существования, когда угроза нависает над человеком. Первичная цель моего создания – служить людям. Заботиться, чтобы общество было безопасным и справедливым. Моё решение – если за спасение в будущем десятков жизней от жестокого убийцы, который безнаказанно выйдет на свободу, цена – утилизация роботов, так тому и быть.
– Спасибо, у меня всё, – я последовал на место.
На середину зала вышла Кларисса Ричардсон. У неё были свои вопросы, которыми она желала развеять тот эффект, который остался после ответов Триала.
– Предвидели ли вы закрытие программы роботов после своего поступка?
– Да.
– Почему вы взяли на себя такую ответственность единолично, за решение судьбы всех роботов?
– Роботы – ничто по сравнению с человеческой жизнью. Если бы все роботы подлежали утилизации в обмен на одну жизнь человека, я бы выбрал без раздумий. В пользу человека.
– Как по вашему мнению – принесла ли программа роботов-адвокатов пользу нашему обществу?
– Безусловно.
– Но вы всё равно приняли такое решение, хотя предвидели закрытие программы, которая приносит пользу. Значит, вы не думали о пользе для общества?
– Если вы сами утверждаете, что эта программа приносит пользу, тогда зачем её закрывать? – вопросом на вопрос ответил Триал.
– Вы же сказали, что предвидели её закрытие? – дёрнула бровью Кларисса.
– Я не могу предвидеть. Я могу лишь просчитывать с помощью математических формул возможные варианты развития событий.
– Был ли для вас вариант закрытия программы наиболее лучшим развитием для общества, если вы думали о его пользе?
– Я знаю позитивное изменение статистических данных после введения программы.
– Понимаете ли вы, что в случае закрытия программы, на места роботов вновь придут люди?
– Да.
– Значит, приняв такое решение, вы думали, что для общества такой вариант судебной системы будет лучшим?
– Я не компетентен в вопросах, что для общества лучше, а что нет. Это должны решать сами люди, чем мы сейчас и занимаемся. Только люди могут знать, что для них лучше. Если человек будет чувствовать себя более защищенным, когда доверит защиту своих интересов и жизни в суде такому же человеку, а не роботу – значит, люди должны отменить программу роботов-адвокатов, госпожа Обвинитель.
Я ехал по узким боковым улицам, минуя центральные дороги, на которых сейчас стояли километровые заторы. Стрелка бензина была практически на нуле, и мне нужно было заехать на заправку, но в час-пик это означало потерять пол часа драгоценного времени, которое и так было у меня в дефиците. Заправлюсь после посещения полицейского участка.
Когда Триала завели в комнату для встреч, он заговорил первым:
– Сегодня, возможно, вам удалось склонить некоторых на свою сторону. Но наступит завтра, и здравый смысл, подогреваемый Клариссой, вновь возымеет верх над эмоциями.
– Тогда мы вновь склоним их на нашу сторону.
– Это прошло вчера, прошло сегодня. Но нельзя быть уверенным, что пройдёт и завтра. Это все-таки суд, а не разговоры на бытовом уровне, где можно манипулировать сознанием как хочешь, отрицая очевидные данные. Вы будете переливать одно и тоже содержимое в одних и тех же бокалах? Люди, вы считаете, не поймут? Нужно что-то серьёзнее.
– Для этого нам сейчас и нужно думать над дальнейшей позицией.
– Мистер Томпсон, если мы будем смотреть лишь на возникшую проблему, мы проиграем это дело. Нужно копать глубже.
– Объясни, что ты имеешь в виду.
– Нужно подумать, как можно было избежать той ситуации.
– Когда ты вопреки требованиям законов, заложенных в тебя, сдал своего подзащитного?
– Вы мыслите слишком поверхностно. Исходим из того, что мне пришлось это сделать. В вашем сознании, картинка происходящего, словно в двухмерном изображении. Так её видят все – то, что нарисовали в суде, люди только так и воспринимают. Но создайте из этого трёхмерное изображение, дорисуйте сами недостающие декорации. Трехмерный образ вы сможете прокрутить со всех сторон, а не только сверху. Вы загляните за объекты и увидите за ними новые детали.
– Ну-ну, так чего же ты ждешь, помоги мне это сделать, умник, – в моём голосе звучал нескрываемый сарказм.
– Вы постоянно взываете присяжных увидеть несовершенство нашей правовой системы, мол, это она виновата в том, что возникла такая ситуация. Это хорошо, но эта система – всё, что мы имеем. И возникшая ситуация – закономерное следствие и результат системы. Такая система не могла привести ни к чему другому.
– Значит, мне нужно дать людям альтернативу, – начал понимать я, к чему клонил Триал, – и тогда они нам поверят.
– Именно! Нужно мыслить широко. Если наша система могла привести лишь к такому результату, а результат для нас неправилен, значит нужно посодействовать, чтобы в головах у людей возник образ системы, при которой такие ситуации, в которой оказался я не возникали бы. Нарисуйте идеальный образ, для вас это не должно быть сложностью.
– Почему ты так считаешь?
– Потому что вы любите идеализм. Вы наслаждаетесь совершенством. Вы сами говорили это, когда объясняли свою позицию по роботам. Вы считаете, что роботы – это идеальные адвокаты.
– Ты прав.
– Тогда покажите, что идеальный робот оказался заложником неидеальной системы. И каков из этого выход? Пути два. К чему лучше идти? В какую из сторон? Сделать робота неидеальным, чтобы он соответствовал системе? Или сделать систему идеальной, чтобы она соответствовала роботу? Где будет большее благо?
– Вот, точно. Тут ты прав. Это отличная идея. Выйду и скажу: «Эй, смотрите, этот робот – само совершенство, он чертовски хорош для вас, похотливых, неотёсанных и примитивных созданий. В чём сегодня его вина, в том, что вы тупы? Да вы его просто не заслуживаете, потому он и поступает как ему вздумается. Это вы виновны в том, что он здесь обвиняемый.
