Я вновь сделал длительную паузу, а затем привёл статистику:
– Сравним. С введением роботов-судей доверие со стороны людей к Суду как государственному органу возросло на шестьдесят восемь процентов. Быстрота и эффективность судебного процесса возросла на семьдесят пять процентов. Судебные ошибки уменьшились на сто процентов. С введением системы роботов-адвокатов количество оправдательных приговоров возросло на тридцать процентов. Доверие клиентов к своим адвокатам возросло на сорок шесть процентов. Доступность правосудия возросла на девяносто три процента – теперь все слои населения могут позволить себе услуги лучших адвокатов, потому что стоят они копейки, в отличие от предыдущих расценок у людей. У меня тоже, признаюсь, – в зале рассмеялись, – Я не могу даже вообразить, как возросли бы безопасность общества, доверие общества и уровень законопослушности и правопорядка, после внедрения программы специального подразделения роботов-полицейский. И как возросло бы качество правосудия, если бы вместо людей-обвинителей, здесь стояли роботы-прокуроры.
Я проследовал к своему месту. Люди в зале задались аплодисментами и принялись вставать со своих мест. Не все, но большинство. Присяжные начали активно переговариваться друг с другом и что-то записывать в свои бумаги.
– Вы произвели на меня впечатление, мистер Томпсон. Если бы я умел чувствовать, мне было бы приятно после ваших слов о нашем народе роботов, – пока Триал говорил, судья Морган призывала всех к порядку и тишине в зале суда, – возможно, что заслужено вас считали в свое время лучшим из лучших.
На аналитическое политическое телешоу пригласили специального гостя – Вице-Директора корпорации Justice-Tech, Люка Германа. В креслах друг напротив друга сидели ведущий и его собеседник, повернувшись к телеобъективу.
– Люк, как вы можете прокомментировать сегодняшнюю речь Томаса Томпсона в зале суда? Она подняла широкие обсуждения во всем обществе, – сказал ведущий.
Камера крупным планом остановилась на Люке Германе.
– Ник, ты абсолютно правильно выразился, – Люк, придавая должного эффекта своим словам, сделал движение указательным пальцем, – широкое обсуждение в обществе. Томас не высказал ничего такого, о чём не думали бы все мы. Но он первый, кто набрался смелости заявить об этом во всеуслышание. Эффективность программы роботов-судей и роботов-адвокатов налицо. И каждый из нас начинает невольно задумываться – они ведь профессионалы, чёрт возьми, роботам можно доверять. А вот способен ли мой сосед полицейский так же исполнить свой долг? Чувствую ли я себя в безопасности? Регулярные опросы среди граждан показывают, что те не удовлетворены работой органов полиции, многие люди не чувствуют себя защищенными. И это проблема. А сомневались бы вы в роботе, основной задачей которого с создания являлась бы защита каждого человека?
– Люк, – камера теперь показывала лицо ведущего, – скажи, пожалуйста, а вообще это возможно? Конечно разговоры – всегда хорошо. Но если брать реальность, возможно ли фактическое создание таких роботов, о которых говорил мистер Томпсон?
– Да, Ник, да! – камера вновь перевелась на Люка Германа, – это возможно! И более того, мистер Томпсон когда размышлял о функциональных характеристиках роботов исходил лишь из своего воображения и домыслов. На деле же всё ещё лучше! Наши технологии не только позволяют реализовать все идеи мистера Томпсона, а и продвинуться вперёд, оснастив полицейских роботов начинкой, которая позволит раскрывать преступления за считанные часы.
Камера показывала студию крупным планом, ведущий заявил:
– Об этом, дорогие телезрители, мы расскажем вам после небольшого перерыва!
Когда я приехал вечером в управление полиции, Джеймс Филмор встретил меня с угрюмым лицом.
– Тим Кенвуд умер.
– Что? Как умер?
– Просто умер. Ни с того ни с сего.
– Разве такое возможно?
– Не знаю. В полицейских тюрьмах, естественно, возможно всё, что угодно… Но клянусь, мы тут ни при чём! Он был абсолютно здоровым человеком. Вскрытие не обнаружило никаких проблем, причина смерти не установлена.
– Как-то это странно.
– Томас, странно, это когда я завариваю себе чёрный чай, а в пакетике оказывается зелёный вместо него. Странно, это когда жена вечером мне не даёт, какого чёрта тогда замуж выходила. Странно, это когда коп из жалости не выписывает штраф бедному, а тот затем подаёт жалобу, что коп не исполняет свои обязанности. А это не странно, это чёртова хрень, когда здоровенный мужик, копыта отдал в одиночной камере без участия кого-либо. Словно сам Сатана явился ночью по его душу и умертвил, желая поскорей забрать такое чудовище к себе в Ад, где ему и самое место.
– Хорошо, – кивнул я, – не странно. Необъяснимо? Или всё же ты способен это объяснить?
– Я могу лишь делать предположения, которые и так очевидны для всякого, кто обладает хотя бы толикой интеллекта даже отдалённо похожего на человеческий. Его убили. Не знаю, каким способом, и кто это сделал. Охранники, повара, уборщики, тараканы, клещи, пришельцы, экстрасенсы, призраки убитых им девушек или кто-то ещё. Возможно, ему яд подсыпали, хотя вскрытие никакого яда не обнаружило, а мы все яды знаем.
– Но ты же говоришь, что он был в камере один.
– Конечно! Во-первых, мы засунули этого подонка в самую маленькую камеру, где никто даже не поместится другой, ему и самому места маловато было. Думаю, когда управление строили, архитектор не предполагал, что в той каморе кто-то додумается содержать заключённого. А вообще посади его с кем-то, и любой, даже самый отъявленный уголовник, удушил бы его, узнав о его прошлом. Он был сам в камере, круглосуточно под нашим наблюдением. Он без нашего ведома ни разу не пёрднул и не подрочил. И потому я не знаю каким образом он сегодня спонтанно сдох.
– Туда ему и место.
– Я же с этим не спорю, вот только проблем прибавилось. Пресса ещё не знает. Виновного найти не удалось, и что я им скажу? Может: «Уважаемые, расходимся, проблемы больше нет. Почему нет? Да Кенвуд просто скопытился. Как это случилось? Да чёрт его знает, бывает в жизни такое, что поделаешь», – Джеймс говорил это наигранным голосом, а затем уже серьезно добавил, – это лишнее подтверждение твоих слов.
– Каких?
– О нашем непрофессионализме.
– Брось, Джеймс.
– Зачем ты так? Все полицейские – это люди. И мы делаем всё, что в наших силах, чтобы оберегать каждого члена общества. Мы жертвуем своими жизнями каждый день. Когда мы уходим на работу, жены не могут быть уверенны, что мы вернёмся вечером. И ради чего это? Говоря, ты задел каждого из нас. Ты поднял бучу. Теперь каждый обсуждает твоё предложение. Мне уже начинать собирать свои вещи из кабинета, на случай, если робот займет моё место?
– Джеймс. У меня не было намерений опорочить доброе имя полицейского.
– Но у тебя это вышло.
– Я должен выиграть это дело. Любые доводы, которые мне помогут – я буду использовать. После всего ты должен понимать, как никто другой – я намерен выиграть любой ценой. Кто как не ты должен знать, как серьёзно я настроен.
