По залу прошёлся ропот. Робот сидел неподвижно, как и следовало, не выражая эмоций. Он просто воспринимал информацию.
– Виновным, – продолжал присяжный заседатель, – но суд присяжных принял решение, что противозаконные действия TRIAL-KU были оправданы острой социальной необходимостью, предотвращая опасность и вред для общества, которые возникли бы в случае невыполнения таких действий. Предотвратимый вред суд присяжных признает значительно большим, чем вред, который был причинён согласно действиям TRIAL-KU. Своим решением мы постанавливаем продолжить выполнение программы роботов-адвокатов без изменений, в объеме, который был до её приостановления. Также мы приняли решение направить в Совет Правосудия, Министерство Внутренних Дел, в Главный Департамент Полиции, а также в Конгресс рекомендации по рассмотрению вопроса о целесообразности внедрения в ряды полиции новых подразделений, состоящих из роботов-полицейских, что необходимо в свете возникновения критической нужды со стороны общества в реформировании системы правоохранительных органов для повышения её эффективности и роста общего состояния безопасности и правопорядка в государстве.
– Решение суда присяжных заседателей является окончательным по данному делу. Решение пересмотру не подлежит. Заседание окончено, – судья Морган ударила молотком, и в зале началось бурное обсуждение, посыпались вопросы журналистов, кто-то радовался и обнимался, другие же недоуменно качали головами, разочарованные.
Яркий солнечный свет, беспрепятственно проникая из огромного окна, заливал всю палату. Пол вокруг кровати был завален букетами цветов, стоящих в ведрах и пластиковых бутылках – вазы в больнице закончились после первых одиннадцати.
Моё тело было перемотано повязками, я лежал под капельницами, но моё самочувствие потихоньку налаживалось.
Напротив кровати на стене висел телевизор, и я как раз ожидал выпуска новостей, которые должны были огласить итог внеочередного утреннего заседания Совета Правосудия при Министерстве Юстиции. Ведущий говорил из телевизионной студии:
– С нами специальный корреспондент, Моника Никшер, ведёт трансляцию прямо из здания Совета. Моника?
– Здравствуйте! – камера показала женщину, стоящую в холле Министерства Юстиции, повсюду за ней сновали люди, и ей приходилось перекрикивать гул толпы, – только что стали известны результаты экстренного заседания Совета! Единогласным решением Скотт Шерман был отстранён от исполнения обязанностей Главы Ассоциации людей-адвокатов, а Дэв Куман был отстранён от должности его заместителя. Они оба сейчас находятся под следствием и суд по их делу должен состояться в ближайшие недели. Им светит крупный тюремный срок за покушение на убийство, взяточництво, подкуп, мошенничество, уход от уплаты налогов и финансовые махинации. Сразу же Совет перешёл к обсуждению кандидатуры нового Главы Ассоциации. Ни у кого не возникло сомнений, что им станет Томас Томпсон, который проявил неистовый профессионализм и преданность своему делу. Совет единогласным решением постановил назначить мистера Томпсона Главой Ассоциации. Официальная процедура состоится, как только мистера Томпсона выпишут из больницы, и он будет готов приступить к исполнению своих обязанностей.
Я выключил телевизор. Закрыл глаза и ощутил искреннейшую радость и абсолютное счастье, которые не испытывал уже долгие годы. Не смотря на ранение и на боль, по моему телу разлилось тепло, излучающее эйфорию. У меня получилось. Я смог. Я воспользовался шансом, и теперь я получал заслуженную награду. Я заслужил её. После всего, через что мне пришлось пройти – только такой итог мог оправдывать все мои действия. Мой план сработал. Если бы я убрал с арены только Шермана, то его место занял бы Куман. Я убрал двоих. После такого громкого процесса, который я выиграл, даже если другие кандидатуры и были, все они были в моей тени. У Совета не было другого выхода, кроме как назначить меня. Общество бы не поняло.
Когда я взялся за это дело, я был готов на всё, лишь бы одержать в нём победу. Это была возможность вернуться в большую игру одним махом, чего я бы не сделал за всю свою оставшуюся жизнь. Моя аргументация была сильна, но я не мог быть уверен, что она наверняка подействует на присяжных. А вероятность проигрыша была неприемлема. Я должен был действовать со всех фронтов, использовать все средства и возможности, которые у меня были и даже которых у меня не было.
Вечером, перед первым судебным заседанием, когда Дэв Куман вышел из моего кабинета и, хлопнул дверью, услышав мой отказ на просьбу проиграть дело, у меня родилась идея.
Тем же вечером я позвонил Джеймсу Филмору, и мы с ним встретились. Мы разговаривали, он поведал мне о снимках жертв Тима Кенвуда, я передал ему бумаги для официального запроса.
Когда мы стояли возле своих машин на окраине шоссе, мимо нас проехал грузовик. Мы постояли в тишине и Джеймс задал вопрос:
– О чём ты хочешь просить меня? По твоему тону во время телефонного разговора я понял, что просьба придётся мне не по вкусу.
– Это мягко сказано, – улыбнулся я, – она тебя ошеломит, и ты подумаешь, что я спятил.
– В таком случае ничего нового. Мы все сумасшедшие. Просто не со всеми людьми показываем это.
– Джеймс, я говорю тебе, потому что уверен – ты воспримешь это нормально. Ты ведь знаешь, как я был счастлив на пике своей карьеры, и как болезненно переносил последние годы. Ты же понимаешь, что для меня это дело – единственный шанс вернуться, и я должен любым способом его выиграть.
– Я желаю этого всем сердцем и помогу тебе всем, чем располагаю.
Тогда я рассказал ему свой план. Джеймс молчаливо слушал и задал лишь один единственный вопрос:
– Ты осознаёшь все возможные последствия?
– Абсолютно.
Перед тем как попрощаться, я сказал:
– Хочешь посмеяться – Дэв Куман, Заместитель Главы Ассоциации, думал, что удастся убедить меня проиграть дело. Он ещё не знает, что этим натолкнул меня на эту идею.
– Он сам себе могилу вырыл, – ответил Джеймс.
Я занялся судебным делом, а Джеймс начал подготовку к реализации моего замысла. Когда я приехал в участок после своей речи о роботах-полицейских, Джеймс сказал:
– Зачем ты так? Все полицейские – это люди. Говоря, ты задел каждого из нас. Мне уже начинать собирать свои вещи из кабинета, на случай, если робот займет мое место?
– Джеймс. У меня не было намерений опорочить доброе имя полицейского.
– Но у тебя это вышло.
– Я должен выиграть это дело. Кто как не ты должен знать, как серьёзно я настроен.
Разъяренное лицо Джеймса вмиг расплылось в улыбке:
– Да я шучу, дружище! Идея твоя и вправду хороша, хоть буду знать после ухода на пенсию, что без меня тут всё не рухнет к чёртовой матери.
– Я думал ты всерьёз… Прости, просто я слишком напряжен.
– Ещё бы! То, что ты задумал… Ты должен как на иголках ходить.
– У тебя есть для меня хорошие новости?
