– Поклонники, конечно, есть, но я ничего не могу с собой поделать – последний мужчина с кем я могла проводить времени больше, чем занимает ужин был мой покойный муж.
– Вы вдова, – заключил Фрэнк, почесав затылок, – извините, соболезную.
– Не сказать, что вдова… – прикусила губу Мисс Донован, – мы развелись с ним за год до того, как он застрелился. Вдовой я стать не успела.
– Застрелился? Отчего? Он тяжело переносил ваш с ним разрыв?
– О, совсем даже наоборот. Мы с ним потому и расстались, что больше не смогла я так жить. Я сама и не заметила, как он изменился, словно жила с одним человеком, а в одно утро проснулась с совершенно другим. Он даже не то, чтобы охладел ко мне, он словно перестал вообще что-либо чувствовать, стал абсолютно ко всему безразличным…
– Я хочу вас поддержать, мисс Донован, – сказал Фрэнк, желая поносить её бывшего мужа всеми словами, которые знал за проявленное безразличие к такой женщине, но ему было неловко говорить плохое о человеке, которого уже не было в живых, – но знаете, как говорят: «О мёртвых говорить нужно либо хорошо, либо никак».
– На самом деле, – заметил Аменд, – это устоявшееся выражение, которое вошло в обиход людей как неизменное, неправильно дошло до наших дней от первоисточника. Так говорили древние спартанцы, и полностью эта фраза звучит так: «О мёртвых говорить нужно либо хорошо, либо ничего, кроме правды».
– Правду я так и не узнала, – вздохнула Мисс Донован, – после самоубийства я даже тела его не видела, его в закрытом гробу хоронили – он всю голову себе разнёс. Какой ужас. Ой, давайте переменим тему. Вы на встречу едете? Вы в моем городе вчера выступали, у меня не получилось прийти, теперь как-то неудобно перед вами.
– Неудобно, это стоять на безлюдной дороге, ожидая пока кто-то проедет, а это – ерунда, – улыбнулся Аменд.
– Ой, знаете, я и без вашего выступления и так за вас проголосую.
– Надеюсь не из-за того, что мы вас подвозим? А то в противном случае мы тотчас же вас высадим и вернём на то место, где подобрали, – Аменд засмеялся.
– Нет-нет, я просто вижу, что вы человек хороший, – заключила мисс Донован, а после спохватилась, – в смысле…
– Робот? – Аменд вновь усмехнулся, – остановимся на «хороший».
Они довезли её до автомастерской, которая находилась недалеко от въезда в Миддл-Киррадж. Мисс Донован, прощаясь, рассыпалась в благодарностях. Фрэнку было даже как-то жаль прощаться с ней, на секунду промелькнула мысль взять у неё номер телефона, но он поморщился про себя и подумал: «Что на меня нашло?». Потому он скупо улыбнулся ей на прощание, и далее они поехали на встречу, на которую уже успевали впритык.
Собравшиеся встретили прибывших с радостными возгласами и криками. Над входом висела надпись: «Добро пожаловать домой, мистер Аменд», и, хотя робот был произведён не здесь, в принципе любое место, относившиеся к Justice-Tech, при желании можно было назвать его домом, если особо не придираться. Жители испекли огромный торт, на котором были выложены фигурки роботов из печенья. Аменд, улыбаясь, объяснил, что он очень хочет попробовать это замечательное изделие, но, к сожалению, не может, однако ему принёс неимоверную радость уже сам его вид. Зато Фрэнку и Рику в прямом смысле вложили в руки пластиковые тарелки с увесистыми кусками торта, не принимая никаких возражений.
– Вы ешьте, ешьте, – тихо порекомендовал Аменд, – За мою безопасность не переживайте.
И хотя такие рекомендации противоречили любым служебным инструкциям и протоколам, тон Аменда был непререкаемым. Встреча прошла в очень домашней обстановке – Аменда и членов его команды усадили за пластиковый стол, а все собравшиеся уселись на скамьи перед ними. Беседа оказалась приятной и комфортной, а торт – на удивление вкусным.
Следующим утром на личный телефон Фрэнка раздался звонок от неизвестного абонента, что было странным, так как свой номер Фрэнк давал мало кому, те же, в свою очередь, вряд ли стали бы им делиться без ведома Фрэнка. Брайан Ротовски и другие сотрудники Justice-Tech были не в счёт – эти люди, наверное, знали всё и обо всех.
– Алло.
– Мистер Солдберг, здравствуйте, меня зовут Сол Кэмбелл, я – журналист, прошу уделите мне несколько минут вашего времени, я хочу поговорить о сенаторе Корше.
– Мистер Кэмбелл, не знаю, где вы взяли мой номер, но никаких разговоров о сенаторе я вести не собираюсь, – сказал, как отрезал Фрэнк.
– Но вам не кажется смерть сенатора, как минимум, странной, и сразу же на его место выдвигается робот?
– До свидания, мистер Кэмбелл.
Фрэнк повесил трубку. Он не любил журналистов за их пронырливость и за то, что они любили совать свой нос в чужие дела, не спрашивая разрешения, и за то, что их девизом по жизни был: «Что не услышу, то додумаю сам». Странной ли была смерть сенатора? Этим журналистам только дай повод для громких заголовков и высосанных из пальца сенсаций.
– Чего хотели? – спросил Аменд, который оказался возле Фрэнка, хотя до этого говорил с кем-то из сотрудников партии в стороне.
– Да так, журналисты, вечно достают своими вопросами.
– Расспрашивал тебя о сенаторе Корше?
– Да чушь всякую спрашивал на уровне жёлтой прессы, не бери во внимание.
– Да, Фрэнк, как бы кто к журналистам не относился, но они делают свою работу, временами неблагодарную, временами грязную. Все истории в жизни основываются на слухах – кто-то что-то кому-то сказал, а тот сарафанным радио передал слух, ни первоисточник которого, ни достоверность не проверить. И журналисты продвигаются по этому полю информации как по минному полю, стараясь отделить зерно от плевел. Кстати – наш основной конкурент, мистер Грегор Глэж вчера вечером связался и приглашал меня на неофициальную встречу, обсудить некоторые вопросы.
– Ясно, и когда он хочет встретиться?
– Это не важно, я поблагодарил его за предложение и отказался. Нам ни к чему терять наше время на подобные бессмысленные мероприятия.
– Ты ведь даже не знаешь, чего он хотел.
– Я просчитал разные варианты, и ни один из них не имел для нас настолько большую выгоду, чтобы ехать. А в противном случае – зачем нам это?
– Тоже верно. Но сенатор Корш всегда встречался с оппонентами…
– Фрэнк, мы проводим нашу кампанию так, будто у нас нет оппонентов. Наши оппоненты – это мы сами, те, за которых люди голосовать не хотят. Цель – чтобы мы стали теми, за кого люди хотят отдать свои голоса.
– Мистер Аменд! – к ним быстрым шагом направлялся один из сотрудников Штаба, выглядел взволновано, – мистер Аменд, звонили из Вауглиджа, ночью у них произошла беда, из-за возгорания дотла сгорело здание кинотеатра.
– Действительно неприятность, никто не пострадал?
– К счастью нет, но это был единственный достаточно крупный объект, подходящий для вашего сегодняшнего визита, больше в Вауглидже негде собрать такое количество людей для встречи в одном месте, по крайней мере в здании.
