— Ты не сделаешь этого!
— Спорим, детка? — он выискивает нужный номер.
— Ты говорил о трёх пунктах, которые я должна выполнять за твоё молчание, и смены имиджа в них не было, — напоминаю о нашем соглашении, но этот мерзавец уже нажимает на кнопку вызова и включает громкую связь.
Меня хватает на три протяжных гудка, и я резко вырываю из его рук телефон, отменяя вызов.
— М-м-м… — то ли хриплю, то ли мычу от негодования, запрокидывая голову назад. — Чёрт! Ладно! Хрен с тобой, Эндрюз! — и всё же сокрушённо капитулирую.
— Малышка Никс согласна?! — торжественно улыбается он.
— Ни черта я не согласна, но вариантов ты мне не оставляешь, — бурчу я и вдруг отмечаю, что, несмотря на нейтральную тональность голоса, в области рёбер что-то начинает назойливо скрести, заставляя меня впервые за всю неделю ощутить что-то похожее на раздражение.
Ничего себе!.. Неужели у Марка всё-таки получится по новой запустить мою буйную версию?
— Вот и отлично! Пошли похаваем и приступим создавать из тебя настоящую девушку, — он схватывает мне за руку и вновь тащит за собой. — И да, вот этого птичьего гнезда на твоей голове я тоже видеть больше не желаю, — он имеет в виду мою высокую, быстро сделанную кульку на макушке.
— Ау-у! Ма-а-арк! — издаю протяжный стон, когда он резко стягивает с моих волос резинку, вырывая несколько прядей.
— Простите, мадам, но на это невозможно было смотреть. Такие волосы шикарные, а ты даже их умудряешься превратить в безобразный улей. Тотальный пиз*ец! — недовольно морщится он, а я до скрежета сцепляю зубы, бесповоротно осознавая — если ему сегодня наконец удастся пробудить демона внутри меня, то, клянусь, мой кулак тут же встретится с его идеально ровным носом. И в этот раз определенно точно сломает его. И похер мне, что будет после!
Глава 2
Николина
В сотый раз за свои двадцать лет жизни мне с прискорбием приходится признать, что нет на этом свете ни грамма справедливости. Ведь если бы она была, то за широкой спиной такого мерзавца, как Эндрюз, не стоял бы столь мощный ангел-хранитель, который то и дело всячески уберегает его смазливое лицо от моих побоев.
Как бы Марк сегодня ни доставал меня во время шопинга, возродить моё буйство поганцу так и не посчастливилось. Хотя, чёрт побери, я сама ждала этого с таким нетерпением, с каким дети обычно ждут рождественского утра. Но, сколько бы я ни просила у вселенной впустить в моё тело хоть немного живительной силы, она меня так и не услышала, заставив уже через час наших походов по магазинам лезть на стенку от бессилия и неспособности поставить его на место как физическим, так и словесным путём.
И, как назло, вдобавок ко всему моё наивное предположение о том, что Марк прикупит мне всего лишь пару развратных вещиц, в которые потребует наряжаться в его квартире, и я тут же смогу избавиться от его общества, быстро развеялись в пыль, потому как он заставил меня провести с ним в торговом центре несколько часов.
И пусть Эндрюзу не удалось пробудить во мне гнев и агрессию, должна вам сказать — удивить меня у него получилось отменно. Я даже подумать не могла, что один из самых отвратительных людей в моей жизни не только накупит мне одежды на все случаи жизни, но и сможет с такой легкостью и вдохновеньем подойти к подбору гармоничных для меня образов.
Оказываясь в очередном бутике, Марку требовалась всего пара минут, чтобы выбирать подходящие для меня вещи. Причём как в размерах, так и в цветовой палитре и фасоне, что идеально подчёркивает сильные стороны моего тела. И самое поразительное — пусть он и подбирал в мой новый гардероб одежду в большей мере с откровенными вырезами, но я искренне поражалась, отмечая, что ни в одном из нарядов я не выгляжу вызывающе и пошло. Скорее изящно и женственно, а временами даже мило и романтично.
И всё бы было ничего и, возможно, я бы даже получила некое удовольствие от процесса, если бы Эндрюз на протяжении всего шопинга не вёл себя в своём обычном репертуаре, а точнее как конченый похотливый мудак.
— Приехали! Давай на выход, детка, — бросает Марк, останавливаясь возле моего подъезда.
— Я же просила тебя так меня не называть! — шиплю я, оглядываясь по сторонам, проверяя, чтобы поблизости не было народа.
— Боже, Никс, ты хоть когда-нибудь бываешь чем-то довольна? — шумно вздыхает он, глуша мотор и поворачиваясь ко мне корпусом. — Мы же с тобой так прекрасно провели сегодня время: выпустили эти белокурые пряди из безобразной клетки, избавились от твоего страшного шмотья и накупили гору новой одежды, что проявляет всему миру твою аппетитную попку и охренительные сиськи, а ты всё равно продолжаешь сидеть с кислой миной.
— Ага. Это то, что видишь ты, Марк. Я же в основном помню лишь твои вечные колкости, похабные комментарии, наглые лапы на себе во время переодеваний и, конечно же, нескончаемые подкаты к поголовно каждой девушке в магазине, — язвительно перечисляю список его сегодняшних отвратительных действий. — Вот объясни мне: как можно быть таким неугомонным и нестись, задрав хвост пистолетом, за каждой встречной, в то время как самая прекрасная, добрая и наивная девушка в мире, любящая тебя всем сердцем, не устаёт разрывать твой телефон своими звонками, явно переживая, куда ты целыми днями пропадаешь? Неужели в тебе нет хоть немного совести?
— Почему это нет? — фальшиво возмущается он. — Ещё как есть, именно поэтому я сегодня обязательно навещу мою терпеливую девочку. И ты уж не волнуйся, Никс, я буду с особым энтузиазмом заглаживать свою вину за то, что в последние дни не находил на неё времени. Вот увидишь, она в два счёта забудет все обиды и простит меня, — самоуверенно заявляет кусок дерьма, мигом повышая во мне объём раздражения.
— Дьявол, Эндрюз! — выдаю жалкую версию злостного возгласа. — Ну что ты за человек такой? Зачем нужно так с ней поступать? Ты же получил от неё то, что хотел, так почему просто не расстаться с Эми, а потом уже продолжать свои приключения с другими девками в статусе свободного парня?
— Ты опять суёшь нос не в своё дело, Никс, — скучающе отвечает он, переводя взгляд с меня вперёд на лобовое стекло.
— Это очень даже моё дело. Эми — моя лучшая и единственная подруга. И, раз уж ты вынуждаешь меня бессовестно врать ей, может, хотя бы объяснишь, почему ты так ведёшь себя с ней? Ты всегда был редкостной сволочью с девушками, но, по крайней мере, честной сволочью. Насколько мне известно, ты никогда не давал никому ложных обещаний, не обманывал и уже тем более не вступал в отношения. Так в чём же на этот раз дело? — искренне не могу найти разумных объяснений несвойственному для него поведению.
— Дело в том, что мне просто очень сильно нравится Эми. Вот и всё, — совершенно спокойно заверяет он.
— Очень сильно нравится? — выдыхаю в изумлении. — И при этом ты продолжаешь трахаться со всеми подряд направо и налево? Какое-то странное у тебя понятие о симпатии.
