– Ты не посмеешь! – сиплю, и с трудом осознаю это, – вам запрещено!
– Разумеется. Обращать и убивать других студентов – табу, дорогая. Но вот помочь бедняжке избавиться от лишнего, а заодно научить уму-разуму… Будет просто не по-джентельменски пропустить вас мимо.
Он быстр настолько, что я с трудом улавливаю его следующий маневр. Только чувствую, как неожиданно сильные руки с цепкими пальцами сжимаются вокруг моих запястий, и задирает их вверх. А перед глазами возникает лицо вампира – заостренное, с полными жаждой глазами, которые с аппетитом осматривают мою шею.
– Какой лакомый кусочек, – принюхивается он, а я изо всех сил пытаюсь взбрыкнуться, и ударить его в пах ногой, – не сопротивляйся, милая – иначе будет больнее…
Я ничего не могу сделать.
Он просто гипнотизирует меня глазищами, а стальная хватка не дает вырваться затекшие руки. Я с какой-то обреченностью смотрю на приближающиеся зубы, понимая – спасения не будет. Он не отпустит, пока не высосет столько крови, сколько захочет, а уж остановиться ли вовремя, или нет – никому не известно. А я не в силах даже закричать, потому что дыхание перехватило, а голосовые связки вообще пережали вместе с подачей кислорода.
Допрыгалась, Санти.
Почему-то в мыслях возникает Виктор, который за последнюю неделю волшебным образом появлялся сразу, как только мне грозила опасность, отшвыривая от меня всех без разбору. Ну, или меня от них – способ ему был не важен, если честно. Уж не знаю, каким образом наши дорожки пересекались именно тогда, когда я больше всего в этом нуждалась, но на сегодня везение закончилось – и меня в прямом смысле покусают за вечную несдержанность.
Я прикрываю глаза, когда лицо вампира склоняется к шее, а на моих глазах из его пасти выдвигаются острые, как лезвия, клыки. Я не вижу – но представляю, как они опускаются к шее, туда, где бьется и пульсирует хрупкая жилка, а следом чувствую, как его нос движется по коже, словно лаская перед тем, как повредить.
– Превосходный запах, – мурлычет он, водя туда-сюда носом, отчего меня еще больше тошнит, – девственница?
– Пусти, урод…
В тот же миг нос исчезает, а шею пронзает боль, натуральная режущая боль от укуса, и я, наконец, кричу в все горло. Недолго – кислород заканчивается, а яд вампира попадает в кровь, обезболивая рану – и вот уже я ощущаю, как ко мне присасываются, и слышу противные, громкие глотающие звуки.
Мамочки.
Я прикрываю глаза, и жгучие слезы стекают по лицу, потому что это единственное, что мне остается. Вампир больше не церемониться – просто жадно пьет, и с каждым глотком я все больше ощущаю, как в голове темнеет, а сознание медленно покидает тело.
Спасительное забытье. Как я хочу поскорее там оказаться, и уже совсем не против распрощаться с жизнью. Ну а чего бороться – все равно никому не нужна в этом полном опасных тварей мире, где нет места таким слабым и глупым…
Неожиданно я чувствую, как зубы вампира пропадают, и за долю секунды его тело отлипает от меня. Странно – так быстро насытился? Мне казалось, он не успокоится, пока не выпьет все до капли… Без опоры с тяжело сползаю по стенке на пол, и усаживаюсь, ощущая себя обессиленной и невероятно уставшей.
Следом издалека слышатся тяжелые, размашистые удары, и я с трудом распахиваю глаза. В немного раздваивающемся коридоре вижу склоненную над лежащим вампиром фигуру, которая с какой-то четкой, удовлетворенной яростью впечатывает свои кулаки в лицо укусившей меня твари.
Стоп, это что же… Виктор?
Странная улыбка медом растекается по губам, и я хочу позвать его, но получается издать лишь стон. Но и этого хватает – оборотень резко оборачивается, и сканирует меня взглядом.
– Твою мать, ведьма, ты что, кайфуешь?!
Чего?!
– Может, я не вовремя, а? И зря прервал вас, – Виктор поднимается на ноги, и с отвращением пинает вампира, отчего тот хрипит и каркающе кашляет, – или чего ты разулыбалась так, полоумная?!
От этих слов мне становится вмиг обидно, и глупая улыбка пропадает, хоть она и изначально была не к месту. Но ничего не могла с собой поделать – просто была рада, неконтролируемо рада его увидеть.
– Чего молчишь?
Виктор подходит ближе, окидывая взглядом мою шею, и общий вид, а затем недовольно выругивается себе под нос. Достает платок – и очень осторожно протирает мне саднящее место.
– Кусок дерьма, – выплевывает он, и слегка косит глаза за разлегшегося вампира. – Советую убраться прямо сейчас, беззубый. Иначе выбью тебе и второй клык.
Вампир приподнимается, и я вижу его распухшую от ударов физиономию с перекошенным от боли лицом. Не испытываю никакой жалости, если честно – сама бы добавила, будь хоть немного сил на это.
– Я сильно опоздал? – слышу напряженный голос рядом, и с удивлением поднимаю брови.
– Опоздал?
– Ну да. Много успел высосать паразит?
– Тебе в литрах сказать? Откуда ж я знаю…
Съер чуть кивает, и берет мою руку, зажимая большим пальцем запястье. Напряженно вслушивается, словно считает, и сам себе что-то бормочет под нос…
– Судя по тому, что можешь огрызаться, ты в норме. Поесть надо, и будет слабость, но в целом все хорошо.
– Да.
– Да – спасибо мне, правильно?
– Да – я скоро снова буду в норме.
Съер закатывает глаза, и неожиданно садится напротив, прямо на пол. Я удивленно смотрю из-под полуопущенных ресниц, и в голову лезут вполне законные вопросы.
– А что ты тут делаешь?
– Спасаю одну идиотку, у которой, видимо, на судьбе написано притягивать к себе как можно больше неприятных личностей.
– Ну, одну притягиваю постоянно…
– Умолкни, ведьма, иначе я доведу дело кровососа до конца!
Мы молчим, глядя в разные стороны, а я размышляю о том, что сейчас бы сладкого чаю с шоколадкой. Жаль, столовая закрыта – но в моей спальне есть вафли…
– Вот скажи мне, что произошло на этот раз?! – рявкает Виктор, заставляя меня вздрогнуть, – каким образом получилось так, что вампир тебя укусил?! Они ведь безобидны, если их не трогать…
– Я его не трогала!
Съер недоверчиво смотрит, словно не верит ни на йоту сказанному.
– А рот открывала?
Я обиженно молчу, и получаю полный удовлетворения кивок в свою сторону.
– Я так и думал.
Мне снова становится горько и неприятно за свои чувства. Ну как так – чуть не потеряла сознание от укуса, а винят в этом все равно меня! Неужели отвечать на слова – пусть и неприятные – побоями и болью это вполне допустимо и нормально?!
– Чего молчишь, ведьма? Раньше надо было молчать, или ты только учишься этой науке?
